Маша была хорошей и послушной девочкой, просто подарочный ребенок: всегда спокойная, тихая, не доставляла никаких проблем даже в подростковом возрасте. При этом Машенька была достаточно рассудительной, разумной, старательной.
Жизнь ее была подчинена строгому расписания: проснуться в семь, позавтракать с мамой и папой, дойти до техникума, а после его окончания и до работы — небольшого офиса. В бухгалтерии, куда её устроили по знакомству, царил свой, особый микроклимат: там работали дамы в возрасте 45+, велись неторопливые разговоры о внуках, дачах и правильных соленьях. Пили дамы очень хороший кофе (выпросили у начальства приличную кофемашину) или чай, лакомились домашними пирогами и печеньем.
Маша выделялась на их фоне: молоденькая, тихая, в скромных платьицах. Мужчин в их отделе не водилось испокон веков, и её появление всколыхнуло дам. Они присматривались к ней, а потом стали опекать и оберегать деточку: подкармливали пирожками и расспрашивали о личной жизни. Узнав, что личная жизнь ограничивается просмотром сериалов с мамой, и поездками на дачу с родителями, дамы пришли в негодование.
Первой начала Анна Викторовна, главный бухгалтер, женщина с золотым сердцем, правда, спрятанным где-то очень глубоко.
— Машенька, дитя мое, — начала она как-то утром, поправляя очки. — Жизнь проходит, вам бы о семье подумать, о детях. Мой племянник, Андрей, замечательный парень, инженер - нефтяник.
Маша, краснея, уткнулась в экран монитора, где цифры расплывались в мутное пятно.
— Спасибо, Анна Викторовна, но я как-то не планировала.
— А кто планирует? — фыркнула та. — Любовь приходит внезапно! Он зайдет за мной сегодня вечером, вы просто познакомитесь, чаю попьёте.
Знакомство состоялось в той же бухгалтерии. Андрей оказался молчаливым мужчиной с руками, по размеру сопоставимыми с клавиатурой. Он кивнул Маше, Маша кивнула ему. Чаю они так и не попили, симпатия не возникла, искра не проскочила.
На следующий день эстафету подхватила Лидия Петровна, специалист по налогам и вязанию.
— Ну, как ваш инженер? — с хитрой улыбкой поинтересовалась она. — Ничего? А я вам своего сына, Серёжу, могу предложить, он у меня творческий, фотограф.
— Лидия Петровна, я очень ценю, но…
— Никаких «но»! — отрезала женщина. — Он как раз выставку свою делает. Вы сходите: культурно, красиво.
Серёжа, худой молодой человек в очках с огромными линзами, водил Машу по полупустому залу, бормоча что-то про «пространство внутри кадра» и «экзистенциальную пустоту урбанизма». Маша кивала и чувствовала себя полной д.у.р.ой. Но тут к ним подошла девушка в таких же, как у Сережи, очках, парень просиял, все стало понятно, Маша облегченно выдохнула.
Самой изобретательной оказалась Валентина Семёновна из отдела расчетов, которая подошла к делу с фантазией.
— Машенька, — заговорщицки прошептала она, пододвигая свой стул. — У меня для вас уникальное предложение. Брат моего мужа, вдовец, лет пятидесяти, но душой моложе. Хозяйство у него крепкое, дом под Тулой. Вы только представьте: свежий воздух, своя коровка… Вы же из деревни, вам это близко.
- Я городская, была только на даче, максимум умею цветочки растить.
- Ой, а я подумала.
- Нет, я коровок только издалека и на картинках видела, так что нет, не хочу.
Тут и дамы подключились с возмущением, что молодой девочке такое б/у предлагают.
Отказывала она всем вежливо, но твердо. И чем больше она отказывалась, тем комичнее становилась ситуация, для дам это стало своеобразной азартной игрой. Они уже спорили между собой, чей кандидат окажется «тем самым».
— Ну что вы ей суете ваших нефтяников и фотографов? — сокрушалась Анна Викторовна, собирая вещи в конце дня. — Ей нужен человек основательный, с позицией, как мой Игорь из военкомата. О нем вы просто еще не знаете.
— Ваш Игорь ей всю психику вытрясет своими построениями, — парировала Лидия Петровна. — Ей нужна тонкая душа.
Маша, надевая пальто, слышала эти пересуды и не знала, плакать ей или смеяться. Ее скромная, предсказуемая жизнь превратилась в лотерею, где она была главным призом, который никак не могли разыграть.
И вот, однажды утром, едва переступив порог кабинета, она увидела, как все три дамы столпились вокруг Анны Викторовны, которая с торжествующим видом размахивала своим смартфоном.
— Машенька, идите сюда скорее, — позвала она, и в голосе ее звенела победа. — Судьба! Я вам говорю, сама судьба! Смотрите!
Она протянула телефон. Маша медленно, с замиранием сердца, сделала шаг вперед..., но тут ее чуть не смело резко распахнувшейся дверью. В кабинет, а впоследствии и в ее жизнь ворвался Павлик.
Он работал водителем при складе тут его отправили в бухгалтерию с какими-то накладными. Он был на семь лет старше Маши, ранее не женат, детей тоже не было.
— Девчата, привет, — закричал он с порога, заставив Анну Викторовну вздрогнуть и нахмуриться. — Подписать надо срочно, машина ждет!
И пока он ждал, познакомился с Машей, а затем зачастил к ним, делая ей ненароком комплименты:
- Машенька, ты сегодня просто загляденье.
Или
- Как там наши цифры, не сбежали? Я бы тоже не сбежал от тебя.
Он смотрел прямо на нее, и от этого взгляда у скромной Маши подкашивались ноги и путались все дебеты с кредитами.
Дамы просекли ситуацию мгновенно, дружно забраковав Павлика.
— Глаза бегают, — авторитетно заявила Анна Викторовна, провожая Павлика неодобрительным взглядом. — Несерьезный, ветер в голове.
— Уж кто-кто, а мы в людях разбираемся, — поддержала ее Лидия Петровна. — Такой сделает комплимент, а сам уже о другом думает. Ненадежный.
Но их предупреждения разбивались о стену первой в жизни Машиной любви. Павлик звал гулять, и Маша, краснея, отвечала маме, что задерживается на работе. Они ходили в кино, ели мороженое в парке, и он смешил ее до слез, а потом внезапно становился серьезным и говорил, что она у него самая красивая и лучшая.
Через три месяца после их знакомства, сидя на лавочке у фонтана, Павлик взял ее за руку и сказал:
— Маша, давай распишемся, я без тебя жить не могу.
И Маша согласилась.
Родители, еще до регистрации брака в ЗАГСе, подарили Маше свою однокомнатную квартиру. Так Маша и Павлик стали жить отдельно. Свекровь вздыхала, что сын «в примаки пошел», а дамы из бухгалтерии качали головами, предрекая скорый крах семейной жизни.
А Маша просто была счастлива. Она училась готовить любимые котлеты Павлика, а он, придя с работы, обнимал ее сзади и шептал на ухо что-то смешное, от чего по телу Маши разливалось тепло.
Павлик легко и уверенно встал во главе их маленькой семьи. Для влюбленной Маши это было счастьем: наконец-то появился кто-то, кто знал, как надо. Она с готовностью соглашалась с ним во всем: какой телевизор купить, куда поехать в отпуск, какого цвета обои клеить в прихожей.
Она была настолько открыта и доверчива, что простодушно, сама того не осознавая, делилась с ним всеми финансовыми подробностями.
— Паш, мне сегодня премию дали, — радостно сообщала она, прибегая с работы. — Неожиданно, за квартальный отчет.
— Умничка ты моя! — обнимал он ее. — Вот и отлично, как раз на ту курточку мне, что я присмотрел, а то мне ходить не в чем. Давай-ка сюда твои кровные я в общий бюджет зачислю.
И Маша с легким сердцем отдавала деньги, искренне веря, что Павел распорядится ими лучше. Он тут же находил, куда их «вложить»: то машине ремонт потребуется, то друзья на день рождения соберутся, то он выгодное дело затеет. Деньги тратились, но Маша не переживала. Раз Павлик сказал, значит, так надо.
Как-то раз, лежа вечером на диване, он обнял ее и сказал задумчиво:
— Знаешь, Маша, а квартирка-то наша маловата. На двоих еще куда ни шло, а если нас станет больше? Надо подумать об обмене на двушку. Я уже кое-кого расспрашивал, есть варианты.
Маша смутилась. Эта квартира была подарком родителей, она не хотела ее продавать, но на конфликт не пошла, ответив тактично:
— Паша, я не знаю... Мне здесь нравится. И как же мы будем менять?
— Я все беру на себя! Ты только документы приготовишь, а уж я все улажу. Не хочешь сама заниматься, сделай доверенность.
Маша кивнула:
- Я подумаю, мы же не торопимся.
Но в душе у нее кольнуло какое-то тревожное чувство. Она привыкла ему подчиняться, но мысль о продаже родительского подарка пугала ее.
И тут судьба внесла свои коррективы, Маша почувствовала легкое недомогание. Сделанный тест показал две четкие полоски.
— Паша, у нас будет ребенок.
Павлик замер, смотря то на нее, то на тест. Его лицо озарила широкая, счастливая улыбка. Он подхватил ее на руки, закружил по комнате и засмеялся.
— Вот это да! Вот это новость! У нас лялька будет, ура-ура.
С того дня разговоры об обмене квартиры как-то сами собой прекратились. Павлик больше не поднимал эту тему.
В положенный срок Маша родила девочку, назвали Аленушкой. Радость от появления дочки была безграничной, но почти сразу же ее затмили будни молодой мамы: бесконечная карусель кормлений, пеленок, бессонных ночей.
Павел практически не помогал, много работал, а придя домой, устало плюхался на диван перед телевизором. Маша и не думала его напрягать, привыкла справляться сама и, к ее счастью, Аленушка была спокойным ребенком. Как шутили Машины родители, внучка пошла по характеру в маму, то есть в Машу.
Но едва жизнь вошла в более-менее налаженную колею, Павел завел старую песню о главном.
— Маша, послушай, я все думаю: троим в одной комнате тяжело. Вот подрастет немного дочка, где она будет играть? Нам однозначно нужно больше пространства. Надо продавать квартиру и покупать двушку.
— Паша, на что покупать? Я в декрете, у меня только пособие мизерное. Твоя зарплата небольшая, два иждивенца – я и Аленка, ипотеку не дадут.
— Да при чем тут ипотека? Мы продаем эту, наскребаем свои сбережения, а на разницу берем потребительский кредит! Я уже прикидывал, есть выгодные предложения.
— Паша, какие сбережения? У нас их нет. А по поводу потребительского кредита: ты с ума сошел? Это же огромные проценты! Нет и еще раз нет.
— Я все просчитал, — его тон стал резким. — Хватит ныть, надо рисковать, чтобы что-то иметь.
С той самой ночи разговоры про «расширение» стали возникать все чаще. Павел то и дело находил в интернете объявления о продаже просторных квартир и тыкал Маше в них экраном телефона:
- Смотри, какая, а мы тут в тесноте живем.
Маша молча отворачивалась, прижимая к груди дочку. Ее тихое сопротивление, ее упрямый отказ выводили Павлика из себя все сильнее.
Однажды вечером, после очередной его тирады о «светлом будущем», которое они упускают, Маша тихо сказала:
— Паш, давай не сейчас, подождем, пока Алена подрастет, я выйду на работу...
— Ждать, вечно ждать, — он вдруг сорвался, с силой хлопнув ладонью по столу, так что вздрогнула не только Маша, но и испуганно заплакала дочка. — Я устал от этой конуры, хочу жить как человек.
Маша обиделась. Она замкнулась в себе, уходя в заботы о дочке, в молчаливое выполнение домашних дел. Ее любовь, когда-то такая яркая и слепая, теперь походила на погасший уголек, который она тщательно старалась раздуть, чтобы он не погас окончательно.
Однажды, уложив Аленушку спать, она решила посидеть на «мамском» форуме. Павел был на очередной «встрече с друзьями». Пролистывая вкладки, она машинально кликнула на историю поиска в браузере, и замерла.
Сначала мозг отказывался воспринимать увиденное, строчки сливались в бессмысленный набор букв. Она протерла глаза, не веря, но нет, это было правдой.
История пестрела запросами:
«Как продать квартиру, полученную женой в дар от родителей»
«Можно ли взять кредит под залог чужой квартиры без согласия владельца»
«Как оформить долю в квартире через брак»
«Как снять крупную сумму с карты без ведома жены»
«Как доказать, что деньги были потрачены на семью»
«Фиктивный договор займа образец»
Маша медленно отодвинула ноутбук, в ушах стоял оглушительный звон. Комната вдруг поплыла перед глазами.
Она сидела неподвижно, глядя в одну точку, а в голове проносились обрывки их жизни: его ухаживания, его слова «я без тебя не могу», его горящие глаза при виде ее премии, его настойчивые разговоры об обмене... Теперь все это складывалось в ужасающую, совершенно очевидную мозаику.
Снаружи послышались шаги и звяканье ключей в замке. Павлик вернулся.
Сердце Маши колотилось где-то в горле, но пальцы были на удивление проворны. Она быстро закрыла вкладку браузера, выключила ноутбук и, сделав глубокий вдох, пошла встречать мужа. Павлик был в благостном расположении духа.
— Ну что, мои девочки, как тут без меня?
Маша улыбнулась ему так, как улыбалась всегда: мягко и немного устало.
— Все хорошо, Паша, у нас все как обычно.
Он удовлетворился этим и, усевшись на кухне, снова завел свою старую пластинку.
— Знаешь, Маша, я тут мимо нового ЖК проходил, посмотрел квартиры. Там такие двушки, просто мечта. Мы вот только продадим эту нашу клетушку, добавим немного...
Маша перебила его, голос у нее был на удивление радостным, будто она делилась самой прекрасной новостью.
— Паша, ты знаешь, я тут подумала... Ты ведь все время говорил, что мы должны быть равными, твоя мама тебя примаком называла. Надо начинать с одного уровня, я с тобой полностью согласна!
Павел замер, на его лице застыло недоумение.
— В каком смысле?
— Я решила сделать так, чтобы у нас обоих не было ничего, чтобы мы были настоящей командой, которая все строит сама, с нуля — она с энтузиазмом смотрела на него. — Я сегодня была у нотариуса и оформила дарственную, подарила квартиру обратно маме. Так будет честнее, правда? Теперь у тебя нет своей квартиры, и у меня нет. Мы оба начинаем с нуля, мы совершенно равны.
Сначала воцарилась тишина, густая и звенящая. Павел замер, его лицо начало медленно багроветь, а глаза стали стеклянными от бешенства.
— Ты что сделала? Распорядилась квартирой, не спросив меня? Ты сумасшедшая!
Он кричал, размахивал руками, обвинял ее в предательстве, в глупости, в том, что она разрушила их будущее. Маша с интересом наблюдала за Павлом, а он подбежал к шкафу с грохотом начал швырять свои вещи в спортивную сумку.
— Живи тут в своей нищете со своей мамашей, искалечила мне жизнь.
Дверь захлопнулась с таким звуком, что снова заплакала Аленушка. Маша взяла дочку на руки, подошла к окну и смотрела, как его силуэт удаляется от дома. Маша плакала, конечно, обидно и неприятно все это.
Когда слезы иссякли, она уложила дочку, взяла телефон и набрала номер отца.
— Папа, мне нужно, чтобы ты сейчас приехал. И привези с собой новый замок... Да, прямо сейчас.
Через час старый замок лежал на столе, а новый, блестящий, был вставлен в дверь.
Павел пытался вернуться. Спустя неделю начались звонки, сообщения с извинениями, цветы под дверью. Он говорил, что осознал, был неправ, сорвался, что любит ее и дочь.
Маша ответила ему по телефону, один раз:
- Паша, ты хотел продать квартиру, а деньги присвоить, оставив меня и дочь на улице.
- Ой, да не остались бы вы на улице, у твоих трешка и дача такая, что жить можно круглый год, благоустроенная.
- Это моих родителей дача и квартира, и однокомнатная – не твоя квартира, чтобы ты ею распоряжался. Кстати, жду алиментов на Аленку.
Они расстались окончательно.
Павел исправно перечислял по пять тысяч рублей в месяц на дочь. Вместе с шестью тысячами пособия Маше не хватало на самое необходимое, ее родители оплачивали коммуналку, привозили продукты и вещи для внучки.
Маша не рассказывала коллегам о своем разрыве с мужем, но дамы из бухгалтерии, казалось, знали все. Их коллективный радар, настроенный на сплетни, уловил историю, далее была проведена разведка, и вся информация была ими получена. И в их среде поведение Павла было расценено не просто как семейная ссора, а как покушение на святое: на жилье Маши и благополучие ребенка.
Анна Викторовна, Лидия Петровна и Валентина Семеновна начали тихую, но беспощадную кампанию по выживанию Павла из коллектива. Опыт у них был колоссальный, так что вскоре Павел, не выдержав давления, уволился «по собственному желанию».
А Маша подала исковое заявление в суд.
- Прошу расторгнуть брак и взыскать алименты в твердой денежной сумме в размере 16 530 рублей, величины прожиточного минимума для ребенка в нашем регионе.
На суд Павел пришел. На вопрос судьи, считает ли он возможным сохранение семьи, лишь мрачно усмехнулся.
— Нет, смысла не вижу, живем отдельно полгода. А алименты я готов платить, как и платил — пять тысяч рублей.
Суд иск Маши удовлетворил:
«С учетом того, что ответчик официально не трудоустроен, размер прожиточного минимума на детей, установленном на законодательном уровне, суд приходит к выводу о взыскании алиментов на содержание малолетней дочери в твердой денежной сумме, в размере одного прожиточного минимума установленного для детей... Согласно Постановлению... прожиточный минимум для ребенка на 2025 год составляет 16 513 рублей...»
Брак был расторгнут, алименты — взысканы.
Жизнь постепенно налаживалась: Маша вышла на работу, а маленькую Аленку устроила в частные платные ясли, до трех лет, а там уже обещали место в муниципальном садике. В бухгалтерии ее встретили с радостью, стали опекать.
— Машенька, а почему ты на себя алименты не подала? — с материнской заботой спросила Анна Викторовна за совместным чаепитием. — Тебе же самой тоже нужна поддержка.
Маша спокойно пояснила:
— Я боялась, что тогда общую сумму алиментов на ребенка могут уменьшить. Суд мог бы взыскать всего половину прожиточного минимума на ребенка. А алименты на Аленку — это надолго, до ее совершеннолетия, выплаты на меня — только до трех лет. Это было бы неразумно.
Лидия Петровна с уважением покачала головой, а Валентина Семеновна одобрительно хлопнула ладонью по столу.
— Умница, есть голова на плечах, — единодушно заключили дамы.
*имена взяты произвольно, совпадение событий случайно, юридическая часть взята из:
Решение от 23 марта 2025 г. по делу № 2-1397/2025, Геленджикский городской суд