Михаил тихо вошел в квартиру, аккуратно щелкнув замком. Из гостиной доносился мягкий гул телевизора и спокойное посапывание Ольги, задремавшей под документальный фильм. После суматошной недели такие субботние вечера стали для них священными. Внезапно тишину разорвал звонок в дверь. Михаил вздрогнул — гостей они не ждали. В глазок он увидел мать, Тамару Петровну, и ощутил легкий холодок по спине.
— Мама! Какой сюрприз! Мы тебя не ждали... — попытался он изобразить радость, открывая дверь.
Тамара Петровна вошла, окинув взглядом вешалку и зеркало в прихожей.
— Вижу, что не ждали, — ответила она, чмокнув сына в щеку. — Пылью у вас пахнет, сынок. Я ненадолго, по делам зашла.
Из гостиной, поправляя растрепанные волосы, вышла заспанная Ольга.
— Тамара Петровна, здравствуйте! — сказала она, протирая глаза. — Предупредили бы, я бы торт испекла...
— Не нужно, Олечка, я на минутку, — отмахнулась свекровь, усаживаясь в кресло в гостиной. — Чай, если есть, выпью. Ноги гудят, пока к вам поднималась.
Ольга поспешила на кухню, а Михаил остался стоять, чувствуя себя школьником перед строгой проверкой. Визиты матери всегда напоминали ему внезапный визит комиссии. Он неловко улыбнулся, пытаясь скрыть напряжение.
Через пятнадцать минут за чашкой ароматного чая Тамара Петровна смягчилась. Она расспрашивала о работе, заметила беспорядок на балконе, видимый из окна, и наконец перешла к делу.
— Смотрю на вас, детки, и сердце радуется, — сказала она с теплой улыбкой. — Молодые, все впереди, но о будущем думать надо. Ипотека у вас, машина старая, карьера у Михаила не летит...
— Мам, у нас все нормально, — нахмурился Михаил. — Ипотеку платим, на отдых ездим. Не драматизируй.
— Я не драматизирую, я переживаю, — возразила Тамара Петровна, доставая шелковый платочек и вытирая несуществующую слезу.
Она выложила на стол коричневый конверт, добавив:
— Решила вам помочь. Здесь сто тысяч. Купите новый диван или отложите. Не благодарите.
Михаил и Ольга переглянулись — подарки от Тамары Петровны всегда имели подвох.
—————————————————————————————————————
Извините, что отвлекаю. Но... В моём канале Еда без повода в начали выходить новые рецепты. Подпишись чтобы не пропустить!
—————————————————————————————————————
Щедрый подарок
Михаил смотрел на коричневый конверт, лежащий на столе, с недоверием. Ольга, сидя рядом, молчала, но ее взгляд выдавал сомнения. Тамара Петровна, заметив их нерешительность, продолжила:
— Что вы как не родные? — сказала она, поправляя платок. — Я мать, мне виднее, что вам нужно. Берите, это на обустройство. Мои родители мне помогали, и я вам помогаю. Так в жизни устроено.
— Мама, это слишком, — осторожно начал Михаил. — Мы не можем...
— Можете! — отрезала она. — Там сто тысяч. Считайте это авансом на будущий день рождения внука.
Ее слова прозвучали так искренне, что Михаил почувствовал, как сомнения тают. Ольга, более скептичная, тихо спросила:
— Тамара Петровна, вы уверены? Это же ваши накопления.
— А разве есть что-то дороже счастья ребенка? — парировала свекровь, снова поднося платок к глазам. — Берите, не сомневайтесь.
Михаил, тронутый, взял конверт.
— Спасибо, мама, — сказал он. — Мы очень ценим твою помощь.
— Вот и хорошо, — улыбнулась Тамара Петровна, поднимаясь. — А мне пора, у меня встреча с юристом по поводу бабушкиной дачи.
Она ушла, оставив аромат дорогих духов и легкое чувство нереальности. Михаил и Ольга остались в гостиной, глядя на конверт. Ольга вздохнула:
— Что-то мне подсказывает, что это не просто подарок.
— Оленька, не начинай, — мягко ответил Михаил. — Может, она правда хочет помочь.
Ольга только покачала головой, но промолчала. Они решили положить деньги на отдельный счет, чтобы обдумать, как их использовать. В глубине души оба чувствовали, что этот подарок может обернуться чем-то неожиданным, но пока предпочли наслаждаться моментом.
Прошло три недели. Деньги лежали нетронутыми, и супруги начали добавлять к ним свои сбережения. Ольга просматривала сайты, выбирая угловой диван, о котором давно мечтала. Они даже позволили себе ужин в ресторане, празднуя не столько подарок, сколько, как им казалось, проявление материнской заботы. Идиллия длилась недолго.
Тревожный звонок
Прошло три недели с визита Тамары Петровны. Деньги, которые она подарила, лежали на отдельном счете, и Михаил с Ольгой добавили к ним свои сбережения. Ольга с энтузиазмом просматривала сайты, выбирая новый угловой диван, а однажды они даже поужинали в дорогом ресторане, радуясь, как им казалось, бескорыстной поддержке. Но в воскресное утро идиллию разрушил телефонный звонок. Звонила Тамара Петровна, и ее голос, обычно мягкий, звучал напряженно.
— Михаил, мне срочно нужны деньги, — начала она без предисловий. — Большие деньги.
Михаил, только что проснувшийся, сел на кровати, пытаясь собраться с мыслями.
— Мама, доброе утро! Что случилось? — спросил он, растирая глаза.
— Случилось то, что жизнь несправедлива! — в голосе Тамары Петровны послышались слезы. — Тот юрист, помнишь, я говорила? Оказался мошенником! Чуть не потеряла дачу! Еле вытащила, но нужно срочно выплатить долю двоюродной сестре, чтобы она не оспаривала дарственную. Двести тысяч до вечера.
— Двести? — Михаил онемел. — Мам, у нас таких денег нет.
— Как это нет? — голос свекрови стал резким. — Я же вам дала сто тысяч! Плюс ваши сбережения. У Ольги ведь премия была, ты говорил. Сложите — и будет. Это вопрос жизни и смерти, Михаил!
Михаил сжал телефон так, что костяшки побелели, и вышел на балкон. Он чувствовал себя в ловушке.
— Мама, мы эти деньги... мы почти потратили, — признался он. — Вернее, планируем потратить...
— На диван? — фыркнула Тамара Петровна. — Ты предпочитаешь диван спасению собственной матери? Я тебя растила одна, на трех работах крутилась, чтобы ты в институт поступил! И это твоя благодарность?
Ее слова попали в цель. Чувство вины, воспитанное с детства, накрыло Михаила с головой. Он пробормотал:
— Хорошо, мама... Я посмотрю. Двести, ты сказала?
— Да. До вечера. Я заеду в шесть или семь, — отрезала она и бросила трубку.
Михаил вернулся в спальню, где Ольга, услышав обрывки разговора, уже хмурилась.
— Она просит деньги назад? — тихо спросила она.
— Не назад, — мрачно ответил Михаил. — Двести тысяч. Говорит, чрезвычайная ситуация с дачей.
Эмоциональный шторм
Ольга, услышав слова Михаила, едва не села мимо стула.
— Двести? — переспросила она, голос дрожал от возмущения. — Она дала нам сто, а теперь требует вдвое больше! Михаил, это ловушка!
— Я знаю, что вдвое! — вспылил Михаил, шагая по кухне. — Но она сказала, что это вопрос жизни и смерти!
— Чьей жизни и чьей смерти? — Ольга повысила голос. — Очнись, Михаил! Это ее классический прием! Помнишь, как с машиной было? Она "подарила" тебе на ремонт пятьдесят тысяч, а потом потребовала сто на "срочную операцию" тете, которой не было!
— Это было давно, ситуация другая! — уперся Михаил, но в его голосе звучала неуверенность.
— Какая разница? — Ольга сжала кулаки. — Она не помогает, она дает деньги в долг под бешеные проценты! Только ростовщики так делают! Мы что, ее клиенты?
Спор длился весь день. Ольга плакала, убеждая мужа, что они не должны отдавать ни копейки. Михаил метался между чувством долга перед матерью и здравым смыслом, который подсказывал, что жена права. Но материнские слова о трех работах и жертвах жгли его изнутри.
— Она моя мать, Оля, — устало сказал он. — Я не могу ее подвести.
— А нас подвести можешь? — резко ответила Ольга. — Эти деньги — наши сбережения, Михаил! Мы копили их не для того, чтобы отдавать ей!
Но чувство вины победило. К вечеру Михаил перевел все их накопления, включая подаренные сто тысяч и деньги на диван, на счет Тамары Петровны. В семь часов пришло ее сообщение: "Деньги получила. Спасибо, родные. Кризис миновал. В гости не зайду, устала. Целую".
Ольга, прочитав текст, молча вышла из комнаты, хлопнув дверью. Михаил остался на кухне, глядя в пустую чашку. Вечер прошел в гробовом молчании. Напряжение повисло в воздухе, и оба чувствовали, что что-то в их семье изменилось. Ольга избегала разговоров о деньгах, а Михаил старался не упоминать мать, но осадок остался.
Новый визит и старая игра
Прошел месяц после ссоры из-за денег. Напряжение в семье Михаила и Ольги немного спало, но разговоров о Тамаре Петровне и новом диване они избегали. Субботним утром раздался знакомый звонок в дверь. На пороге стояла Тамара Петровна, сияя, как начищенный самовар, с коробкой бельгийского шоколада в руках.
— Здравствуйте, мои хорошие! — весело пропела она, проходя в гостиную. — Принесла вам гостинец.
Она уселась в то же кресло, не снимая пальто, и оглядела комнату.
— Что-то у вас без перемен, — заметила она. — Диван так и не купили? Эх, зря, на хорошей мебели экономить нельзя.
Михаил молчал, его лицо было напряженным. Ольга, чувствуя, как екнуло сердце, холодно ответила:
— Тамара Петровна, мы рады вас видеть, но у нас планы.
— Какие планы? — отмахнулась свекровь. — Я ненадолго. Хотела поделиться радостью. Помните, я говорила про дачу? Конфликт улажен, и я ее выгодно продала! Представляете?
Она выдержала паузу, словно наслаждаясь моментом, и продолжила:
— И знаете, я подумала о вас. Вы такие молодцы, так стараетесь. Решила снова вам помочь.
С театральным жестом Тамара Петровна выложила на стол новый коричневый конверт, точь-в-точь как предыдущий. Михаил медленно подошел к столу, но не взял конверт, лишь коснулся его пальцами.
— Сколько? — тихо спросил он, голос был холодным.
— Сто тысяч, как в прошлый раз, — улыбнулась Тамара Петровна. — Можете проверить.
— А в следующий раз, когда у тебя снова будет "кризис", сколько потребуешь? Двести? Триста? — Михаил смотрел на мать, его глаза были полны сдержанной горечи.
Улыбка свекрови исчезла.
— Михаил, что за тон? — возмутилась она. — Я пришла с добром!
— С каким добром, мама? — голос Михаила стал тверже. — С добром, которое потом обходится нам в два раза дороже? Ты даешь нам деньги, чтобы потом забрать больше. Это не помощь, это игра!
Ольга стояла молча, но впервые за долгое время посмотрела на мужа с гордостью. Тамара Петровна побледнела, пытаясь найти слова.
— Я... я не это... — начала она, но замолчала.
Освобождение от груза
Михаил, не отводя глаз от матери, продолжил:
— Ты даришь нам деньги, чтобы почувствовать себя благодетельницей, а потом придумываешь кризисы, чтобы забрать больше, — сказал он, его голос был ровным, но полным разочарования. — Это не помощь, мама, это контроль. Мы не твои должники.
В комнате повисла тяжелая тишина. Ольга, боясь пошевелиться, смотрела на мужа с восхищением. Тамара Петровна, растерянная, попыталась возразить:
— Как ты смеешь? Я твоя мать! Я все для тебя...
— Нет, мама, — перебил Михаил. — Ты делаешь это для себя. Забери свои деньги. Мы больше не хотим играть в твои игры.
Он взял конверт и протянул его матери. Тамара Петровна, дрожащей рукой забрав его, посмотрела на сына, затем на Ольгу, стоявшую рядом. Не сказав ни слова, она развернулась и вышла, оставив за собой лишь стук двери.
Михаил глубоко выдохнул и опустился на старый, потертый диван. Он чувствовал странное облегчение, будто сбросил груз, который нес годами. Ольга подошла и молча сжала его руку.
— Ты сделал правильно, — тихо сказала она.
— Надеюсь, — ответил он, глядя в окно.
Два месяца Тамара Петровна не звонила и не появлялась. Когда обида, видимо, улеглась, она позвонила как ни в чем не бывало и напросилась в гости.
— Привет, сынок, — бодро начала она по телефону. — Как дела? Может, загляну на чай?
— Приходи, мама, — ответил Михаил спокойно. — Только без конвертов.
Она рассмеялась, но в голосе чувствовалась неловкость. Больше коричневых конвертов она не приносила, хотя иногда намекала на помощь. Михаил и Ольга научились держать дистанцию, сохраняя семейный мир. Старый диван так и остался в гостиной, но теперь он казался им символом их независимости. Они начали копить на новый, но уже без чужих "подарков", полагаясь только на себя.
Продолжите приключение! Прочитайте наши следующие рассказы!