В этот миг перед нами распахиваются врата в бездну исторических противоречий.
Ибо редко какое сражение минувших веков окутано столь же густым туманом цифр, домыслов и противоречивых свидетельств, как Куликовская битва 1380 года.
Летописные гиганты: сотни тысяч павших.
Открываем древние свитки мудрых летописцев — и глазам предстают цифры, от которых стынет кровь в жилах. Куда там римским легионам или даже армиям наполеоновской эпохи! Все они — «малыши», в сравнении со средневековой ратью.
«Летописная повесть о Куликовской битве» вещает: «Было всей силы и всех ратей числом с полтораста тысяч или с двести».
«Сказание о Мамаевом побоище» идёт дальше: 253 тысячи одних только убитых да 50 тысяч уцелевших — итого 303 тысячи воинов.
Это только со стороны Дмитрия Донского, у Мамая то якобы было ещё больше. Иные источники называют и 400 тысяч воинов с русской стороны. Представьте их всех на одном поле) Да ещё и в однодневном сражении.
Для сравнения: Бородинское сражение, 1812 год. Русская армия насчитывала примерно 130 — 150 тысяч человек, но непосредственно в сражении приняло участие меньшее количество народа.
Гражданская война в России — на огромном фронте от Малороссии до Царицына деникинские армии насчитывали в своем составе не более 150 тысяч штыков и сабель. Да, у подобных конфликтов своя специфика, но это — двадцатый век.
Битва при Гавгамелах, решившая судьбу державы Ахеменидов и всей Азии — со стороны македонцев (с греками) не более 50 тысяч воинов. Впрочем, греки тоже себя не стесняли в рассказах, приписав персам миллионную армию)
Все эти летописные рассказы про миллионные армии натыкаются на всякие мелочи, вроде снабжения, численности населения (мобпотенциал), средств управления и связи, промышленности (хотя говорить о промышленном производстве в XIV веке ещё явно рано — но где вы возьмете столько оружия, если в XIX — XX вв. это была проблема).
Унылая реальность против эпических размахов.
Чем дальше от события, тем сильнее возрастают цифры-масштабы — такова природа людской памяти.
Летописцы, писавшие спустя десятилетия и даже века, невольно (или вольно) увеличивали масштабы битвы, дабы придать ей величия, подобающего священному подвигу. Дальнейшая легендаризация ситуацию отнюдь не улучшила.
Но есть и более трезвый взгляд. Историк Ю. В. Селезнёв, опираясь на мобилизационные возможности земель Северо-Восточной Руси, приходит к куда более скромным оценкам.
«Тотален криг» позволил бы выставить чуть более 8 тысяч тяжелых всадников и более 20 — 25 тысяч воинов-пехотинцев. И это — максимум, о котором можно говорить с хоть сколько-нибудь высокой долей уверенности. Ни о каких сотнях тысяч речи не идёт. Мобилизационные мероприятия XX века — ещё впереди.
При этом, большая часть сражений в поле в тот период представляла из себя именно конные сшибки относительно немногочисленных отрядов.
Роль пехоты была незначительной, регулярная армия отсутствовала. «Посошная рать» скорее занималась обозами и рытьем канав.
Лошадиная арифметика: когда матушка-природа ставит предел.
Конный воин по тем временам был весьма «дорогим удовольствием», в определенной мере — аналог современного бронеавтомобиля или даже танка.
Знатный дружинник имел как правило трех коней: боевого, ездового и «грузового» (для транспортировки снаряжения).
Сотни тысяч лошадей попросту опустошили бы округу, превратив её в выжженную пустыню (а до создания полноценных централизованных конезаводов тоже ещё далеко).
Потому монгольское нашествие стало в свое время колоссальным потрясением для окружающих, хотя, опять же, ещё Л. Н. Гумилев считал, что кочевников было 20 — 30 тысяч, что для масштабов средневековья — всё равно очень много.
Для сравнения: в 1445 году под Суздалем войско князя Василия II насчитывало 1–1,5 тысячи всадников — а значит, около 3–4,5 тысяч лошадей.
И это уже было серьёзным испытанием для снабжения. А ведь Куликово поле — дикое поле, где не было ни городов, ни складов, ни обильных пастбищ.
Современные оценки: несколько тысяч всадников.
Историки, пытаясь пробиться сквозь завесу мифов, предлагают разные версии.
А. А. Горский, сравнивая с другими походами Дмитрия Донского, полагает, что на Куликовом поле было не более 15–20 тысяч воинов.
С. Б. Веселовский (имперский и советский историк) и вовсе говорил о 5–6 тысячах «во фронте» — то есть непосредственно в боевой линии.
Наиболее радикальная оценка «в сторону уменьшения» принадлежит А. А. Булычёву: всего 1–1,5 тысячи всадников, а вся рать (с обозом и слугами) — 6–10 тысяч человек.
На мой взгляд, тяжелых всадников в войске Дмитрия Донского могло быть до 9 — 10 тысяч воинов, что по тем временам — реально очень много.
И слова летописцев об огромной русской рати здесь в таком разрезе понятны.
Скорее всего, именно они и являлись единственной боевой силой. Сопровождать их могли тысячи слуг, но их ценность в схватке в чистом поле — околонулевая.
Упомянутый выше разброс — не случайность. Он отражает нехватку достоверных источников о кампании 1380 года (и не только о ней). Летописи, хроники, грамоты — всё это даёт фрагментарные, противоречивые сведения, из которых невозможно сложить единую картину.
Но зато в период правления Ивана IV Грозного учет был на совсем ином уровне. В XVI веке русский царь мог выставить для «большого похода» десятки тысяч воинов. Но ценой было колоссальное напряжение страны.
Следовательно, никак не мог Дмитрий Донской в XIV веке выставлять сотни и даже десятки тысяч воинов.
Соответствующая для такого дела система организации, учета и контроля появилась гораздо позже.
Но принижать значение Куликовской битвы ни в коем случае не следует.
Просто нужно осознавать контекст эпохи: для тех лет сражение с участием многих тысяч воинов уже было событием... Достойным создания эпоса. Вот только принимать оный за реальные расклады не следует...
Если вдруг хотите поддержать автора донатом — сюда (по заявкам).
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, нажимайте на «колокольчик», смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на You Tube или на моем RUTUBE канале. Недавно я завел телеграм-канал, тоже приглашаю всех!