Тамара Владимировна стояла у окна своей кухни и наблюдала, как её невестка Кристина в очередной раз грузит сумки с покупками в машину. Молодая женщина только что вернулась из торгового центра, и судя по количеству пакетов, потратила немало денег.
— Опять шопинг, — вздохнула Тамара Владимировна, когда в квартиру вошёл её сын Роман. — На что только деньги тратите...
— Мама, не начинай, — устало сказал он, снимая куртку. — У меня трудный день был.
— А у меня лёгкий, что ли? — она повернулась к нему. — Кристина с утра весь дом на уши поставила. То ей музыка громко играет у соседей, то кофе невкусный, то в магазине грубо с ней разговаривали.
Роман прошёл на кухню, налил себе чай и сел за стол. В его глазах читалась усталость не только от работы, но и от постоянных домашних конфликтов.
— Мам, может, не будем сегодня обсуждать Кристину?
— А когда будем? — не унималась мать. — Когда она окончательно дом на голову поставит?
В этот момент в квартиру вошла Кристина — стройная блондинка лет двадцати семи, в дорогой одежде и с безупречным макияжем. Увидев свёкровь и мужа в кухне, она насторожилась.
— О чём разговариваете? — спросила она, ставя сумки.
— О погоде, — сухо ответила Тамара Владимировна.
— Понятно, — Кристина достала из сумки коробку с туфлями. — Ром, посмотри, какие красивые купила!
Роман взглянул на туфли и попытался улыбнуться.
— Красивые. А сколько стоили?
— Недорого. Всего восемнадцать тысяч.
Тамара Владимировна чуть не поперхнулась чаем.
— Восемнадцать тысяч? За туфли?
— А что такого? — удивилась Кристина. — Это же итальянская кожа, ручная работа...
— За восемнадцать тысяч можно купить продуктов на два месяца!
— Тамара Владимировна, я же не на ваши деньги покупаю, — холодно ответила невестка.
— Не на мои, но на сына моего! Который вкалывает как проклятый, чтобы обеспечить ваши капризы!
— Мама, хватит, — вмешался Роман.
— Не хватит! — вспылила мать. — Я не могу молчать, когда вижу, как мой сын превращается в дойную корову!
Кристина побледнела.
— Что вы себе позволяете? Как вы смеете так со мной разговаривать?
— А как мне с вами разговаривать? — не унималась Тамара Владимировна. — Вы живёте в моём доме уже полтора года, но ведёте себя как в отеле!
— В вашем доме? — возмутилась Кристина. — Это квартира Романа!
— Которую я ему подарила на свадьбу! И прописана здесь я, а не вы!
Скандал разгорелся не на пустом месте. Полтора года назад, когда Роман женился на Кристине, Тамара Владимировна решила подарить молодым свою трёхкомнатную квартиру, а сама переехать в более скромное жильё.
Но планы изменились, когда выяснилось, что новая квартира будет готова только через год. Тамара Владимировна осталась жить с молодыми «временно».
Временно затянулось. Квартира оказалась с дефектами, которые застройщик устранял медленно. Потом начались проблемы с оформлением документов. В итоге Тамара Владимировна продолжала жить с сыном и невесткой, и это становилось источником постоянных конфликтов.
Кристина не привыкла к ограничениям. До замужества она жила одна в квартире, которую снимали родители, могла делать что угодно и когда угодно. Присутствие свёкрови её раздражало.
— Я не могу нормально жить в этом доме! — жаловалась она мужу. — Твоя мать контролирует каждый мой шаг!
— Мама не контролирует, она просто привыкла...
— Привыкла к чему? К тому, что ты у неё маменькин сынок?
— Кристина, не говори так.
— А как говорить? Мне тридцать лет, я взрослая женщина! А чувствую себя как школьница под надзором строгой учительницы!
Тамара Владимировна, в свою очередь, не могла привыкнуть к образу жизни невестки. Кристина не работала — она окончила институт культуры, но подходящей работы не находила. Вернее, не искала особенно активно.
— Я не буду работать за копейки, — заявляла она. — Лучше подожду что-то достойное.
«Что-то достойное» не появлялось уже полтора года. Кристина проводила дни в спортзале, салонах красоты, магазинах. Роман обеспечивал её всем необходимым и даже больше того.
— Сынок, — говорила Тамара Владимировна, — а ты не думаешь, что жена должна хоть как-то участвовать в семейном бюджете?
— Мам, у неё пока нет работы...
— Пока! Уже полтора года «пока»! Может, она и не планирует работать?
— Планирует. Просто ищет что-то подходящее.
— Что подходящее? В её сфере работы много. Она может в музее работать, в театре, в культурных центрах...
— Там мало платят.
— Зато это опыт! А сейчас она сидит на твоей шее!
— Мама, это моя жена. Моя забота.
— Твоя жена должна быть партнёром, а не иждивенцем!
Отношения между свёкровью и невесткой накалились до предела. Кристина считала Тамару Владимировну занудой и ретроградкой. Тамара Владимировна видела в Кристине избалованную эгоистку.
— Роман, — сказала как-то мать, — мне нужно с тобой серьёзно поговорить.
— О чём?
— О нашей ситуации. Так больше продолжаться не может.
— Что именно тебя не устраивает?
— Всё! — вспыхнула Тамара Владимировна. — Твоя жена превратила наш дом в поле боя! Она грубит мне, игнорирует мои просьбы, ведёт себя как хозяйка!
— Мам, это же её дом тоже...
— Её дом? — горько усмехнулась мать. — Роман, ты забыл, кто эту квартиру купил? Кто тебе её подарил?
— Не забыл. Но она моя жена.
— И что? Это даёт ей право хамить твоей матери?
Роман молчал. Он видел, что мать и жена не ладят, но не знал, как решить эту проблему.
— Знаешь что, — продолжила Тамара Владимировна, — я принимаю решение. Если она останется, то я ухожу!
— Мам, что ты говоришь?
— То, что думаю. Я не буду жить в доме, где меня не уважают. Лучше сниму комнату в коммуналке, но буду чувствовать себя человеком.
— Мама, не устраивай ультиматумы...
— Это не ультиматум. Это констатация факта. Выбирай: либо ты как-то влияешь на поведение жены, либо я ухожу.
Вечером Роман попытался поговорить с Кристиной.
— Крис, нам нужно что-то решать с мамой.
— Что решать? — она красила ногти ярко-красным лаком. — Пусть съезжает наконец в свою квартиру.
— Квартира ещё не готова.
— Тогда пусть снимает что-нибудь.
— На какие деньги?
— На свою пенсию. Или ты ей будешь доплачивать.
— Кристина, это моя мать!
— И что? — она посмотрела на него холодно. — Ром, мне надоело жить под постоянным контролем. Я не могу купить платье, чтобы она не закатила истерику. Не могу пригласить подруг, потому что ей шумно. Не могу даже музыку послушать!
— Но ведь можно найти компромисс...
— Какой компромисс? — Кристина отложила лак и встала. — Роман, я тебе прямо скажу: либо твоя мама съезжает, либо съеду я.
Роман почувствовал, как земля уходит из-под ног.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Я не собираюсь всю жизнь жить с твоей матерью.
— Но куда ты поедешь?
— К родителям. Они предлагали нам свою дачу отремонтировать и жить там. Я думала, мы справимся здесь сами, но оказалось, что нет.
Роман оказался между двух огней. С одной стороны — мать, которая его вырастила, дала образование, подарила квартиру. С другой — жена, которую он любил и с которой планировал построить семью.
— Что делать? — спросил он у старшего товарища на работе.
— А кто тебе дороже? — ответил тот вопросом на вопрос.
— Они обе дороги...
— Дорогой ответ. А практически что делать будешь?
Роман мучился выбором две недели. Атмосфера в доме становилась всё хуже. Мать и жена практически не разговаривали, общаясь только через него.
— Передай матери, что я готовлю ужин, — говорила Кристина.
— Передай жене, что я буду ужинать у себя в комнате, — отвечала Тамара Владимировна.
Решение созрело неожиданно. Роман пришёл домой и застал очередной скандал. Кристина включила музыку погромче, Тамара Владимировна попросила убавить, началась перепалка.
— Хватит! — крикнул он. — Хватит обеим!
Женщины замолчали, удивлённые его тоном.
— Мама, — повернулся он к Тамаре Владимировне, — ты права. Кристина ведёт себя не очень тактично. Но и ты не лучше. Вы превратили мой дом в поле боя.
— Роман! — возмутилась мать.
— Дай мне закончить. Кристина, ты моя жена, и я тебя люблю. Но мама тоже важная часть моей жизни. И если ты её не принимаешь, то, возможно, нам стоит пересмотреть наши отношения.
— То есть ты выбираешь её? — побледнела Кристина.
— Я выбираю уважение. К матери, к жене, к себе. А уважения в этом доме нет ни к кому.
— И что ты предлагаешь? — спросила Тамара Владимировна.
— Предлагаю всем нам жить отдельно. Мама, ты снимаешь квартиру, я буду помогать с арендой. Кристина, если хочешь ехать к родителям — езжай. А я останусь здесь и подумаю, что делать дальше.
— Ты меня выгоняешь? — не поверила Кристина.
— Я не выгоняю. Я предлагаю паузу. Посмотреть на наши отношения со стороны.
Кристина собралась и уехала к родителям в тот же день. Тамара Владимировна тоже начала искать жильё. Роман остался один в большой квартире и впервые за долгое время почувствовал покой.
Первую неделю Кристина звонила каждый день, плакала, просила прощения, обещала измениться. Роман слушал, но не спешил с решениями.
— Ром, я поняла, что была не права, — говорила она. — Я найду работу, буду лучше относиться к твоей маме...
— Кристина, дело не только в работе и не только в маме.
— А в чём?
— В том, что ты не готова к семейной жизни. Семья — это компромиссы, это забота друг о друге. А ты думаешь только о себе.
— Это не так!
— Так. Ты ни разу не подумала о том, как мне тяжело быть между вами с мамой. Ты только требовала, чтобы я принял твою сторону.
Тамара Владимировна сняла небольшую однокомнатную квартиру неподалёку. Роман помогал ей с переездом, и они впервые за долгое время нормально поговорили.
— Сынок, — сказала она, — прости, что поставила тебя в такое положение.
— Мам, ты не виновата. Ситуация сложилась так, что все оказались неправы.
— Я, наверное, слишком много себе позволяла...
— А Кристина слишком мало думала о других. Вы обе хорошие женщины, но вместе ужиться не смогли.
— А что теперь будет?
— Не знаю. Посмотрим.
Через месяц Кристина неожиданно нашла работу — её взяли администратором в новый культурный центр. Зарплата была небольшой, но это была работа по специальности.
— Видишь? — сказала она Роману, когда они встретились в кафе. — Я же говорила, что найду что-то подходящее.
— Поздравляю, — искренне ответил он.
— Ром, может, я вернусь? Теперь всё по-другому будет.
— А как ты собираешься строить отношения с мамой?
— По-взрослому. Мы поговорили по телефону, она извинилась, я тоже. Мы обе понимаем, что были не правы.
Роман смотрел на жену и думал. За этот месяц он привык к тишине, к порядку, к отсутствию конфликтов. Ему нравилось приходить домой и не ждать очередного скандала.
— Кристина, а ты изменилась за этот месяц?
— Конечно! Я поняла, что семья важнее моих капризов.
— А я поняла, что мир важнее семьи, — тихо сказал он.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что я не готов снова жить в напряжении. Мне нужны спокойные отношения.
— Но теперь мы будем жить отдельно от твоей мамы!
— Кристина, дело не в маме. Дело в тебе. В твоём характере, в твоих приоритетах.
Развод оформили через полгода. Кристина пыталась бороться, но Роман был непреклонен. Он понял, что их брак был основан не на любви, а на влюбленности, которая быстро прошла, когда столкнулась с бытовыми проблемами.
— Может, я поторопился с женитьбой, — сказал он матери.
— Может. Но ошибки — это тоже опыт.
— Дорогой опыт.
— Зато теперь ты знаешь, какой должна быть жена. Не только красивой, но и умной, и доброй, и готовой к компромиссам.
Два года спустя Роман женился снова. Анна была старше Кристины на пять лет, работала врачом, была спокойной и рассудительной. Она легко нашла общий язык с Тамарой Владимировной, и они стали настоящими подругами.
— Видишь, — сказала как-то Тамара Владимировна сыну, — бывают ведь невестки, с которыми хочется общаться.
— Бывают. Просто надо уметь их выбирать.
— А первый брак тебя не разочаровал в женщинах?
— Нет. Просто научил различать женщин и девочек. Кристина была красивой девочкой, а Анна — настоящая женщина.
Кристина тем временем тоже вышла замуж — за обеспеченного мужчину лет сорока, который был готов содержать красивую жену. Она бросила работу сразу после свадьбы и вернулась к привычному образу жизни.
— Видишь, — сказала Анна мужу, — она нашла то, что искала. Спонсора.
— Да. А я нашёл то, что искал. Спутницу жизни.
Тамара Владимировна, наблюдая за счастьем сына, думала: «Хорошо, что тот конфликт случился. Хорошо, что я поставила ультиматум. Иначе Роман так и жил бы с женщиной, которая его не ценила».
Иногда нужно быть готовым потерять, чтобы найти настоящее. И иногда материнская интуиция оказывается точнее сыновьих чувств.