— Ты куда вздумала смываться?! Мне нужно оформить на тебя займ и купить маме дачу у моря! — взревел мой супружник.
Голос Вадима, гулкий и низкий, ударил по ушам, заставив сжаться все внутри. Алина замерла с дорожной сумкой в руке, всего в двух шагах от спасительной двери. Поймал. Всего два шага, и она была бы на лестничной клетке, а через десять минут — в такси, мчащемся прочь из этой жизни, из этого города, от этого человека. Но он стоял в проеме, массивный, заспанный, в одних семейных трусах, и вид у него был такой, будто она украла не просто сумку с вещами, а последнюю надежду человечества.
— Я… к маме, — соврала она, понимая всю тщетность этой лжи. Голос прозвучал жалко и неубедительно. Сумка в руке казалась неподъемной.
— К маме? Ночью? С вещами? — Вадим усмехнулся криво, обводя взглядом ее скромный багаж. — Алина, не держи меня за идиота. Я, может, и не академик, но соображаю. Ты решила меня бросить. Прямо сейчас, когда у нас такие грандиозные планы!
Он прошел в прихожую, небрежно оттолкнув ее плечом, и запер входную дверь на верхний и нижний замки. Щелчки прозвучали как выстрелы. Конец. Ловушка захлопнулась.
— Какие еще планы, Вадим? — тихо спросила она, опуская сумку на пол. Сил не было даже стоять.
— Как какие? — он искренне изумился. — Я же тебе вчера все рассказал! Дача! Для мамы! У моря! Светлане Борисовне нужен свежий воздух, врачи рекомендуют. Ты же знаешь, у нее давление скачет. Мы, как любящие дети, должны о ней позаботиться.
Он говорил об этом с таким воодушевлением, будто предлагал ей кругосветное путешествие, а не очередную финансовую кабалу. Алина смотрела на него и не могла понять: он действительно не видит абсурдности ситуации или просто издевается?
— Мы? Заботиться? — переспросила она. — Вадим, у нас нет денег. Вообще. Мы живем на мою зарплату, потому что ты уже полгода «в поиске себя». Твои «бизнес-проекты» съели все мои сбережения. Мы в долгах, как в шелках. Какая дача?
Он махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.
— Это все мелочи, тактические трудности. Главное — стратегия! А стратегия у меня гениальная. Слушай сюда. — Он понизил голос до заговорщического шепота. — Я нашел идеальный вариант. Небольшой домик в пригороде Анапы. С садиком! Мама сможет помидоры выращивать. И стоит сущие копейки. Всего-то пять миллионов.
— Всего-то? — у Алины перехватило дыхание. — Где мы их возьмем?
— Вот! — он торжествующе ткнул в нее пальцем. — В этом и суть! Я все продумал. На тебя возьмем кредит. Потребительский. Как раз пять миллионов. Тебе дадут, у тебя же официальная работа, белая зарплата, кредитная история чистая. Не то что у меня… после того недоразумения с прошлым бизнесом.
«Недоразумение с прошлым бизнесом» — это он так называл свой полный провал с интернет-магазином китайских чехлов для телефонов, на который ушли не только ее накопления, но и деньги, взятые в долг у всех родственников и друзей. Долги, которые она выплачивала потом два года.
— Ты с ума сошел, — выдохнула Алина. — Мне никто не даст пять миллионов. Моя зарплата — пятьдесят тысяч рублей.
— Дадут! — не унимался он. — Я уже проконсультировался с одним человеком. Он поможет все оформить. Ну, может, придется немного зарплату твою на бумаге подправить… для банка. Но это формальности! Главное — результат. Представляешь, Алина, у мамы будет дача! У моря! Она будет так счастлива! Она всю жизнь мечтала.
Он смотрел на нее сияющими глазами, и в этом взгляде была такая детская, непрошибаемая уверенность в собственной правоте, что становилось страшно. Вадим был живой иллюстрацией этого принципа. Он искренне верил, что его безумные идеи — это гениальные бизнес-планы, а все вокруг просто не доросли до его уровня мышления.
— А мы? — тихо спросила Алина. — Как мы будем жить? Как мы будем отдавать этот кредит?
— Ну, ты же работаешь, — просто ответил он. — Плюс я что-нибудь придумаю. Открою там, на юге, какой-нибудь бизнес. Прокат лежаков на пляже, например. Или буду сладкую вату продавать. Это золотое дно! Ты просто не понимаешь масштабов!
Она понимала. Она все прекрасно понимала. Понимала, что никакой дачи для мамы не будет. Вернее, дача-то, может, и будет, но оформлена она будет на Светлану Борисовну. А кредит — на Алину. И через пару месяцев, когда «бизнес» с лежаками предсказуемо прогорит, Вадим с мамой будут наслаждаться морским воздухом, а она останется в душной Москве с пятимиллионным долгом и коллекторами на пороге.
— Нет, — сказала она твердо, поднимая на него глаза. Взгляд у нее был холодный и пустой. — Я не буду брать никакой кредит.
Вадим нахмурился. Он явно не ожидал такого отпора.
— В смысле? Ты что, против маминого здоровья? Хочешь, чтобы она тут, в городе, загнулась от своих болячек?
— Твоя мама прекрасно себя чувствует, — отрезала Алина. — У нее давление скачет, когда ты ей на уши приседаешь со своими прожектами. И прекрати манипулировать. Дело не в ее здоровье, а в твоем желании пожить на широкую ногу за чужой счет. За мой счет.
Кажется, до него начало доходить. Лицо медленно побагровело.
— Ах, вот как ты запела! За чужой счет! А когда я тебе цветы дарил, в рестораны водил — это был не чужой счет? Мы семья, Алина! У нас все общее!
— Когда это было? — усмехнулась она. — В первый год знакомства? Вадим, мы женаты пять лет. И последние четыре года я содержу и тебя, и твои «гениальные» идеи. Все, что у нас было «общего», — это мои деньги. Которые кончились.
Он шагнул к ней, нависая всей своей массой.
— Значит так, — процедил он сквозь зубы. — Завтра утром мы идем в банк. И ты подписываешь все, что нужно. И прекращай эти свои фокусы с побегом. Ты моя жена, и будешь делать то, что я скажу. Это понятно?
Он схватил ее за плечо, несильно, но унизительно. Как вещь. Как собственность.
Внутри у Алины что-то оборвалось. Последняя ниточка, связывавшая ее с этим человеком, с этой жизнью. Страх ушел, осталась только ледяная, звенящая пустота и холодная ярость.
Она молча высвободила плечо. Развернулась, взяла сумку и пошла в спальню. Вадим победоносно хмыкнул ей в спину, уверенный, что сломил ее сопротивление. Он не видел ее лица. Не видел глаз, в которых горел опасный, решительный огонь. Он думал, что выиграл эту битву. Он не знал, что Алина просто сменила тактику. Если нельзя сбежать в открытую, значит, нужно действовать иначе. Хитрее. Изощреннее. И гораздо, гораздо больнее для него.
Следующий день прошел в тумане. Вадим был неестественно бодр и весел. Он порхал по квартире, напевая под нос какую-то незамысловатую мелодию, и без умолку трещал по телефону со своей матерью.
— Да, мамуля, все по плану! Скоро будешь свои огурчики на собственной грядке поливать!… Нет, Алинка не против, она тоже очень рада за тебя… Да, конечно, мы приедем на новоселье все вместе!
Алина слушала этот словесный понос и механически делала вид, что работает за ноутбуком. На самом деле она составляла план. План «Б». Жестокий и беспощадный, как хирургическая операция. За эти пять лет она слишком хорошо изучила своего мужа. Его слабости, его страхи, его маленькие грязные секреты. И сейчас она была готова использовать их все.
Вечером Вадим притащил домой бутылку дешевого шампанского и торт.
— Отметим! — провозгласил он с порога. — Завтра великий день! Начало нашей новой жизни!
Он разлил игристое по бокалам, сунул ей в руку один.
— Ну, давай, за мамину дачу!
Алина подняла бокал.
— За дачу, — безразлично повторила она и сделала маленький глоток. Шампанское было кислое и теплое. Как и вся ее жизнь с ним.
Они сидели на кухне. Вадим уплетал торт и строил планы. Он уже мысленно расставлял на этой мифической даче шезлонги, прикидывал, где будет стоять мангал, и решал, какого цвета занавески повесит в маминой спальне. Алина смотрела на него и думала о том, как мало она знала этого человека, когда выходила за него замуж. Тогда он казался ей обаятельным, перспективным, полным идей. А на деле оказался инфантильным эгоистом, паразитом, который умел только красиво говорить и пускать пыль в глаза.
Ее память услужливо подкидывала картинки из прошлого. Вот Вадим увольняется с очередной работы, потому что «начальник — самодур, не ценит гениев». Вот он берет ее кредитную карту, чтобы «вложиться в сверхприбыльный проект», который оказывается финансовой пирамидой. Вот его мама, Светлана Борисовна, с поджатыми губами осматривает ее квартиру и цедит: «Ну, для сироты без роду и племени — вполне сносно. Вадимка-то мой привык к другому уровню». А вот сам Вадим, пьяный, после очередного провала, орет на нее: «Это ты во всем виновата! Ты меня не поддерживаешь! Не веришь в меня! У меня из-за тебя ничего не получается!»
Каждый раз она прощала. Верила. Надеялась. Думала, что он изменится. Что это временные трудности. Что любовь все преодолеет. Какая же она была дура.
— …а на веранде поставим кресло-качалку! — вещал тем временем Вадим. — Мама обожает. Будет сидеть вечерами, на море смотреть…
— Там до моря три километра, — машинально вставила Алина, просматривая на телефоне то самое объявление, которое он ей показывал.
— Неважно! — отмахнулся он. — Главное — ощущение! Атмосфера!
Он был так увлечен своими фантазиями, что не заметил, как она, под предлогом «поискать еще варианты», ушла с его телефоном в другую комнату. Пароль она знала. «12345». Вершина изобретательности ее гениального мужа.
Ее руки слегка дрожали, когда она открывала его мессенджеры. Она не знала, что ищет. Просто действовала по наитию. Что-то должно было быть. Человек, который так легко готов подставить под удар собственную жену, не может быть кристально чистым.
И она нашла. Почти сразу. В телеграме. Переписка с некой «Зайкой». Судя по фотографиям в профиле — девица лет двадцати пяти, с надутыми губами и пустыми глазами. Переписка была долгой, на несколько месяцев. И чем дальше Алина читала, тем сильнее леденела кровь в жилах.
«Зайка, потерпи еще немного. Скоро все решим. Моя мымра возьмет кредит, и мы купим НАШ домик у моря».
«Какая еще мама? Я тебе сто раз говорил, мама — это прикрытие для нее. Чтобы не заподозрила ничего. Конечно, домик будет наш. Заживем, как короли!»
«С кредитом почти все решено. Завтра идем в банк. Этот лох, мой знакомый банкир, обещал все устроить. Моей дуре даже справку о доходах нарисовали, будто она там миллионы получает. Подпишет все как миленькая».
«Нет, разводиться пока нельзя. Иначе она может передумать с кредитом. Потерпи, котенок. Как только деньги будут у нас, я ее сразу пошлю. Скажу, что полюбил другую. То есть тебя».
Алина читала и не верила своим глазам. Это было слишком. Слишком подло, слишком цинично, даже для Вадима. Он не просто хотел повесить на нее долг. Он планировал купить на эти деньги дом для любовницы и сразу после этого бросить ее. А «друг-банкир», который должен был помочь, — видимо, такой же аферист, готовый пойти на подделку документов.
Она сидела на полу в темной спальне, и слезы катились по щекам. Но это были не слезы обиды или жалости к себе. Это были слезы ярости. Той самой ярости, которая сжигает все мосты и не оставляет камня на камне.
Она сделала скриншоты всей переписки. Каждого сообщения. Каждой фотографии. Отправила их себе на почту, в облачное хранилище, в мессенджер на свой второй, тайный номер. Создала несколько резервных копий. Потом аккуратно удалила следы своего пребывания в его телефоне: почистила кэш, удалила отправленные файлы из своей почты.
Когда она вернулась на кухню, Вадим уже допивал шампанское прямо из бутылки.
— О, нашлась пропажа! — весело сказал он. — Ну что, нашла нам дворец по цене сарая?
— Нашла, — тихо ответила Алина. — Нашла кое-что получше.
Она села напротив него и заставила себя улыбнуться. Самой фальшивой, самой жуткой улыбкой в своей жизни.
— Вадим, я подумала… Ты прав. Мы должны помочь твоей маме. И твоя идея с кредитом… она не так уж и плоха. Я согласна.
Вадим просиял. Он вскочил, подбежал к ней и сграбастал в объятия.
— Я знал! Я знал, что ты у меня умница! Я знал, что ты все поймешь! Вот увидишь, Алинка, мы еще заживем!
Он кружил ее по кухне, а она смотрела через его плечо в темное окно и видела там свое отражение. Лицо было бледным, но глаза… В глазах горел огонь возмездия. Он думал, что она сдалась. Он не понимал, что она только что объявила ему войну. И в этой войне пленных не будет.
Утро началось с суеты. Вадим метался по квартире, выбирая «деловой» костюм для похода в банк. В итоге он остановился на блестящем сером пиджаке, который был ему маловат в плечах, и джинсах. Вид у него был, как у провинциального коммерсанта из девяностых.
— Ну как? Солидно? — спросил он, вертясь перед зеркалом.
— Убийственно, — безэмоционально ответила Алина, застегивая пуговицы на своей строгой блузке.
В банке их уже ждали. Некий Игорь, тот самый «друг», оказался скользким типом с бегающими глазками и влажными ладонями. Он провел их в отдельный кабинет, суетливо предложил кофе.
— Ну что, голубки, готовы к новой жизни? — подмигнул он.
Вадим расцвел.
— Готовы, Игорь! Давай, не томи!
Игорь выложил на стол кипу бумаг.
— Вот, Алина Викторовна, ваша анкета-заявление. Тут уже почти все заполнено, чтобы ваше время сэкономить. Вам нужно только проверить данные и расписаться в нескольких местах. Вот здесь, здесь и вот здесь.
Алина взяла документы. Она пробежала глазами по строчкам. Фамилия, имя, отчество — все верно. Паспортные данные — верно. Место работы — ООО «Рога и копыта». Должность — финансовый директор. Ежемесячный доход — 350 000 рублей.
Она подняла глаза на Игоря.
— Тут ошибка.
— Где? — напрягся он.
— В доходе. И в месте работы. Я работаю учителем в школе, и моя зарплата — пятьдесят тысяч.
Игорь нервно кашлянул и посмотрел на Вадима. Вадим тут же вмешался.
— Алин, ну мы же договаривались! Это формальность! Для банка! Какая разница, что там написано? Главное, чтобы кредит одобрили.
Он говорил это громко, с улыбкой, но Алина видела, как в его глазах плещется страх. Он боялся, что она сейчас все испортит.
— То есть это поддельные документы? — спросила Алина вкрадчивым, тихим голосом, глядя прямо в глаза Игорю. — Вы предлагаете мне совершить мошенничество? Статья 159.1 УК РФ, мошенничество в сфере кредитования. До шести лет лишения свободы. Вы в курсе?
Игорь побледнел и заметно вспотел.
— Девушка, ну что вы так сразу… какие статьи… Это просто… оптимизация процесса.
— Оптимизация? — Алина усмехнулась. — Интересный термин. А ваш начальник службы безопасности в курсе такой «оптимизации»? Или, может, мне стоит прямо сейчас пройти к управляющему и уточнить, является ли подделка справок о доходах стандартной практикой вашего уважаемого банка?
Она говорила спокойно, почти ласково, но от этого спокойствия Игоря затрясло еще сильнее. Вадим схватил ее за руку под столом.
— Алина, прекрати! Что ты творишь?!
Она выдернула руку.
— Я? Я ничего не творю. Я просто не хочу садиться в тюрьму из-за твоей очередной аферы. И из-за твоего желания купить домик для своей «Зайки».
Последнее слово она произнесла почти шепотом, но Вадим его услышал. Он застыл, и краска медленно схлынула с его лица. Он смотрел на нее широко раскрытыми, испуганными глазами.
— Что?..
— Что слышал, — отрезала она. — Или тебе процитировать вашу переписку? Про «мымру», которая возьмет кредит, а потом пойдет лесом? Про «котенка», который должен еще немного потерпеть?
Игорь, услышав это, кажется, понял, что дело пахнет жареным, причем не для одной Алины. Он вскочил, собрал все бумаги со стола и затараторил:
— Я думаю, вам нужно сначала разобраться в своих семейных делах. Банк тут ни при чем. Заявка отклонена. Всего доброго.
И он практически выбежал из кабинета, оставив их одних.
Вадим сидел, вжавшись в кресло. Он был белый как полотно.
— Ты… ты читала мою переписку? — прохрипел он.
— Читала, — кивнула Алина. — И не только читала. Я все сохранила. На нескольких носителях. Так что, если ты вдруг решишь разыграть из себя оскорбленную невинность, у меня есть чем тебя порадовать. И не только тебя, кстати. Твоего друга Игоря — тоже. И твою «Зайку». И, думаю, отдел по борьбе с экономическими преступлениями тоже очень заинтересуется вашей схемой «оптимизации».
Она встала. Взяла свою сумочку.
— Я ухожу, Вадим. На этот раз по-настоящему. И не советую мне мешать. Потому что если ты или твоя мамаша хоть раз появитесь на моем горизонте, эти скриншоты моментально разлетятся по всем адресам. И поверь, последствия тебе не понравятся.
Она развернулась и пошла к выходу. Он не двинулся с места. Он просто сидел, раздавленный и уничтоженный, и смотрел ей в спину.
Выйдя из банка на залитую солнцем улицу, Алина впервые за долгое время вздохнула полной грудью. Свобода. Она была почти осязаемой. Она уже заказала такси, когда ее телефон завибрировал. Сообщение от Вадима. Одно слово: «Стой».
Она проигнорировала.
Следующее сообщение: «Алина, я все понял. Я был неправ. Прости. Давай поговорим».
Она заблокировала его номер.
Такси уже подъезжало. Она села в машину, назвала адрес своей подруги, у которой собиралась временно пожить. И только когда машина тронулась, она позволила себе расслабиться. Все кончено.
Но она ошиблась. Это был только конец начала.
Через два дня, когда она уже начала приходить в себя, разбирать вещи и строить планы на новую жизнь, раздался звонок в дверь. На пороге стояла Светлана Борисовна. Вся в черном, с трагическим выражением лица.
— Алина, деточка, — запричитала она с порога. — Что же ты наделала! Вадимка из-за тебя чуть в петлю не полез! Он же любит тебя, дурочку! А ты…
Алина молча попыталась закрыть дверь, но свекровь просунула в щель ногу в дорогом ботинке.
— Мы должны поговорить! Ты рушишь семью! Из-за какой-то глупой интрижки! Ну, с кем не бывает! Мужики — они все такие! Главное — семья! А ты его бросила в такой трудный момент! Ему нужна поддержка!
В этот момент из-за спины Светланы Борисовны появился Вадим. Вид у него был жалкий. Помятый, небритый, с красными глазами.
— Алин, — начал он жалобно. — Прости меня. Я козел. Я все осознал. Та девица… она ничего для меня не значит. Это было просто помутнение. Я люблю только тебя. Давай начнем все сначала. Я найду работу. Я все исправлю. Только вернись.
Он попытался встать на колени, но сделал это так неуклюже, что чуть не упал. Светлана Борисовна тут же подхватила его под руку, заботливо воркуя: «Сыночек, осторожнее!»
Это было так фальшиво, так наигранно, что Алину затошнило. Дешевый спектакль для одной зрительницы.
— Уходите, — сказала она холодно. — Оба.
— Но, Алина! — взвыл Вадим. — Я же люблю тебя!
— Ты не знаешь, что такое любовь, — отрезала она. — Ты любишь только себя и деньги. Желательно, чужие. А теперь убирайтесь, или я вызову полицию.
Кажется, угроза подействовала. Светлана Борисовна, бросив на нее испепеляющий взгляд, потащила своего сыночка к лифту.
— Неблагодарная! — шипела она. — Мы к ней со всей душой, а она… Ничего, сынок, мы ей еще покажем! Она еще приползет к нам на коленях!
Алина захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце колотилось как бешеное. Она понимала, что они так просто не отстанут. Эта парочка была способна на все.
Вечером того же дня ей позвонил неизвестный номер. Мужской голос с кавказским акцентом вежливо, но настойчиво поинтересовался, когда Алина Викторовна планирует вернуть долг.
— Какой долг? — не поняла она.
— Ваш муж, Вадим, занял у очень уважаемых людей крупную сумму. Под ваше честное слово. Сказал, что вы скоро получите кредит и все вернете. Но что-то пошло не так. Люди волнуются.
У Алины похолодело все внутри.
— Я ничего не знала об этом. Я не давала никакого честного слова.
— Девушка, нас это не волнует, — голос стал жестче. — Муж и жена — одна сатана. Разбирайтесь с ним сами. А деньги верните. С процентами. У вас три дня. Иначе… — он сделал паузу, — иначе мы сами придем за ними. И разговор будет другой.
В трубке раздались короткие гудки. Алина сидела на диване, не в силах пошевелиться. Он и сюда ее впутал. Он занял денег у бандитов, пообещав расплатиться с ее кредита. Кредита, которого не было. А значит, теперь долг висит на нем. И на ней.
Она поняла, что недооценила его. Недооценила его глупость, его отчаяние и его способность тащить на дно всех, кто находится рядом. Скриншоты переписки с любовницей — это детские игрушки по сравнению с этим. Здесь все было по-взрослому. И очень, очень страшно.
Она вскочила и начала судорожно собирать вещи обратно в сумку. Бежать. Прямо сейчас. Немедленно. Куда угодно. В другой город. На край света. Она выскочила из квартиры подруги, даже не оставив записки. Вызвала такси до вокзала. Любого. Просто уехать.
Уже сидя в плацкартном вагоне поезда, идущего в неизвестном ей направлении, она немного успокоилась. Она смотрела в темное окно, где проносились огни ночного города, и думала, что, может быть, все обойдется. Она затаится. Сменит номер. Найдет работу. Начнет жизнь с чистого листа.
Но когда поезд уже тронулся, ее телефон снова завибрировал. Неизвестный номер. Она сбросила. Номер позвонил снова. И снова. На пятый раз она дрожащей рукой ответила.
— Алина Викторовна? — раздался тот же вкрадчивый голос с акцентом. — Нехорошо убегать. Мы же вас по-хорошему просили.
— Откуда вы… знаете, где я? — прошептала она.
— У нас везде есть глаза, девушка. Ваш муж очень помог нам вас найти. Он очень хочет, чтобы вы вернулись. И вернули долг. Он даже отдал нам ключи от вашей квартиры. Сказал, мы можем подождать вас там. Вместе с вашей мамой. Мы как раз сейчас едем к ней в гости. Адрес у нас есть.
Алина закричала. Беззвучно, зажимая рот рукой. Мама. Старенькая, больная мама, которая жила одна в маленьком городке в двухстах километрах от Москвы. Единственный родной человек, который у нее остался. И эти нелюди едут к ней. Из-за него. Из-за этого ничтожества, которое она когда-то имела глупость полюбить.
Она поняла, что загнана в угол. Бежать больше некуда. Он достал ее даже здесь. Он использовал последнее, самое святое, что у нее было.
Она сидела в грохочущем вагоне, смотрела в непроглядную тьму за окном, и в ее голове билась только одна мысль. Она вернется. Да. Она вернется. Но не для того, чтобы сдаться. Не для того, чтобы платить по его счетам. Она вернется, чтобы уничтожить его. Стереть с лица земли. И она знала, как это сделать. План, который родился в ее голове, был чудовищным, рискованным, но это был единственный выход. План, после которого назад дороги уже не будет. Ни для нее, ни для него.
Продолжение не то, что вы думаете.
Члены клуба читают сейчас → ПОДПИСАТЬСЯ
Остальным — завтра.