— Солнышко, ты готова? Нас ждут в семь!
Андрей застегивал запонки перед зеркалом в прихожей, когда услышал стук каблуков по паркету. Он обернулся и замер.
Из спальни выплыла Лена в платье цвета... Боже, какого именно цвета? Что-то среднее между грязной фуксией и больным лососем. На груди красовалась огромная брошь в виде попугая из пластиковых стразов. А туфли... туфли были салатовые. Ярко-салатовые. С леопардовым принтом на каблуке.
— Ну как я? — Лена покружилась, и платье колыхнулось, обнажая ещё и фиолетовую подкладку.
— Потрясающе, — выдавил Андрей, изо всех сил стараясь сохранить на лице подобие улыбки.
Семь лет назад, когда они только начали встречаться, её странный выбор одежды казался ему милой причудой. Забавной особенностью. Он даже хвастался перед друзьями: «Моя Ленка такая необычная, совсем не как все эти девушки в чёрном».
Чёрный. Сейчас он бы продал душу дьяволу за то, чтобы Лена хоть раз надела обычное чёрное платье.
— Ты чего такой грустный? — Лена подошла ближе, и он уловил запах её духов. Она смешивала три разных аромата, потому что «так интереснее». Получалась гремучая смесь из цветов, фруктов и чего-то отдалённо напоминающего нашатырь.
— Да так, задумался, — Андрей взял ключи от машины. — Пошли?
На улице было промозгло, моросил мелкий дождь. Лена накинула куртку — оранжевую, с нашивками в виде смайликов.
— Погода-то какая, — протянула она, садясь в машину. — Может, зайдём за Светкой? Она же по пути.
— Нет, давай не будем, — быстро ответил Андрей.
Светка — её лучшая подруга — была его негласным врагом номер один. Именно она поддерживала все Ленкины «творческие порывы». Именно после общения с ней жена приходила с новыми идеями по «оживлению интерьера». Последней такой идеей стали золотистые шторы с бахромой в гостиную. Теперь их квартира выглядела как гримёрка провинциального театра.
По дороге на встречу с его коллегами Андрей молчал, крепко сжимая руль. Лена что-то рассказывала про свою работу, но он слушал в полуха, мысленно готовясь к встрече.
Николай, его начальник, устраивал у себя дома ужин для узкого круга сотрудников. Это был шанс Андрея показать себя, намекнуть на готовность к повышению. Жена Николая, Ирина Валерьевна, была известна своим безупречным вкусом и любовью к светскому общению.
— Мы на месте, — Андрей заглушил двигатель и обернулся к Лене. — Слушай, может...
— Что? — она уже открывала дверцу.
— Ничего, — он вздохнул. — Пошли.
Ирина Валерьевна открыла дверь в элегантном бежевом костюме. Её взгляд скользнул по Лене, на мгновение застыл на попугае и салатовых туфлях, после чего на лице хозяйки появилась вежливая улыбка.
— Проходите, пожалуйста. Андрей, рад вас видеть. Елена, какое... необычное платье.
— Правда? — обрадовалась Лена. — Я сама подбирала! Нашла в одном винтажном магазинчике. Там ещё такая милая продавщица, говорит, что это эксклюзив.
«Эксклюзивное барахло», — мрачно подумал Андрей, проходя в гостиную.
Там уже собралось человек десять. Все сотрудники были в строгих костюмах, их жёны — в сдержанных платьях пастельных тонов. На фоне них Лена выглядела как... как экзотическая птица, залетевшая на похороны.
— О, Андрюша! — к нему подошёл Сергей, его коллега. — Привет. Лена, добрый вечер.
— Привет, Сергей! — Лена расцвела. — Как дела? Как Марина?
— Марина там, у окна, — Сергей кивнул в сторону изящной блондинки в сером платье-футляре. — Почему бы вам не познакомиться?
Когда Лена отошла, Сергей повернулся к Андрею и присвистнул.
— Ну ты даёшь, приятель. Это что, карнавал?
— Отстань, — буркнул Андрей.
— Да я без ничего, честно! — Сергей поднял руки вверх. — Просто... смело. Очень смело.
Весь вечер был пыткой. За ужином Лена громко восхищалась «милыми занавесочками» — дизайнерскими шторами ручной работы за несколько тысяч евро. Потом она рассказывала про их квартиру и хвасталась золотистыми портьерами с бахромой.
— Представляете, я их нашла на распродаже! — щебетала она. — Андрей сначала сопротивлялся, но потом даже привык. Правда, солнышко?
— Мгм, — промычал Андрей, старательно изучая содержимое своей тарелки.
Ирина Валерьевна улыбалась той самой улыбкой, которой улыбаются люди, когда не знают, плакать им или смеяться.
— Как оригинально, — произнесла она ровным тоном.
После кофе мужчины ушли в кабинет обсудить рабочие моменты, а женщины остались в гостиной. Андрей видел через приоткрытую дверь, как Лена что-то оживлённо рассказывает, размахивая руками, а остальные женщины обмениваются многозначительными взглядами.
— Как семейная жизнь, Андрей?
— Хорошо. Всё отлично.
— Понимаю, — в голосе начальника прозвучало что-то такое, отчего Андрей напрягся. — Жена у вас... яркая. Индивидуальность, так сказать.
— Да.
— Знаешь, я вот что хотел сказать, — Николай помолчал. — Ирина считает, что жена — это визитная карточка мужа. Особенно в нашей сфере, понимаешь? Мы работаем с серьёзными клиентами, с инвесторами. Нужен определённый... имидж.
Андрей почувствовал, как внутри всё холодеет. Он прекрасно понимал, к чему клонит Николай.
— Я понимаю, — сказал он тихо.
— Ты перспективный сотрудник, Андрей. Но понимаешь ли... есть моменты, на которые обращают внимание.
Возвращались домой в тишине. Лена дремала, прислонившись к окну. Андрей вёл машину и думал.
О том, как в начале отношений её безумная одежда казалась ему чем-то свежим, непохожим на других. О том, как он смеялся, когда она приносила из магазина очередную дикую вещь. О том, как гордился её непохожестью.
А теперь... Теперь эта непохожесть мешала ему в карьере. Теперь он мечтал о жене в сдержанном платье, которая умеет поддержать светскую беседу, а не рассказывает про распродажи и винтажные магазинчики.
— Мы приехали, — негромко сказал он, останавливаясь у их дома.
Лена открыла глаза и потянулась.
— Какой был вечер! Правда, немного скучновато. Но Марина, жена Сергея, очень милая. Обменялись с ней номерами, думаем сходить вместе по магазинам.
Андрей представил, как Лена тащит за собой строгую Марину по винтажным лавкам, и поморщился.
— Лен, — начал он, не зная, как продолжить.
— Что? — она уже вылезала из машины.
— Ничего. Пошли домой.
Дома Лена сразу прошла в спальню переодеваться, а Андрей рухнул на диван в гостиной и уставился на золотистые шторы с бахромой. Они слегка покачивались от сквозняка, и это движение почему-то действовало на нервы.
— Чаю хочешь? — крикнула Лена из кухни.
— Да, — отозвался он.
Она вышла через минуту в домашнем халате. Розовом. С фламинго. Андрей закрыл глаза.
— Ты чего? — Лена села рядом. — Устал?
— Угу.
— Слушай, а что Николай говорил в кабинете? Про работу?
Андрей открыл глаза и посмотрел на неё. На её светлые волосы, на милое круглое лицо без макияжа, на доверчивый взгляд.
— Ничего особенного, — соврал он. — Рабочие моменты.
— Точно? — она нахмурилась. — А то мне показалось, что Ирина как-то странно на меня смотрела.
— Показалось, — Андрей потянулся за пультом. — Давай что-нибудь посмотрим?
Но Лена не отставала.
— Нет, правда. Все там были какие-то... не знаю, как сказать. Правильные. А я...
— А ты что?
— Не такая, — она пожала плечами. — Я ведь понимаю, что одеваюсь немного по-другому. Но мне нравится! Это же весело, правда?
Андрей смотрел на неё и вдруг увидел в её глазах неуверенность. Она старалась казаться беззаботной, но что-то почувствовала. Какой-то фальш в атмосфере вечера.
— Весело, — подтвердил он. — Конечно, весело.
— А тебе нравится? — она подвинулась ближе. — Ну, как я одеваюсь?
И вот он — момент истины. Можно было сказать правду. Можно было наконец признаться, что салатовые туфли с леопардовым принтом — это слишком даже для его выдержки. Что золотистые шторы превратили их гостиную в декорации к дешёвому мюзиклу. Что он устал притворяться.
— Солнышко, — начал Андрей осторожно. — Может, иногда стоит одеваться чуть более...
— Что? — в её голосе появилась настороженность.
— Ну, сдержанно. Не так ярко. Особенно на такие встречи.
Лена отстранилась.
— То есть ты хочешь сказать, что мой вкус тебе не нравится?
— Нет, я не то имел в виду!
— А что? — она встала с дивана. — Что ты имел в виду, Андрей?
— Просто... есть же дресс-код, понимаешь? На официальных встречах принято одеваться определённым образом.
— Ага, — Лена скрестила руки на груди. — То есть раньше тебе всё нравилось, а теперь я внезапно одеваюсь неправильно?
— Раньше было по-другому!
— Чем по-другому? — она повысила голос. — Я что, изменилась? Нет, это ты изменился! Тебе стало важно, что подумают твои коллеги и их жёны в бежевых платьях! — Лена топнула ногой в комнатной тапке (розовой, с ушками зайца). — Они все там ходят как клоны, улыбаются одинаково, говорят одинаково! И ты хочешь, чтобы я была такой же!
— Я не хочу! — Андрей тоже вскочил. — Я просто хочу, чтобы ты иногда, ИНОГДА, надевала что-то нормальное!
— Нормальное? — голос Лены дрогнул. — То есть всё, что я ношу — ненормальное?
Андрей понял, что зашёл слишком далеко. Но было уже поздно — слова вырвались наружу, как джинн из бутылки.
— Лен, я не то хотел сказать...
— Нет, ты сказал именно то, что думал! — у неё на глазах выступили слёзы. — Значит, все эти годы ты просто терпел? Скрипел зубами, глядя на мои платья?
— Нет!
— Да! — она вытерла глаза. — И знаешь что? Мне тоже не всё в тебе нравится!
Андрей застыл.
— Что именно?
— Ты стал... правильным, — она с трудом подбирала слова. — Раньше ты был живым, смеялся над глупостями, мог сделать что-то спонтанное. А теперь ты весь такой вылизанный, с зализанными волосами, в этих дурацких костюмах. Ты превратился в копию своего Николая!
— Это называется взросление и карьерный рост!
— Это называется потеря себя! — Лена развернулась и пошла к спальне. — Спокойной ночи. Я на диване.
— Да постой же! — Андрей бросился за ней, но она захлопнула дверь.
Ночь Андрей провёл на диване, ворочаясь и пытаясь уснуть. Но сон не шёл. Вместо него пришли воспоминания.
Их первая встреча на выставке современного искусства. Лена была в зелёном платье с цветочным принтом и красных ботинках. Он тогда подумал, что она похожа на луговой цветок — яркий, немного неуместный среди строгих чёрно-белых интерьеров галереи, но именно поэтому притягивающий взгляд.
Их первое свидание. Она пришла в жёлтой юбке и полосатой кофте — сочетание, от которого у любого стилиста случился бы приступ. Но ему было всё равно, потому что она смеялась над его шутками и умела рассказывать истории так, что мир вокруг переставал существовать.
Их свадьба. Небольшая, камерная. Лена настояла на том, чтобы сшить платье самой — белое, но с вышивкой разноцветными нитками. Его мама покрутила пальцем у виска, но Андрею тогда казалось, что невесты прекраснее на свете не сыщешь.
А потом... Потом началась обычная жизнь. Карьера, ипотека, рабочие встречи. И где-то в этой суете её яркость перестала быть милой причудой и превратилась в проблему.
«Когда же я стал таким?» — думал Андрей, глядя в потолок.
Утром он проснулся от запаха кофе. Лена стояла на кухне спиной к нему, в своём розовом халате с фламинго.
— Доброе утро, — осторожно сказал Андрей.
— Утро, — она не обернулась.
Он подошёл ближе.
— Лен, я не прав. Прости.
Она повернулась, и он увидел, что глаза у неё покрасневшие, явно плакала.
— Я тоже не спала, — призналась она. — Всю ночь думала.
— И к каким выводам пришла?
Лена налила кофе в две чашки — в одну с надписью «Лучший муж», в другую «Лучшая жена». Эти кружки они купили вместе на блошином рынке три года назад.
— Я поняла, что мы изменились. Оба. Ты стал серьёзнее, я... я, наверное, осталась прежней. И я не знаю, хорошо это или плохо.
Андрей сел рядом с ней за стол.
— Знаешь, я вчера всю ночь вспоминал, — начал он медленно. — Как мы познакомились, как начали встречаться. И понял одну вещь. Я влюбился в тебя именно такой. В тебя с твоим безумным вкусом, с твоими яркими платьями и идеями. А потом... потом просто забыл об этом.
— Из-за работы?
— Не только. Из-за того, что начал придавать значение мнению других людей. Того же Николая, его жены, коллег.
Лена обхватила кружку ладонями.
— А ты знаешь, что я вчера поняла? — она подняла на него глаза. — Что, может быть, я действительно иногда перегибаю палку. Тот попугай на платье... Он правда был слишком. Даже мне самой это кажется смешным теперь.
Андрей усмехнулся.
— Попугай — это сильно. Особенно когда он от света переливается всеми цветами радуги.
— А салатовые туфли?
— Верх безумия.
Они рассмеялись — впервые за последние сутки. И это был настоящий смех, без напряжения и недомолвок.
— Так что будем делать? — спросила Лена. — Я начну одеваться как клон жены твоего начальника ?
— Нет, — Андрей взял её руку. — Давай так. Ты одеваешься как хочешь, но на официальные встречи... может, чуть сдержаннее? Не бежевые платья, упаси господи, но и не попугаи со стразами.
— Договорились. А ты?
— А я перестану так зацикливаться на мнении окружающих. И, может быть, куплю себе что-нибудь не серое и не синее. Для разнообразия.
— О, это я могу организовать! — глаза Лены загорелись.
Они сидели за кухонным столом, пили кофе и строили планы. Андрей вдруг понял, что шторы с бахромой не так уж раздражают его сейчас. В конце концов, в них есть что-то домашнее. Уютное. Своё.
— Знаешь, — сказала Лена задумчиво, — мне кажется, Марина вчера хотела сказать что-то про моё платье, но не решилась.
— Марина тактичная.
— А Ирина?
— Ирина не очень.
— Вот именно! — Лена фыркнула. — Её улыбка была как у того мультяшного кота, который улыбается, но на самом деле хочет тебя съесть.
— Чеширский кот?
— Точно! Чеширская Ирина.
Андрей расхохотался.
— Так её теперь и буду называть в мыслях.
Через неделю в офисе Николай вызвал Андрея к себе.
— Слушай, я тут подумал насчёт того разговора, — начал начальник, явно смущаясь. — Про жён и всё такое.
— Да?
— Ирина сказала, что я был не прав. Что каждый человек имеет право на индивидуальность. И что... ну, в общем, твоя жена очень милая. Просто у неё свой стиль.
Андрей едва сдержал улыбку. Представил, как Ирина Валерьевна отчитывала мужа за бестактность.
— Спасибо, Николай Петрович. Я передам Лене.
— И ещё... насчёт повышения. Оно всё ещё актуально. Если ты, конечно, заинтересован.
— Очень заинтересован, — кивнул Андрей.
Вечером, возвращаясь домой, он купил букет — не традиционные розы, а яркие герберы всех возможных цветов. Лена обожала герберы.
Она встретила его на пороге в новом платье — синем, довольно сдержанном, но с необычным принтом — мелкими звёздочками.
— Новое? — спросил Андрей, протягивая букет.
— Угу. Нашла в том самом винтажном магазинчике. Как тебе?
— Отлично, — он поцеловал её. — Именно то, что нужно.
— Не слишком скучно?
— Нет. В самый раз.
За ужином Лена рассказывала про свой день, про работу, про то, что нашла ещё один магазин с необычной одеждой. Андрей слушал и думал о том, что, наверное, в каждом браке наступает момент, когда приходится выбирать: или принимать человека таким, какой он есть, со всеми его причудами, или пытаться переделать — и потерять что-то важное.
— О чём задумался? — Лена махнула рукой перед его лицом.
— О том, что мне повезло.
— С чем?
— С тобой. С твоим безумным вкусом и золотистыми шторами.
Она рассмеялась.
— Ты точно не заболел?
— Заболел. Тобой. Семь лет назад. И, похоже, это неизлечимо.
Лена закатила глаза, но улыбалась.
— Какой же ты сентиментальный стал. Мне нравится.
Вечером они сидели на диване под пледом, смотрели какой-то фильм и обсуждали планы на выходные. Андрей посмотрел на золотистые шторы с бахромой, потом на Лену в её звёздном платье, потом на букет гербер в вазе.
И подумал, что вкус — штука субъективная. Может быть, у Лены и правда ужасный вкус по общепринятым меркам. Но это её вкус. Её выбор. Её способ смотреть на мир — ярко, необычно, без оглядки на чужое мнение.
А он когда-то именно за это её и полюбил.
— Солнышко, — позвал он.
— М?
— Давай в субботу сходим в тот твой винтажный магазин?
Лена повернулась к нему с удивлением.
— Правда?
— Правда. Может, и мне что-нибудь найдём. Только давай без попугаев.
— Без попугаев, — пообещала она. — Может быть, фламинго?
— Лена!
— Шучу, шучу!
Они рассмеялись, и в этом смехе было что-то правильное. Что-то настоящее. Может быть, они никогда не станут идеальной парой с обложки журнала. Может быть, коллеги так и будут косо смотреть на Ленкины наряды. Но это была их жизнь, их выбор, их история.
И золотистые шторы с бахромой вдруг перестали казаться ужасными. Они стали просто шторами. Их шторами. Частью дома, где они были счастливы — несмотря на разницу во вкусах и все мелкие раздражения повседневности.
Иногда любовь — это не про идеальное сочетание. А про умение принимать салатовые туфли с леопардовым принтом. И улыбаться при этом.