— Давай в этом году по-новому, — Сергей отложил телефон, где на паузе застыло видео про ловлю щуки, и посмотрел на меня с той особой серьёзностью, которая всегда предваряла его «справедливые» решения.
— На день рождения каждый сам себе подарок купит. Равноправие же.
Урок равноправия
Я замерла с чашкой над раковиной.
Равноправие. Красивое слово для того, чтобы просто не дарить.
Мы поругались три дня назад — я не согласилась отдать свою квартальную премию на его новый спиннинг за девятнадцать тысяч. Вот и месть.
— Хорошо, — я повернулась к нему и улыбнулась. — Отличная идея.
Он явно ждал другой реакции. Обиды, слёз, может быть, нового спора. Но мне вдруг стало легко. Очень легко. Как будто кто-то снял невидимые наручники, которые я носила двадцать три года.
— Правда? — он нахмурился.
— Правда. Я как раз подумывала порадовать себя чем-нибудь. Теперь без чувства вины смогу.
Сергей кивнул, явно довольный собой, и вернулся к телефону.
А я вытерла руки и прошла в комнату. Села на кровать и посмотрела на свои ладони. Сколько лет я откладывала деньги на семейные нужды? Сколько раз отказывала себе в мелочах, потому что «не время», «не к месту», «неудобно перед мужем»?
Восемьдесят пять тысяч в месяц. Моя зарплата. Я работаю двадцать восемь лет в одной компании, выросла от секретаря до менеджера по закупкам. Хорошие деньги.
Только трачу я их всегда на других.
Свобода выбора
На следующий день в обеденный перерыв Нина спросила про день рождения.
— Что хочешь, чтобы тебе подарили? — она помешивала салат пластиковой вилкой. — Сергей хоть намекнул, что хочет подарить?
— Сергей решил, что в этом году каждый сам себе подарок покупает, — я откусила хлеб. — Равноправие.
Нина так резко подняла голову, что уронила вилку.
— Он что, серьёзно?
— Вполне.
— Лар, ему пятьдесят четыре года. Он взрослый мужик, а ведёт себя как обиженный подросток.
— Знаю.
— И ты согласилась?
— А почему нет? — я посмотрела на подругу. — Ниночка, я всю жизнь дарила себе подарки сама. Только делала вид, что не знает от кого. Помнишь мою шаль три года назад? Я сама купила, сама упаковала. Он даже не заметил, что надпись на открытке моим почерком.
Нина молчала. Потом тихо спросила:
— И что ты купишь?
— Не знаю пока, — я улыбнулась. — Но точно что-то хорошее. Что-то только для себя.
Весь день меня не покидало странное ощущение. Я шла по знакомым улицам после работы и вдруг поняла: я свободна. Свободна тратить свои деньги так, как хочу я. Не как «положено в семье», не как «экономная жена», не как «разумная женщина».
А как Лариса.
Просто Лариса, которой через неделю исполнится пятьдесят два года.
Восемь лет мечты
Ювелирный магазин я заметила восемь лет назад. Он находился по дороге от работы к остановке, и я всегда притормаживала у витрины. Смотрела на украшения, особенно на кольца с бриллиантами — изящные, не крупные, с тонкой оправой.
Каждый раз думала: когда-нибудь куплю себе такое. Когда-нибудь.
В среду после работы я толкнула дверь.
— Добрый вечер, — продавец была молодой, лет двадцати пяти, с внимательным взглядом. — Чем могу помочь?
— Хочу посмотреть кольца, — я сняла перчатки. — С бриллиантом.
Она кивнула и достала бархатный планшет. Кольца лежали в два ряда, сияли под лампами. Я провела пальцем над ними, не касаясь.
— Вот это, — я указала на золотое с небольшим камнем. Точно такое, о каком мечтала все эти годы.
Продавец надела его мне на палец. Я знала свой размер — семнадцатый.
Золото было тёплым, камень ловил свет и отражал его маленькими радугами. Я повернула руку, посмотрела на кольцо со всех сторон.
— Идеально сидит, — девушка улыбнулась. — Очень красиво смотрится.
— Сколько?
— Восемьдесят тысяч. Проба пятьсот восемьдесят пятая, камень четверть карата, чистота хорошая.
Восемьдесят тысяч. Почти месячная зарплата.
Раньше я бы никогда не решилась. Сказала бы себе: «Непрактично. Куда такое носить? Зачем мне это нужно?»
Но сейчас я смотрела на своё отражение в зеркале, на руку с кольцом, и видела другую женщину. Ту, которая позволяет себе радоваться.
— Возьму, — сказала я.
— Оплата картой?
— Да.
Я достала карту — свою, рабочую, на которую приходит зарплата. Приложила к терминалу. Восемьдесят тысяч списались за секунду.
И я почувствовала не сожаление, а восторг. Тихий, спокойный восторг.
— Упаковать? — спросила продавец.
— Нет, спасибо. Я сразу надену.
Я вышла из магазина с кольцом на пальце. Вечер был холодным, октябрьским, фонари уже горели. Я подняла руку к свету — бриллиант сверкнул.
Мой. Купленный мною. Для меня.
Дома Сергей сидел на диване с планшетом.
— Ужинать будешь? — спросил, не поднимая глаз.
— Позже, — я сняла куртку, повесила в шкаф.
Прошла на кухню, поставила чайник. Руки сами тянулись к кольцу — хотелось снять, спрятать. Старая привычка. Не показывать, не выделяться, не создавать лишних вопросов.
Но я оставила кольцо на пальце.
За ужином Сергей молчал. Я тоже. Мы ели гречку с курицей, которую я приготовила утром, и я думала: сколько таких ужинов было за двадцать три года? Сколько молчаливых вечеров, когда каждый был погружён в свои дела, и никому не хотелось нарушать это безопасное равнодушие?
— У Вовки новая удочка, — сказал Сергей вдруг. — Показывал фотографию. Хорошая.
— Угу, — я встала, понесла тарелки к раковине.
— Может, всё-таки на мой день рождения купим? Я же тебе подарок подарю.
Я обернулась. Он сидел, положив руки на стол. И в его глазах было что-то похожее на неуверенность. Он действительно думал, что я куплю ему ещё одну удочку. За девятнадцать тысяч. После того, как он отказал мне в подарке.
— Сергей, — я вытерла руки. — Ты же говорил — каждый сам себе. Так и будет. На свой день рождения купишь себе что захочешь. На свои деньги.
Он нахмурился.
— Я пошутил тогда.
— А я нет.
Я вышла из кухни. Села в комнате, достала телефон. Написала Нине: «Купила кольцо. Восемьдесят тысяч. Счастлива».
Через минуту пришло голосовое. Я приложила телефон к уху.
— Лариса Викторовна! — взвизгнула Нина. — Ты — богиня! Фото давай немедленно!
Я улыбнулась, сфотографировала руку с кольцом на фоне книги, которую читала. Отправила.
Нина прислала ещё одно голосовое: «Обалдеть. Серёга в курсе?»
Я набрала текстом: «Пока нет. Даже не заметил. Узнает в субботу».
А потом написала: «Знаешь, Нин, мне так легко. Как будто я всю жизнь ждала разрешения, а оказалось — оно не нужно».
Нина ответила сердечком и одним словом: «Наконец-то».
Я посмотрела на сообщение долго. Потом убрала телефон и легла спать.
Завтра был обычный четверг. Послезавтра — пятница. А в субботу мне исполнится пятьдесят два года.
Первый день рождения, когда подарок я сделала себе сама.
День рождения
Суббота началась с того, что я проснулась первой. Обычно Сергей вставал раньше, шёл на кухню, ставил кофе. Но сегодня он спал, отвернувшись к стене, и я тихо поднялась, чтобы не разбудить.
Надела новое платье — тёмно-синее, купленное месяц назад в обычном магазине у дома. Простое, но хорошо сидело. Посмотрела на себя в зеркало. Пятьдесят два года. Морщинки в уголках глаз.
И кольцо на пальце — яркое, сияющее, моё.
На кухне я поставила чайник, достала из холодильника торт, который испекла вчера вечером. Обычный бисквит с кремом, без изысков. Дети должны были приехать к обеду — Катя с мужем, Максим с девушкой.
— С днём рождения, — Сергей появился в дверях, помятый, в старой футболке.
— Спасибо, — я налила ему кофе.
Он сел за стол, потянулся к сахарнице. Потом посмотрел на мою руку. И заметил...
— Это что за кольцо?
— Подарок себе, — я спокойно помешивала чай. — Ты же говорил — каждый сам.
Он замер с ложкой над чашкой.
— Покажи.
Я протянула руку. Сергей взял мою ладонь, повернул к свету. Кольцо сверкнуло.
— Это настоящее? Бриллиант?
— Угу.
— Сколько стоит?
— Достаточно, чтобы почувствовать себя любимой, — я забрала руку. — Мои деньги, мой выбор.
— Лариса, я спрашиваю — сколько?
Я посмотрела на него. На его нахмуренное лицо, на недовольный прищур глаз. Вспомнила, как он требовал мою премию на спиннинг. Как неделю назад объявил о своём «равноправии».
— Восемьдесят тысяч, — сказала я ровно.
Он побледнел. Поставил чашку так резко, что кофе расплескался.
— Ты потратила восемьдесят тысяч на кольцо?
— Не потратила. Вложила. В своё счастье.
— Восемь лет я откладывала эту покупку, — я допила чай. — Каждый раз думала: может, на детей. Может, на дачу. Может, на твою рыбалку. А оказалось, что лучше всего — на себя.
Сергей встал, прошёлся по кухне.
— Я не это имел в виду, когда говорил про подарки.
— А что?
— Ну... что-то разумное. Книгу, может. Или новую сумку.
— Почему разумное? — я встала, подошла к окну. — У меня хорошая зарплата. Я могу позволить себе то, что хочу.
— Но восемьдесят тысяч!
— А ты что купил? — я посмотрела на него прямо.
Молчание. Он стоял у стола, сжав губы.
Ничего. Он вообще ничего не купил. Просто решил обойтись без подарков — мне назло.
— Сергей, — я подошла ближе, — ты хотел проучить меня за то, что я не дала денег на удочку. Хотел, чтобы я обиделась, расстроилась. Но я не обиделась. Я приняла твои правила. И теперь я буду жить по ним.
— Какие правила? — он повернулся.
— Каждый сам за себя, — я улыбнулась. — Ты же так сказал. Теперь я дарю себе подарки сама. Хорошие подарки. Без чувства вины.
Дверь хлопнула — приехали дети. Катя ворвалась первой, с букетом хризантем и коробкой конфет.
— Мам, с днём рождения! — она обняла меня, поцеловала в щёку. — Ой, какое кольцо! Папа, ты что, разорился?
Сергей промолчал. Я тоже.
Максим обнял меня, поздравил. Его девушка Оля подарила красивый шарф.
— За женщин, которые знают себе цену, — поднял Сергей бокал за столом, когда мы сели обедать. — За красоту, мудрость и свободу выбора.
Катя посмотрела на него удивлённо, потом на меня. А я подняла свой бокал и кивнула.
Обед прошёл хорошо. Максим рассказывал про новую работу, Оля — про учёбу на втором высшем. Зять Костя — про машину, которую собирается менять. Катя всё смотрела на моё кольцо.
— Мам, оно правда шикарное, — шепнула она, когда мы остались на кухне вдвоём. — Папа молодец, что купил.
— Не папа, — я резала торт. — Я сама.
Катя замерла с тарелками в руках.
— Как сама?
— Так. Купила себе в подарок.
— А папа что?
— Папа решил, что в этом году каждый сам себе дарит подарки. Равноправие, — я улыбнулась. — Вот я и подарила.
Дочь поставила тарелки, обняла меня.
— Знаешь, мам, — сказала она тихо, — ты какая-то другая стала. Не знаю как объяснить. Но мне нравится.
Вечером, когда дети разъехались, мы с Сергеем остались вдвоём. Он сидел на диване, я убирала на кухне. Потом он пришёл, прислонился к косяку.
— Лар, ну хватит уже дуться.
— Я не дуюсь, — я вытерла стол. — Я просто живу по-новому.
— По-новому?
— Угу. Ты научил меня важной вещи, — я посмотрела на него. — Любить себя. Дарить себе радость. Не ждать, когда кто-то разрешит или одобрит. Спасибо тебе за это.
Он молчал. Потом ушёл в комнату.
А я села за стол, налила себе чай. Посмотрела на кольцо. Оно сияло ровным светом, и я вдруг поняла: это не просто украшение. Это символ. Моей свободы. Моего права быть собой.
Зеркальная справедливость
Через месяц у Сергея был день рождения. Пятьдесят четыре года. Он намекал на подарок — говорил, что в магазине у дома видел хороший термос. Что было бы неплохо обновить рюкзак для рыбалки.
Я кивала и молчала.
В день его рождения я встала рано, приготовила завтрак. Он сидел довольный, ждал. Дети должны были приехать вечером, а пока мы были вдвоём.
— Лар, — начал он, когда мы допивали кофе, — ты что-то приготовила мне?
— Вот, — я встала, пошла в комнату.
Вернулась с небольшим конвертом. Положила перед ним.
— Что это? — он взял конверт, повертел.
— Открой.
Сергей вскрыл. Внутри лежало маленькое карманное зеркальце в пластиковой оправе и сложенный листок бумаги. Он развернул записку.
Я написала её вчера вечером, выводя буквы ровно и спокойно:
«Подарок себе сделаешь сам. Зеркальное равноправие».
Он смотрел на записку долго. Потом на зеркальце. Потом на меня.
— Ты серьёзно?
— Вполне, — я допила кофе. — Ты же сам сказал — каждый сам за себя. Вот я и следую твоим правилам.
— Лариса, это было...
— Что? Шуткой? — я встала, подошла к окну. — Тогда почему ты не купил мне подарок? Почему ждал, что я расстроюсь?
Он молчал.
— Знаешь, Серёжа, — я повернулась к нему, — я двадцать три года была удобной. Экономила на себе, тратила на семью, закрывала глаза на твои выходки. Но тот день, когда ты объявил про равноправие, стал для меня открытием. Я поняла — я могу жить для себя. И это не эгоизм. Это необходимость.
Он сидел, глядя на зеркальце в руках.
— А зеркало зачем? — спросил тихо.
— Чтобы ты посмотрел на себя, — я улыбнулась. — Хорошенько посмотрел.
Вечером приехали дети с подарками. Катя подарила отцу туалетную воду, Максим — сертификат в магазин спорттоваров. Сергей принимал подарки молча, а потом вдруг сказал:
— Знаете, ребят, а ваша мама стала какая-то независимая.
— Это хорошо, пап, — Максим хлопнул его по плечу. — Давно пора было.
Когда все разошлись, я сидела на кухне. Кольцо на моём пальце ловило свет лампы, и я думала: сколько лет я ждала разрешения жить? От родителей, от мужа, от детей, от обстоятельств?
А оказалось, разрешение можно дать себе самой.
Сергей вошёл, сел напротив.
— Прости, — сказал он. — Я действительно хотел проучить тебя тогда. Обиделся, что ты не дала денег.
— Знаю.
— Но ты права. Ты имеешь право тратить свои деньги как хочешь.
Я кивнула. Он протянул руку, коснулся моей.
— Может, вернёмся к обычному? Я тебе дарю, ты мне?
— Нет, — я мягко высвободила ладонь. — Мне нравится так. Я дарю себе. Ты себе. И никто никому ничего не должен.
Он вздохнул, встал, вышел.
А я осталась сидеть на кухне. Достала телефон, написала Нине: «Подарила ему зеркальце. Говорит, хочет вернуться к прежнему. А я не хочу».
Ответ пришёл быстро: «И правильно. Живи для себя. Наконец-то».
Я посмотрела в окно. На улице ноябрьская темнота, мокрый асфальт, редкие прохожие. Обычный вечер обычного дня.
Но для меня — совершенно особенный.
Я подняла руку к свету. Кольцо сверкнуло — не просто украшение, а напоминание. О том, что я имею право радовать себя. Что моё счастье не зависит от чужих решений. Что свобода начинается с маленьких выборов — вот таких, как кольцо за восемьдесят тысяч.
Впереди ещё столько дней. Столько возможностей. Столько подарков, которые я подарю себе сама.
Без чувства вины. Без оглядки. Просто потому, что я этого достойна.
Я пишу про женщин, которые наконец разрешили себе жить. Без чувства вины, без оглядки.
Если вам откликнулась история Ларисы, ставьте палец вверх и подписывайтесь.