Не просто чертовщина. Булгаков зашифровал в этой сцене всю историю человеческих грехов.
Бал у Воланда — одна из самых сильных сцен в романе «Мастер и Маргарита». Писатель будто устроил суд над человечеством, собрав в одной ночи всех, кто когда-то продавал душу. Но эти гости — не просто вымышленные персонажи. Каждый из них жил на самом деле.
Многие уверены: на балу были сплошь убийцы, ведьмы и злодеи. Но Булгаков был тоньше. Среди «приглашённых» есть те, кто однажды столкнулся с искушением и проиграл, — ровно как сам автор.
Королева Марго: первая Маргарита
Когда Коровьев произносит: «кровавая свадьба в Париже», Булгаков намекает на настоящую историческую катастрофу — Варфоломеевскую ночь 1572 года.
Её героиня — Маргарита Валуа, королева Франции, женщина, чей брак превратился в резню. Именно она стала историческим прототипом Маргариты Николаевны.
И у той, и у другой всё началось с любви и закончилось кровью.
После бала у Сатаны жизнь булгаковской героини делится на «до» и «после». Так же, как у французской королевы после Варфоломеевской ночи — на жизнь и безумие.
Двое, кто поклонились, но не поцеловали колено: Гёте и Гуно
Булгаков не мог обойтись без упоминания Гёте и Гуно. Один написал «Фауста», другой превратил его в музыку.
«Имею честь рекомендовать вам, королева, господина Гёте и господина Шарля Гуно…» — цитирует Воланд.
И они — единственные, кто не преклонил колено перед Маргаритой.
Почему? Потому что оба знали цену сделки с дьяволом. Гёте создал Мефистофеля, но не стал его рабом. Гуно превратил эту историю в оперу, но остался человеком. Булгаков словно говорит: творец может заглянуть во тьму, но не обязан ей служить.
Мсье Жак: банкир, обвинённый в отравлении
Этот персонаж имеет вполне реального прототипа — Жака Кера, казначея французского короля Карла VII.
Богатейший человек Франции, покровитель художников и политиков, которого обвинили во всех смертных грехах — от махинаций до убийства любовницы короля.
Булгаков сделал из него символ денег и власти — тех, кто считает, что золото способно откупить даже душу.
Граф Роберт: любовник королевы, убивший жену
Знакомьтесь, Роберт Дадли, фаворит английской королевы Елизаветы I. Его жена погибла при загадочных обстоятельствах — упала с лестницы.
Булгаков усиливает драму: в романе граф Роберт «отравил свою жену ради королевы».
В его лице — вечный архетип человека, готового убить любовь ради власти, а потом всю жизнь расплачиваться за это.
Госпожа Тофана: женщина, придумавшая «воду смерти»
Одна из самых жутких гостей — Теофания ди Адамо, создательница яда под названием «аква Тофана».
Женщины по всей Италии покупали у неё «эликсир свободы» — от мужей.
Пятьсот жертв, зелёная повязка на шее (след удавки) и испанский сапожок на ноге — всё, как у Булгакова.
Булгаков сделал её образом мести и женской силы, доведённой до абсурда.
Госпожа Минкина: цыганка, замучившая горничную
В романе Коровьев бросает фразу:
«Зачем же было жечь горничной лицо щипцами для завивки?»
Это — реальная история. Настасья Шумская, любовница и домоправительница Алексея Аракчеева, из ревности издевалась над служанками. За это была убита одним из крестьян.
Булгаков добавляет её на бал не случайно — чтобы напомнить, что зло бывает бытовым, женским, мелким, но от этого не менее страшным.
Калигула, Мессалина и Малюта Скуратов: три лика власти
Безумный римский император Калигула, развратная Мессалина и кровавый палач Малюта Скуратов — три стороны одной монеты.
Жестокость, похоть и фанатизм — три демона, которые веками правили миром.
Булгаков превращает их в живой хоровод ада — историческое панно из тех, кто однажды решил, что ему дозволено всё.
И последнее. Те, кого Булгаков не назвал
В финале бала мелькают безымянные персонажи, но внимательные читатели догадываются: это Генрих Ягода, глава НКВД, и его секретарь Павел Буланов.
Оба были расстреляны незадолго до окончания романа. Булгаков словно подмигивает: даже демоны эпохи приходят на бал к своему хозяину.
Бал, на котором каждый из нас — гость
Булгаков не просто собрал исторических злодеев. Он написал аллегорию человеческой природы.
На балу Воланда каждый может узнать себя: кого-то — в Гёте, кого-то — в Тофане.
И вопрос остаётся открытым: если бы дьявол позвал вас — пришли бы вы?