— Рассказывай, — сказал Рихтер, кутаясь в бушлат, наброшенный на плечи.
— Да чего там рассказывать, известное дело, да вы и так всё знаете, — ответил Карась, обтирая грязными руками чумазое лицо. — Мои зашли грамотно, установили глаза в небе, попытались закрепиться на окраине, попали под замес миномётов и "Града".
— Умойся, — предложил Рихтер, показывая на умывальник. — Мыло на полке, полотенце на стене. А то лицо у тебя как у трубочиста.
— Один миномёт наши сбросами разбили, "собаководов" ещё уморили, то есть, расчёт АГС противника задвухсотили, — продолжал Карась, умываясь. — Второй миномёт не успели найти, смылись, "Град" полпакета отпулял и тоже выкатился. Потом они полезли из всех щелей, как тараканы. Много, около роты, густо так полезли в контратаку, и свои глаза в небе тоже выставили. Бронемашину выкатили и пикап с "Утёсом", но мои их сожгли. Я взял второй взвод и тоже рванул туда. В общем, было жарко. Но потом они стали ровнять своей артой и нас и своих. Я приказал отходить. Вышли. Ну как-то так.
— Потери?
— Да, есть потери, — Карась отложил полотенце. — Восемь двухсотых, которых лично видел, вынести пока не удалось. Остальные все трёхсотые, в разной степени, в том числе и я. Тяжёлых мы вынесли, лёгкие своим ходом вышли.
— Тебя куда ранило?
— Да царапина, ногу задело, не критично.
— Фамилии убиенных давай.
— Записывайте: рядовой Симонов, рядовой Евстигнеев, ефрейтор Хабиров, рядовой Гасанов, рядовой Радушев, младший сержант Крылатских, рядовой Селивёрстов, рядовой Плиев.
— Записал. Фамилии тяжёлых давай, на оформление.
— Есть кофе?
— Только растворимый, из гумки.
— Сойдёт, буду признателен за чашечку.
— Кружка есть, чашек нет, — сказал Рихтер и снял чайник с плиты. — Поспать бы тебе. Какой кофе на ночь?
— Я сплю хорошо, что с кофе, что без него, — ответил Карась, принимая кружку с кипятком и отхлёбывая из неё.
— Конфет нет, сахар закончился. Галеты будешь?
— У меня батончик есть. Спасибо. Итак, тяжёлые. Рядовой Хворов, рядовой Худяков, рядовой Шевченко, рядовой Сидоров, ефрейтор Крутасов, ефрейтор Кузовлев, рядовой Барыкин, рядовой Иваненко, ефрейтор Микоян, рядовой Китайцев, ефрейтор Муромов, рядовой Аникишин, рядовой Симонов.
— Симонов уже был. Братья что ли?
— Тот был Слава, а этот Женя. Просто однофамильцы. И это. Я ещё не всё сказал. Я не знаю, что случилось с одним бойцом. Визуала нет. Там домик разнесло, где он закрепился. Пришлось оставить.
— Фамилия?
— Кайрат Хабибулин, рядовой, пулемётчик из второго взвода.
— Две буквы эл на конце или одна?
— Одна.
— Записал, Хабибулин. Такое бывает, Карасёв. Помнишь, в Часиках целый дом сложился? А под ним наши. И мы не могли им помочь. При всём желании.
— Вадим Русланович, тут моя вина, так получилось. Я двоих туда посылал, оба двухсотые. Больше тратить людей на это мне совести не хватило, там пятак как на ладони. Домик пристрелян. Приказал отходить.
— Так как мне его подавать, этого Хабибулина? Как пропавшего без вести?
— Нет, надо его вытащить. Живым или мёртвым. Завтра возвращается его брат Айрат. Вот эти как раз братья, в отличии от Симоновых.
— Ну и что, братья?
— Брат возвращается из госпиталя и отпуска. Они вместе пришли. Близнецы, в общем. Нехорошо это, брат вернётся, а брата нет. Обычно я их вместе в отпуск отпускаю, но тут не сложилось. Приедет Айрат, а Кайрата нет. Как я ему объясню?
— Не переживай, он поймёт. Должен понять. Это война. Будет возможность — вытащим.
— Не поймёт он. Они близнецы. Это как половину человека отрезать.
— Значит уже понял, пока едет. Братское сердце оно такое. Должно почуять. Ну что ж теперь, запишем пока пропавшим, а там видно будет.
— Вадим Русланович, надо его вытащить.
— Как и кем? Какими силами и средствами? Сам говоришь, вас здорово потрепали. Отдыхайте пока, напишу в рапорте, что превосходящие силы противника и всё такое.
— Да, потрепали здорово, но легкораненые в строю. Мы можем завтра пойти, завтра ливень обещали, небо должно быть чистым, будет попроще. Нам бы раскидать этот домик, да вытащить бойца. И мёртвых наших собрать. Ну и закрепиться. Дадите буханку?
— А твоя где?
— Вчера в хлам камиком, я забыл вам сказать, водила успел выпрыгнуть.
— Забывчивый ты стал, Илья. Транспортное средство обнулил, бойца потерял. Номерной знак, надеюсь, не чёрный?
— Не, гражданский, белый. Мы всей ротой на эту бухань складывались.
— Уже лучше, не будет мороки со списанием. Пей кофе, он вроде улучшает память. Буду просить артелов почесать деревню, может летуны ещё подсобят, фабов покидают.
***
Айрат и Кайрат — близнецы братья. Оба невысокие, но крепкие, оба выглядят малышково, няшно, с круглыми щеками, как у маленького привидения Каспера. Оба лопоухие. Чем-то похожи на малых щенков алабая. Оба деревенские, добродушные, над ними товарищи подтрунивают — они смеются. Абсолютно незлобливые парни. Отец у них татарин, мама — казашка. Всегда вместе. Вместе росли, вместе учились, вместе были на срочной, работали в одной бригаде на лесозаготовках, вместе пошли на войну, вместе ходили в отпуска и даже женились почти вместе, с разницей в неделю.
Посмотришь на них и сразу понимаешь — разлучать нельзя. Но одного зацепило, а осколок местная медицина достать не смогла, засел глубоко и опасно, пришлось отправлять в госпиталь. Сейчас возвращается после отпуска. А ведь им нет и двадцати пяти, подумал Карась. Нет и двадцати пяти.
А Карасю самому тридцать лет вчера исполнилось и он старшина по званию, крепит эту школоту на передовой, и по возможности бережёт их. Знает каждого в лицо, знает их заботы. Да как сберечь в штурмовой роте, на самом переднем крае, где пули дуры, а осколки и фугасы, сбросы и камикадзе ещё дурнее. Да и в других ротах никто ни от чего не застрахован. Лица меняются так часто, что запоминать их становится всё труднее.
А Рихтеру тридцать три. Возраст Христа. Рихтер в этом плане более суровее, прагматичнее, он командир батальона. На нем лежит великая ответственность и много бумажных дел. Комбат тоже переживает за каждого, но несколько отстранённо, он устал это делать по настоящему за последние три года. Он уже не запоминает всех людей в лицо, слишком много их прошло перед ним.
***
— Так дадите буханку? — снова спросил Карась. — Мне надо двухсотых вывезти.
— Я тебя ещё раз спрашиваю, какими силами и средствами ты собрался туда заходить? — устало произнёс Рихтер. Он силился напечатать документ, но строчки плясали перед глазами, документ не складывался.
— Говорю же, своими силами, плюс если кого подбросите — буду благодарен.
— Я всё понимаю, Карасёв. Задачу ты запорол, досадно. Но я человек, в отличии от Гаврилова, пекусь о личном составе. Он бы сточил вас в нуль, пока задача не будет выполнена, но я не такой. По существу тебя надо выводить на доукомплектование. Но пока пополнения не предвидится, придётся опять снимать личный состав с других рот, и дня через три можешь опять приступать к выполнению задачи.
— Через три дня будет поздно, Вадим Русланович! Вдруг Хабибулин ещё живой? Соберу всех, кто на ногах. Несколько часов им хватит поспать. Можно у разведчиков взять людей. Можно на всякий случай выпросить у комбрига всех операторов птиц, для подстраховки, и ночью глаза вывесить над домиком, наблюдать.
— Чего тебе неймётся, Карасёв? Решил последних людей потерять? Ты на ногах еле стоишь. Иди спать, утром вечера мудренее.
— У меня человек там застрял, надо вытащить.
— И что ты от меня хочешь?
— Помогите мне, Вадим Русланович.
— Ладно, заколебал. Сейчас иди к птичникам, покажешь им домик, пусть выставят над ним ночные глаза и контролят обстановку. Затем иди к Плахе, согласуй всё с ним, его разведчики тебе в помощь. Потом оба сюда, обсудим детали. Блин, спать хочу, голова трещит, простыл похоже, а тут ты как назойливая муха перед глазами мельтешишь со своим "Помогите". Всё понятно?
— Ясно, товарищ майор. Разрешите?
— Давай, упрямая ты башка. Ступай. Если усну — толкнёте.
***
Но на следующий день штурма не было. Ещё ночью из штаба сообщили, что прибывает проверка из округа. Всех бойцов заставили срочно стираться, отутюживаться, приводить себя в порядок. Командование на скорую руку организовало баню, бритьё, стрижку.
Все чистили ботинки, младшие командиры приводили в порядок документацию, из дефицитных досок плотники быстро сколотили навес и столы с скамьями под полевую кухню, привезли повара в белом халате с чанами и кастрюлями. Часть бойцов Рихтер отрядил косить лужайку под плац. На высотках комбат расположил бойцов с охотничьими ружьями, контролировать небо от птиц, прибыла ЗУшка от комбрига.
Затем пришёл приказ всем строиться. Офицеры и сержанты ровняли строй, переставляли бойцов по ранжиру и все очень надеялись, что их не заставят маршировать, не начнут проверять наличие ниток и иголок в головных уборах или конспекты. Ждали проверяющих до трёх дня, мокли под дождем на импровизированном плацу.
Когда прибыл дорогой каждому солдатскому сердцу УАЗ с комбригом и генералом из округа, проверяющий высунул ладонь из окна, прочувствовал порами кожи существенный дождь и призывно махнул рукой, подзывая командование. Рихтер подбежал к машине, доложился. Наскоро он переговорил с начальством и командир бригады с проверяющим генералом отчалили. Сошлись на оценке "Хорошо", проверка была окончена.
***
Айрат шёл нагруженный двумя тяжёлыми баулами. Дождь уже прекратился, но на улице стояла сырая морось. Навстречу выбежала пятнистая дворняга, виляя хвостом.
— Жулька! Узнала? — Айрат поставил баулы на землю и нагнулся к собаке, которая лезла счастливой мордой в его ладони. — Ай, ты моя хорошая! Ай, ты моя ласковая! Я про тебя не забыл! Тоже привёз тебе гостинец!
Он достал из кармана пакет, который специально купил в зоомагазине по пути на новые территории.
— Вот, угощайся! Написано, что седло ягнёнка!
Собака облизнулась, но в пакет мордой не полезла.
— Что, не хочешь ягнёнка? — удивился Айрат. — Вот ты глупая! Это же специальный собачий корм! Я бы и сам ягнёнка сейчас умял! Видишь, на пакете написано "Премиум"?
Собака снова облизнулась и повела носом в сторону баула.
— Ах, какая хитрая, мамины эчпочмаки унюхала! Губа не дура, смотрю! Ну раз не хочешь собачий корм, угощу тебя настоящей едой!
Он расстегнул молнию сумки, достал из целлофанового пакета румяный эчпочмак и дал его собаке. Та с готовностью схватила выпечку и принялась её уплетать, благодарно вильнув хвостом.
Айрат зашёл в дом, парни лежали на кроватях. Денис играл в телефоне, Костя спал, Тимур чистил автомат на табурете. На верёвках сушилась мокрая одежда. Кровати Мики, Кайрата и Айрата пустовали.
— Салам, пацаны! — улыбнулся Айрат и принялся открывать баулы, извлекая содержимое на стол. — Ребята, налетай! Угощение из Татарстана прибыло! Чак-чак, как обещал, эчпочмаки очень вкусные, мама напекла, колбаса конская, ммм, пальчики оближешь! Бальзам вот, на травах, наш, татарский, немного с градусами, но не набухаешься, в чай добавлять, чтобы не болеть. А это мёд с нашей пасеки, пригодится! А вот радейки ещё, детекторы, патроны двенадцатого калибра с дробью, всей деревней собирали, много, ух и тяжёлые! Усилитель сигнала для птичников ещё, микросхемы и платы по списку, инструменты, в общем, всё, как вы заказывали!
Парни молча смотрели на него. Тимур опустил голову.
— Пацаны, вы чего как не родные? Налетай давай! А где Мика? Где Кайрат?
— Мика в госпитале, — тихо сказал Тимур. — А Кайрат...
***
— Что же теперь делать? — растерянно спрашивал Айрат у Карася. — Как же я маме сообщу? Как мне без братки теперь?
— Утром мы выходим. Идём за ним. Найдём твоего брата, — пообещал ротный.
— Так сколько же он там, получается... — Айрат стал загибать дрожащие пальцы. — День, два... А если его в плен взяли? А если он под завалами задыхается? Командир, можно я сейчас пойду?! Мне надо! Можно?
— Не дури, Айрат. Никуда ты сейчас не пойдёшь! — осадил его Карась. — И никто не пойдёт. Схарчуют тебя там и вся недолга. И кому от этого польза? Подготовимся, всё согласуем, запросим поддержку, утром выступим. Сейчас туманы по утрам стоят, дожди пошли. Я думаю, всё образуется. Рихтер говорил, что если бы Кайрат погиб — у тебя бы сердце ёкнуло, вы же близнецы. Не ёкнуло же?
— Как же я маме скажу... — жалобно сказал Айрат и закрыл лицо руками.
***
Айрат остервенело отбрасывал шлакоблоки в сторону. Рядом трудились Денис, Костя и Тимур. Вокруг звонко свистели пули. Шёл стрелковый бой, штурмовики Карася и разведчики Плахова прикрывали Айрата, продвигаясь полукольцом среди развалин и забрасывая гранатами окна полуразрушенных строений.
— Братка! Братка! — кричал Айрат, выковыривая шлакоблоки и пытаясь сдвинуть балку. — Братка! Ты слышишь меня! Кайратик! Ты где?
Груда битого стройматериала, оставшегося от дома, отрешённо молчала.
— Тимур, что у вас там? — сквозь трескотню послышался в рации голос Карася.
— Работаем, — ответил Тимур и снова застучал ломом.
— Я сейчас пришлю Арсения и Мустафу в помощь, — сказал Карась. — Давайте интенсивнее, парни, туман рассеивается!
Бойцы разгребали завал уже вшестером. Вскоре к ним присоединились ещё трое.
— Ломать не строить, а строить не ломать, — ворчал Денис, оттаскивая мятые листы металлочерепицы.
— Живы будем не помрём, мужики! Давай, навалились! — Костя отмахивался от пуль, как от назойливых пчёл, затем поудобнее схватился за край балки и поднатужился. Вчетвером они сдвинули её и скатили по краю насыпи, затем взялись за ещё одну.
— Братка! Ты слышишь меня, братка! Ты где?! — кричал Айрат в руинах.
— Пулемёт его! Нашёл! — крикнул Мустафа, вытягивая из кучи мусора изувеченное оружие. — Копайте здесь, он где-то тут рядом должен быть!
Они утроили усилия, сосредоточившись на одном участке.
— Кайрат! Кайрат! Братка! — кричал Айрат, разгребая руками обломки кирпичей и мусор.
— Тихо! — сказал Арсений. — Тихо всем, я сказал!
— Что? — спросил Айрат.
— Нужно слушать тишину, я спасателем был, знаю! Да замолчите вы! — крикнул Арсений в сторону ожесточенного боя. Он встал на колени и пытался уловить хоть какие-то звуки из ямы, которую они разрыли.
— Ну что там? Что там? — крикнул ему Айрат, хотя стоял рядом.
— Ничего не слышу, — пробормотал Арсений. — Работаем дальше!
Они уже добрались до половых досок, разгребали найденную порушенную мебель, какое-то старое тряпье.
— Кайрат! Кайрат! — отчаянно кричал Айрат.
Но все уже понимали, что надежды спасти близнеца больше нет. Они не нашли ни единой отдушины, где бы он мог укрыться от многотонного веса обрушенного дома.
— Здесь я, — внезапно услышали они тихий голос откуда-то снизу.
— Кайрат! — не веря своим ушам, крикнул Айрат.
— Братка, ты? — донеслось из-под пола.
— Он в подвале, ломайте доски! — распорядился Тимур.
Через пару минут они пробили топорами и ломами проем и увидели белое лицо Кайрата.
— Уфф, — сказал он. — Я думал, вы меня отсюда и не вытащите никогда!
— Живой? — спросил Мустафа.
— Да живой я, живой, просто башкой ударился сильно, когда свалился в открытый люк от взрывной волны снаряда. Сам же его и открыл, когда гранату кинул в самом начале, при зачистке.
— Братка! Кайратик! — Айрат ревел от счастья, никого не стесняясь.
— А чего не отвечал? — спросил Костя.
— Спал я, воздух экономил, — ответил Кайрат. — Тут вентиляции нет, продухи завалило, дышать трудно было. Да и слышно было смутно, как в тумане, ничего не понятно. Мне казалось, что это всё снится. Хороший такой сон, вас видел, пацаны, братишку видел, даже Карася видел. Не хотел просыпаться, хотел узнать, чем закончится.
— Узнал? — засмеялся Денис.
— Вытаскивайте меня уже отсюда! Айратик! Братка! Пацаны! Люблю вас всех!
2025г. Андрей Творогов
От редакции. Творческий коллектив канала "Военвед" поздравляет Андрея Творогова с наступившим днём рождения! От нас — памятный подарок вскладчину. Андрей, творческих успехов тебе, добра, счастья и всех благ, каких только пожелаешь!
Желающие поддержать нашего автора военных рассказов могут это сделать, отправляя свой подарок для А.Творогова на карту редактора ( Сбер 2202 2032 5656 8074, минуя посредничество и комиссию Дзена (10%) или отправить донат через кнопку Дзена "Поддержать". Автор очень ценит Ваше отношение и всегда выражает искреннюю благодарность. Спасибо! Вся помощь от читателей передается автору, и фиксируется тут.
Рассказы А.Творогова публикуются только на нашем канале, прочитать их можно в этой подборке.