Пыль, взбитая моими стоптанными ботинками, висела в воздухе единственным признаком жизни. Город был гробницей под открытым небом. Когда-то оживленный – кафе, бутики, сквер с покосившейся скамейкой. Теперь лишь остовы зданий, пропитанные гнетущей, звенящей тишиной.
Но не пустотой.
За углом аптеки, в тени выцветшей вывески «Скидки!», замерла фигура в кричаще-красном платье. Я прижался к шершавой стене, осторожно приближаясь и держа биту наготове, сердце колотилось. Зомби? Но фигура не двигалась. Просто манекен, разодетый кем-то в вызывающее платье.
Я двинулся дальше, крадучись. У разбитой витрины магазина электроники стоял «бизнесмен» в истлевшем костюме, рука застыла в немом указании на пустоту. Лицо – гладкий пластик, лишенный мимики.
Облегчение? Нет. Напряжение нарастало с каждым шагом. Они выглядывали из-за ржавых остовов машин. Сидели на остановках, как пассажиры, вечно ждущие автобус. Стояли в дверных проемах немыми стражами. Одни – почти целые, одетые в тряпье с развалин. Другие – изувеченные, с треснувшими лицами, торчащими остатками каркаса. Жуткий, застывший балет мертвых кукол.
Самое жуткое — некоторые из них двигались. Медленно, монотонно. Одни дергались на веревках, другие махали руками, а некоторые даже негромко стучали по стенам, приводимые в движение каким-то внутренним механизмом.
Чем дальше я заходил в город, тем больше шума издавали манекены. Тишина отступила. Закрыв глаза, можно было представить, что я вновь оказался в центре обычного городка.
Подозрительность переросла в леденящий страх. Кто? Зачем? Ловушка? Ритуал безумца? Рука сама стискивала рукоять биты. Каждый поворот был испытанием. Каждая тень могла скрывать не только этих немых стражей, но и их создателя. Или их – настоящих мертвецов, привлеченных этим безумием.
Встреча
Я нашел его в полуразрушенном гараже. Звук работающего с механизмами человека – словно маяк в море бессмысленных шорохов на улицах. Внутри пахло машинным маслом, пылью и затхлостью, исходившей от нескольких особенно потрепанных манекенов в углу, обмотанных проволокой. Он стоял спиной, что-то подкручивая на конструкции, похожей на массивный заводной механизм. Комбинезон в масляных пятнах, защитные очки, седые вихры волос.
— Эй! — крикнул я, голос сорвался, предательски дрогнув.
Он обернулся медленно, будто ждал. Лицо — карта морщин, глаза — два острых, живых уголька в мертвом мире. В руке — гаечный ключ.
— Ага. Новенький, — хрипло произнес он. — Долго шел? Просторы большие.
— Что… что это? — я махнул рукой в сторону выхода. — Эти… куклы? Повсюду?
Короткая, сухая усмешка. Он вытер руки о тряпку.
— Это наглядные пособия для моих упражнений в педагогике. — Он поднял очки на лоб. Взгляд стал еще пронзительнее. — Я их учу.
— Учишь? Кого? Не манекенов же! — я оглянулся, ожидая увидеть детей. Никого.
— Их. Ходячих. — Кивок в сторону города. — Знаешь ли ты, что такое условный рефлекс? У живых мертвецов они все еще остались.
Он подошел к ближайшему манекену — женщине в истлевшем синем платье. Постучал костяшками по пластиковой груди. Глухой звук.
— Видишь ли, у них остались лишь зрение и слух. Видят движение — бросаются. Слышат громкий звук — бросаются. Замечают что-то, похожее на человека, — пытаются разорвать и укусить. Обоняние и вкус отмерли первыми — вирус некротизирует обонятельные луковицы и вкусовые рецепторы еще на ранней стадии превращения. Остаются лишь базовые зрительные и слуховые триггеры. Потому они не чуют запаха крови или пота. Не различают вкуса. Только движение и звук.
Он резко толкнул манекен. Тот качнулся на шарнирах в бедрах, но остался стоять.
—Вот я и расставил везде эти куклы. Зомби тратят на них время. Нападают. Кусают пластик. Но нет крика, нет утоления голода. Никакой награды. Раз, другой, десятый. Со временем рефлекс угасает. Они понимают, что этот объект — пустое место. Бесполезная трата энергии.
Я слушал, рот приоткрыт. Безумие? Да. Но ледяная, пугающая логика в его словах завораживала.
— Ты хочешь сказать… — я запнулся, осмысливая масштаб, — что они… перестают нападать на манекены? Потому что привыкли, что это бесполезно?
— Именно! — Глаза вспыхнули. — Тренированные проходят мимо них, как мимо фонарного столба. А теперь… — он гордо подвел меня к механизму. Каркас с рычагами и тросами соединялся с манекеном в ковбойской шляпе. — Фаза два. Привыкание к движению. Медленному, плавному. Без панического бега, без криков.
Он дернул за рычаг. Манекен медленно, со скрипом, повернул голову. Потом поднял руку. Механическое, лишенное жизни движение.
—Сначала бросались, конечно. Но опять же — никакой награды, лишь безжизненный пластик. И они снова учатся игнорировать. Привыкают, что не каждое движение — сигнал к атаке. Что можно двигаться… спокойно. Для них это становится фоновым шумом.
Он выпрямился, смотря на меня с вызовом.
—Представь. Видишь стаю. Бежать? Шум, резкие движения — опасно. Спрятаться? Не всегда возможно. А ты… просто замираешь. Стоишь. Как манекен. Дышишь ровно, тихо. Смотришь в одну точку мимо них. Им нечем учуять твое тепло или запах, только зрение и слух, помнишь, да? И обученный зомби… — широкий жест рукой, — проходит мимо. Как мимо несъедобной куклы.
Тишина в гараже сгустилась. Я смотрел на его изрезанное лицо, на безумные, но убежденные глаза. На манекена-ковбоя.
— Это работает? — выдохнул я.
Короткая, горькая усмешка.
—С местными, «образованными» — да. С новыми, дикими — пока нет. Им нужен вводный курс. — Он кивнул на израненные манекены у стены, покрытые царапинами и следами множественных укусов.
Он указал пальцем на улицу, заставленную манекенами.
—Ты иди. И если увидишь их… попробуй. Просто стой. Стой, как будто твоя жизнь зависит от того, насколько ты похож на кусок пластика. Потому что так оно и есть.
Я вышел из гаража. Город кукол встретил меня прежней жуткой тишиной. Манекен в красном платье все так же стоял у аптеки. Но теперь я смотрел на него иначе. Это был не арт-объект сумасшедшего. Это был тренажер для зомби.
Применение Урока
Я пробирался по узкому переулку между складами. Инструкция была проста до жестокости: «Замереть. Дышать так, чтобы движение живота не было заметно. Смотреть сквозь угрозу. Не мигать. Стать манекеном. Стать куском пластика.
И тут я их услышал. Сперва – глухой стук, как палка по мусорному баку. Потом – характерное шарканье подошв по асфальту. Из-за угла впереди выползли двое. Один – в рваной куртке, с неестественно вывернутой ногой. Другой – почти лысый, с обвисшей кожей на лице. Свежие? Или просто дикие? Время на раздумья не было.
Инстинкт кричал: «Беги!» Память о клыках, рвущих плоть, сжимала горло. Но я вспомнил старика. «Им нечем учуять тебя. Только зрение и слух».
Рядом с тротуаром, у стены склада, стоял обшарпанный манекен без руки, в кепке. Я шагнул к нему, вжавшись спиной в холодную штукатурку. Принял позу максимально похожую: ноги чуть расставлены, одна рука опущена вдоль тела, другая – как у манекена – согнута в локте, ладонью к стене. Голову слегка наклонил. «Дыши ровно. Через нос. Тише. Тише». Сердце колотилось так, что казалось, его стук можно услышать. К счастью, по соседству стоял еще один манекен, этот уже с заводным механизмом. Его монотонное постукивание в дверь склада скрывало любые мои невольные звуки.
И зомби не обращали на него внимания! «Образованные!»
Они вышли на открытое пространство. Глаза – мутные, как грязное стекло – скользнули по переулку. Остановились. На мне? На манекене? На обоих?
Зомби в куртке заковылял прямо ко мне. Шаркающий шаг. Еще шаг. Сладковато-гнилостный запах ударил в нос – но для них этого запаха не существовало, они не могли по нему сориентироваться. Он был в метре. Остановился. Его мутный взгляд уперся мне прямо в лицо. Я не моргнул. Смотрел сквозь него, в ржавую вывеску на стене склада. «Дыши… тихо…» Я боялся, что он услышит, как стучит кровь в моих висках.
И почему же мне было так страшно? С парочкой зомби разобраться несложно, верная бита все еще была со мной, однако... Мне слишком уж хотелось верить, что метод старика по обучению ходячих мертвецов работает. Что они действительно не набросятся на человека, стоящего прямо перед ними!
Зомби еще раз посмотрел на меня, потом – на настоящий манекен в кепке. Он шагнул к нему, неуклюже пнул его по ногам. Манекен качнулся. Зомби потерял интерес. С шаркающим звуком он повернулся и поплелся дальше, за своим лысым собратом. Они скрылись за углом, даже не оглянувшись.
Я не двигался. Еще секунду. Пять. Десять. Только тогда я позволил себе выдохнуть. Ноги подкосились, я едва удержался, опершись о стену. Тело прошибала мелкая дрожь. Адреналин отступал, оставляя ватную слабость и ошеломление.
Это сработало.
Я посмотрел вслед ушедшим мертвецам.
Город манекенов больше не казался жуткой инсталляцией. Он был полигоном. А эти безликие пластиковые фигуры – молчаливыми инструкторами, державшими ключ к жизни в этом новом, мертвом мире. Я вдохнул пыльный воздух, выпрямился и пошел дальше, ощущая сотни пустых глаз на своей спине.