День рождения дочери для Ирины всегда был полон трепетного волнения. В этот раз маленькой Насте исполнялось восемь, и сердце матери замирало в предвкушении чуда. Целую неделю Ирина, словно художница, готовила полотно праздника: выбирала воздушное платье, как облачко мечты, заказывала торт, больше похожий на сказочный замок, и расцвечивала квартиру разноцветными шарами, словно россыпью драгоценных камней.
Утро разбудил звонок бабушки Клавдии. Голос ее звучал робко и немного виновато. Она просила забрать ее из дома престарелых – не могла же она пропустить праздник любимой внучки. Денег на такси у женщины не было, а просить у зятя ей было неловко, словно признаваться в собственной беспомощности.
Владимир читал газету за завтраком, когда Ирина сообщила о звонке матери.
— Мам хочет приехать на день рождения Насти.
— Пусть приезжает.
— Ей нужно помочь с дорогой.
Владимир поднял голову от газеты. На лице появилось раздражение.
— Опять деньги просит?
— Не просит. Просто у нее нет на такси.
— А на автобусе добраться не может?
— Владик, ей семьдесят пять лет.
— И что? Другие старики на автобусах ездят.
Ирина налила мужу кофе, стараясь не показывать расстройство. Владимир всегда негативно относился к ее матери, считал обузой.
— Я съезжу за ней.
— На чем съездишь? Машина в ремонте.
— На такси.
— За свои деньги?
— Деньги общие.
— Мои деньги. Я зарабатываю.
Настя сидела за столом, доедала кашу и слушала родительский разговор. Девочка понимала, что между папой и бабушкой Клавой что-то не так.
— Папа, а почему ты не любишь бабулю?
— Я ее не не люблю.
— А почему тогда сердишься?
— Не сердись, просто устал от постоянных просьб о помощи.
Ирина отвернулась к окну. Слезы подступали к глазам, но при дочери плакать не хотелось.
После завтрака Владимир ушел в магазин за продуктами для праздничного стола. Ирина осталась убираться в квартире.
Около полудня приехала Клавдия. Маленькая сгорбленная женщина в потертом пальто, с дешевыми подарками в потрепанном пакете.
— Здравствуй, дочка.
— Мам, как добралась?
— На автобусе. Потом пешком шла.
— Зачем пешком? Я же хотела за тобой заехать.
— Не хотела обременять.
Настя выбежала из комнаты, бросилась к бабушке в объятия. Клавдия достала из пакета самодельную куклу и маленькую шоколадку.
— Извини, внучка, больше не смогла купить.
— Бабуля, мне очень нравится! Спасибо!
Ирина помогла матери снять пальто, усадила за стол. Клавдия осматривала квартиру, радовалась успехам дочери.
Вернулся Владимир с покупками. Поздоровался с тещей сухо, без улыбки.
— Как добиралась?
— Хорошо, спасибо.
— На автобусе?
— Да.
— Вот видишь, можно было и не просить помощи.
Клавдия смутилась, опустила глаза. Ирина почувствовала укол в сердце.
Обед прошел напряженно. Владимир демонстративно молчал, отвечал односложно на вопросы тещи.
После еды Настя позвала бабушку играть в комнату. Остались Ирина с мужем на кухне.
— Зачем ты так с ней?
— Как так?
— Холодно, неприветливо.
— А как я должен? Радоваться каждому визиту попрошайки?
— Она не попрошайка! Она моя мама!
— Твоя мама, которая постоянно клянчит деньги!
— Когда она клянчила?
— Всегда клянчит! То на лекарства, то на продукты, то на такси!
— Это не клянчанье! Это просьбы о помощи!
— Одно и то же!
Из комнаты донесся смех Насти и тихий голос бабушки. Ирина подумала, как несправедливо обижать пожилую женщину.
— Владимир, она одинока. У нее нет никого, кроме нас.
— Это не мои проблемы.
— Это проблемы нашей семьи.
— Моей семьи. Твоя мать к моей семье отношения не имеет.
— Как не имеет? Она бабушка Насти!
— Бабушка, которая ничего не может дать внучке.
— А должна что-то давать?
— Нормальные бабушки помогают детям, а не просят помощи.
Ирина поняла, что разговор заходит в тупик. Владимир не собирался менять отношение к теще.
Вечером начался праздничный ужин. Настя была счастлива, что вся семья собралась вместе. Клавдия рассказывала внучке сказки, помогала задувать свечи на торте.
После ужина дочка пошла спать. Клавдия собиралась домой.
— Мам, переночуй у нас.
— Не хочу мешать.
— Никому не мешаешь.
— Мешает, — буркнул Владимир из-за телевизора.
— Что ты сказал? — переспросила Ирина.
— Сказал, что мешает. В доме и так тесно.
Клавдия встала, начала одеваться.
— Дочка, я лучше поеду домой.
— Мам, на ночь глядя куда поедешь?
— Как-нибудь доберусь.
— На чем доберешься? Автобусы не ходят!
— Пешком дойду.
— Пешком? Тебе семьдесят пять лет!
Владимир выключил телевизор, повернулся к женщинам.
— Хватит театра! Пусть едет домой!
— Владимир!
— Что Владимир? Устал я от этих постоянных проблем!
— Каких проблем?
— Твоя мать попрошайка! Постоянно что-то нужно!
Слова ударили Клавдию как пощечина. Женщина зажала рот рукой, слезы потекли по щекам.
— Как ты смеешь так говорить! — закричала Ирина.
— Смею! Потому что это правда!
— Это не правда!
— Еще какая правда! Сколько денег на нее потратили!
Ирина подошла к мужу, лицо горело от гнева.
— Убери свои слова!
— Не уберу! Твоя мать живет за мой счет!
— За твой счет? Мы дали ей всего пять тысяч за полгода!
— Пять тысяч это много денег!
Клавдия тихо плакала у двери, натягивая пальто дрожащими руками. Настя проснулась от криков, выглянула из комнаты.
— Мама, папа, что случилось?
— Ложись спать! — рявкнул Владимир.
Девочка испугалась, быстро скрылась в комнате.
— Зачем на ребенка кричишь?
— Потому что устал от этого цирка!
— Какого цирка?
— Вечно твоя мать приезжает, просит деньги, создает проблемы!
— Она приезжает раз в месяц!
— И каждый раз что-то нужно!
Ирина попыталась успокоиться, взять ситуацию под контроль. Но слова мужа о матери жгли сердце.
— Владимир, она пожилая женщина. Ей нужна поддержка.
— Пусть государство поддерживает!
— А мы кто? Чужие люди?
— Мы не обязаны содержать каждого нуждающегося!
— Она не каждый нуждающийся! Она моя мама!
— Твоя мама, которая за всю жизнь ничего не добилась!
Клавдия застыла у двери. Последние слова зятя добили ее окончательно.
— Мам, не слушай его! — бросилась к матери Ирина.
— Еще и защищаешь! — взревел Владимир.
Мужчина схватил жену за плечо, рывком развернул к себе.
— Хватит этого спектакля!
— Отпусти меня!
— Не отпущу! Ты выберешь прямо сейчас!
— Что выберу?
— Меня или свою попрошайку-мать!
— Владимир, ты с ума сошел!
— Не сошел! Просто надоело терпеть!
Ирина попыталась вырваться, но муж держал крепко. В глазах мужчины горела злость.
— Выбирай! Или она убирается отсюда навсегда, или убираешься ты!
— Я никого не выбираю!
— Выбираешь! Немедленно!
Владимир толкнул жену, Ирина спиной ударилась о стену. Голова звякнула о твердую поверхность.
— Владимир!
— Молчи! Надоела со своими родственниками!
Клавдия вскрикнула, увидев, как зять толкает дочь. Старые руки тряслись от испуга.
— Не трогай мою дочку!
— А ты не лезь в чужую семью!
Мужчина развернулся к теще, в лице не было ничего человеческого.
— Убирайся из моего дома! И больше не появляйся!
— Владимир, остановись! — крикнула Ирина, прижимая руку к больной голове.
— Не остановлюсь! Устал от ваших проблем!
Клавдия открыла дверь, выбежала на лестницу. Ирина бросилась следом.
— Мам, подожди!
— Дочка, я не хочу создавать проблемы...
— Ты не создаешь проблемы! Это он псих!
Владимир вышел в коридор, лицо перекосилось от гнева.
— Вот и отлично! Пусть идет к себе в богадельню!
— Как ты можешь так говорить!
— А как еще говорить с попрошайками!
Слово "попрошайка" прозвучало особенно оскорбительно. Клавдия заплакала навзрыд.
— Мам, не плачь, пожалуйста...
— Дочка, может он прав... Может я действительно обуза...
— Ты не обуза! Никогда не была обузой!
— Была! — заорал Владимир. — Вся твоя родня нищета!
Эти слова стали последней каплей. Ирина развернулась к мужу, в глазах горели слезы ярости.
— Убирайся в комнату! Сейчас же!
— Не указывай мне!
— Убирайся, пока я не сделала что-то непоправимое!
Владимир хмыкнул, но в комнату все же ушел. Ирина помогла матери дойти до лифта.
— Мам, прости его... Он просто устал на работе...
— Дочка, а может и правда я много прошу...
— Ты ничего не просишь! Слышишь? Ничего!
В лифте Клавдия достала из сумочки старый кошелек, вытащила мятую бумажку.
— Ира, я хотела тебе это отдать...
— Что это?
— Завещание. Нотариус вчера принес.
Ирина развернула документ, быстро прочитала. Глаза расширились от удивления.
— Мам... Это что?
— Дядя Петр умер. Оказывается, у него была сеть ресторанов.
— И он завещал тебе?
— Нам. Тебе и мне поровну.
Ирина перечитала завещание еще раз. Двенадцать ресторанов в центре города. Стоимость каждого не менее пятидесяти миллионов рублей.
— Мам, ты понимаешь, что это значит?
— Понимаю. Мы больше не нищие.
— Мы миллионеры! Ты миллионерка!
Клавдия грустно улыбнулась.
— А толку? Твой муж все равно считает меня попрошайкой.
— Не считает. Сейчас узнает правду и не будет считать.
Дома Владимир сидел перед телевизором, делая вид, что ничего не произошло. Ирина вошла в комнату с документами в руках.
— Владимир, нам нужно поговорить.
— О чем говорить?
— О моей матери.
— Что о ней говорить? Попрошайка и есть попрошайка.
— Посмотри на это.
Ирина протянула мужу завещание. Владимир нехотя взял бумаги.
Читал молча, лицо постепенно бледнело. Дочитав до конца, поднял глаза на жену.
— Это что?
— Завещание. Дядя Петр оставил маме сеть ресторанов.
— Сколько они стоят?
— Около шестисот миллионов рублей.
— Шестьсот миллионов?
— Да. Моя мама теперь богаче нас в тысячи раз.
Владимир перечитал документ, проверяя каждую строчку. Все было официально, с печатями и подписями.
— Значит... твоя мать...
— Моя мать миллионерка. А ты назвал ее попрошайкой.
— Я не знал...
— А если бы не узнал? Так и продолжал бы ее унижать?
Владимир молчал, листая документы. Цифры в завещании не оставляли сомнений - теща действительно стала обладательницей огромного состояния.
— Ирина, я просто...
— Просто что? Просто ненавидел мою маму за бедность?
— Не ненавидел...
— Называл попрошайкой! Толкал меня! Выгонял ее из дома!
Владимир понимал - он попал в неловкую ситуацию. Все его оскорбления в адрес тещи теперь выглядели особенно глупо.
На следующий день Ирина поехала к матери в дом престарелых. Клавдия сидела в крошечной комнатке, смотрела в окно.
— Мам, собирайся. Мы переезжаем.
— Куда переезжаем?
— Купим квартиру в центре. Или дом за городом.
— А Владимир?
— Пока не знаю, что с Владимиром.
Клавдия встала, начала складывать скромные вещи в потертый чемодан. Всю жизнь прожила в нужде, экономила каждую копейку.
— Дочка, а может ему не говорить про деньги?
— Уже поздно. Он видел завещание.
— И что сказал?
— Ничего толкового не сказал.
Вечером они вернулись домой. Владимир встретил жену и тещу у двери. На лице была вымученная улыбка.
— Клавдия Ивановна, простите меня...
Старая женщина прошла мимо, даже не взглянула на зятя.
— Клавдия Ивановна, я был неправ...
Никакого ответа.
За ужином Владимир пытался наладить отношения с тещей. Накладывал ей еду, предлагал чай, расспрашивал о здоровье.
Клавдия отвечала односложно, без энтузиазма. Двадцать лет терпела пренебрежение, теперь не спешила прощать.
— А может, нам ресторан какой-нибудь посетить? — предложил Владимир.
— Зачем? — холодно ответила теща.
— Ну... отпраздновать наследство...
— Мое наследство. Не наше.
Владимир поперхнулся чаем. Намек был понятен.
Через неделю Ирина с матерью начали оформлять права на рестораны. Юристы, нотариусы, банковские счета - новая жизнь требовала множества формальностей.
Владимир пытался участвовать в делах, давать советы, предлагать помощь. Но женщины обходились без него.
— Ира, может мне работу бросить? Помогать вам с бизнесом?
— Не нужно. Мы справимся.
— Но я же муж! Должен участвовать в семейных делах!
— Семейных? А когда ты выгонял мою маму, это были семейные дела?
Владимир понял - прощения не будет. По крайней мере, не скоро.
Клавдия переехала в элитную квартиру в центре города. Наняла домработницу, купила дорогую одежду, начала путешествовать.
А Владимир остался в старой квартире с женой и дочерью. Зарплата инженера казалась смешной на фоне миллионного состояния тещи.
Настя часто ездила к бабушке в гости. Старая женщина баловала внучку подарками, водила в театры и музеи.
— Папа, а почему ты бабулю обижал? — спросила дочка однажды вечером.
— Не обижал...
— Обижал. Я слышала, как ты кричал.
— Настя, это взрослые дела...
— А бабуля сказала, что ты просил прощения.
— Просил.
— И она тебя простила?
Владимир посмотрел на дочь, не зная, что ответить. Клавдия держалась вежливо, но холодно. Прощения не было.
— Не знаю, доченька...
— А почему не знаешь?
— Потому что я сделал очень плохую вещь.
— Какую?
— Обидел хорошего человека.
Настя обняла отца, погладила по голове.
— Папа, а ты больше не будешь обижать?
— Нет, не буду.
— Точно не будешь?
— Точно.
Но было поздно. Клавдия помнила каждое оскорбительное слово, каждый пренебрежительный взгляд. Деньги не залечили душевные раны.
Через месяц Ирина подала на развод. Совместно нажитое имущество разделили пополам, но основные деньги принадлежали матери.
Владимир снял однокомнатную квартиру на окраине, продолжал работать инженером. По выходным забирал Настю к себе.
А Клавдия открыла благотворительный фонд помощи одиноким пенсионерам. Каждый месяц фонд получал миллионы рублей на поддержку нуждающихся.
Как-то раз Владимир встретил бывшую тещу возле одного из ее ресторанов. Женщина выходила из дорогой машины в элегантном платье.
— Клавдия Ивановна...
— Владимир.
— Как дела?
— Хорошо. А у вас?
— Тоже ничего...
Они стояли на тротуаре, бывший зять и разбогатевшая теща. Между ними лежала пропасть прошлых обид.
— Клавдия Ивановна, я хотел еще раз извиниться...
— Владимир, поздно извиняться.
— Но все же...
— Все же ничего. Вы показали свое истинное лицо.
— Я изменился!
— Люди не меняются. Они просто прячут свою сущность.
Клавдия села в машину, закрыла дверцу. Водитель завел двигатель.
Владимир смотрел, как черный автомобиль скрывается за поворотом. В машине ехала женщина, которую он когда-то считал обузой.
Теперь "попрошайка" владела состоянием в полмиллиарда рублей. А он снимал квартиру за двадцать тысяч в месяц.
Справедливость восторжествовала. Но цена оказалась слишком высокой для всех.