― Что, Катенька, довыкобенивалась? ― елейным голосом промурлыкала свекровь. ― Что ж мне с тобой делать?
Катя стояла ни жива ни мертва, не в силах пошевелиться, а свекровь уже шарила глазенками по комнате за ее спиной.
― Что, успела хахаля своего спрятать? А я ведь говорила Витюше: все вы такие!
Катя неожиданно рассмеялась, а потом изменилась в лице и жестко указала пальцем на дверь.
― Вон из моего дома! И чтобы я ни вас, ни вашего Витюши больше не видела!
― Нахалка неблагодарная, ― ахнула свекровь.
Она попятилась спиной к выходу, задела лежащую на полочке сумочку, уронила зонтик. Ей казалось, что Катя наступает на нее, но Катя стояла на месте, опустив руки. А вот взглядом она вполне могла испепелить любого, кто попытался бы ей возразить.
Когда свекровь, наконец, ушла, Катя села прямо на пол и расплакалась. Надо же, эти двое едва не лишили ее всего, а потом выставили виноватой!
Да нет, не двое, а трое. Витька, его мать и Илья. Тот самый, кого свекровь пыталась найти в ее квартире.
* * *
Катя была неместная. Выросла в большом городе, с театрами и музеями. В детстве занималась балетом, ходила в художественную школу, брала уроки музыки и вокала. Запоем читала романы, где мужчины были сильными и честными, а женщины ― нежными и утонченными.
Так что, когда Катю по распределению отправили в маленький городок едва на сотню тысяч человек, она даже обрадовалась. Будет сеять разумное, доброе, вечное, приобщать к мировой культуре, учить классическому танцу… В общем, вообразила себя декабристкой ― только без мужа.
― Катенька, доченька, куда же ты! ― рыдали родители. ― Там же медведи по улицам ходят! Урка на урке сидит и зэком погоняет!
― Мама, везде живут люди, даже в глуши, ― смиренно ответила Катя, собрала чемодан и уехала прочь из родного дома.
Спасибо отцу: купил уютную квартиру в самом центре городишки. Обошлась она родителям даже меньше, чем новый автомобиль. И это меблированная двушка!
Катю уже ждали на работе в местном Дворце культуры. Юная преподавательница все время удивлялась: что происходит с этими детьми, с их ясными глазами, искренними улыбками и красивыми душами? Как они превращаются во взрослых, из глаз которых сквозит тоска и безысходность?
― Юля, а ты знаешь, что изображено на чехле твоего телефона? ― однажды обратилась Катя к своей ученице.
― Картинка какая-то, мне цвет понравился, ― пожала та плечами. ― А вы что, знаете, кто ее автор?
― Конечно, это Ван Гог, хочешь расскажу? ― улыбнулась Катя.
― И мне! И мне! ― тут же стали совать свои телефоны другие девчонки.
Так Катя стала приобщать детей к мировой художественной культуре, к культуре поведения, правильной речи. В общем, потихоньку лепила из неотесанных ― на ее взгляд ― провинциалок благородных девиц.
А потом увидела Его.
Виктор был крестным одной из учениц. Крестница временно жила у него ― родители накопили денег и укатили в отпуск. Вот и водил девчонку в кружок.
― Здравствуйте, Екатерина Георгиевна, ― заикаясь произнес Виктор, увидев перед собой очень красивую девушку.
― Здравствуйте…
― Я ― Виктор, крестный Анечки. Ейные родители уехали…
― Ее…
― Что?
― Ее родители ― так правильно говорить.
― У нас все так говорят, ― пожал плечами Виктор.
― Увы, то, как говорят все, далеко не всегда правильно, ― улыбнулась Катя.
― Так это… мы привыкшие.
Катя вздохнула. Виктор был невероятно красив. Светлые волосы прямыми прядями спадали на лоб, темные глаза смотрели прямо в душу. Видно, что в тренажерке проводит минимум три вечера в неделю, а то и больше.
― Ну ладно, мы пойдем, а то мне еще малую кормить, ― Виктор взял Анечку за руку, они вышли на улицу, и тут Катя заметила, что девочка забыла сумку с вещами.
― Подождите! ― Катерина бросилась следом, но на улице споткнулась, упала и расшибла коленку. ― Ой!
Виктор тут же подбежал, словно пушинку подхватил на руки, донес до скамейки. Что-то спросил…
― Что? ― недоуменно посмотрела на него Катя. Она буквально утонула в его глазах и не понимала ни слова, что он говорит.
― Может, говорю, все-таки скорую? ― повторил Виктор.
― Не знаю…
В общем, через пару месяцев молодой человек сделал Кате предложение. И получил согласие.
Виктор заявил, что жить они будут у нее. Мол, ему так ближе до работы. Во всем помогал, был заботлив, зарабатывал не горы золотые, но на хлеб с маслом хватало. Да еще был немного простоват ― по мнению Кати.
Через годик Катерина и Виктор стали родителями. И тут, как снег на голову, свалилась свекровь ― громогласная Елена Евгеньевна. В первый и последний раз Катя видела ее на собственной свадьбе, тогда-то Витя и заявил, мол, мама недовольна его выбором и не горит желанием общаться.
― Я, конечно, в вашу жизнь не лезу, ты тут хозяйка, ― каждый день заводила разговор свекровь. ― Но разве так можно?
― Как ― так?
― Ребенка постоянно на руках таскаешь. Не приучай, пусть лежит один в кроватке.
― Нет, это мой ребенок, и я лучше знаю, что с ним делать!
― А памперсы эти? Кому они нужны? Только тратишь деньги! На, вот, я марлечек привезла, ― совала в руки пакетик свекровь.
― Спасибо, но…
― Ишь, поперечная, ― недобро зыркнула на Катю и тут же перевела взгляд на плиту. ― А что это там за разводы? Ты же дома сидишь, что ― порядок навести не судьба?
Катя едва сдерживалась, чтобы не нагрубить. Но в лучших традициях классической литературы продолжала терпеть нападки.
А потом… все прекратилось. И Катя вдруг стала «самой любимой девочкой в семье».
* * *
― Катюша, ты умница, что меня послушала! Все-таки нас теперь трое, а комнат всего две. У дочки обязательно должно быть пространство! ― Виктор так радовался, когда Катя согласилась на его предложение.
― Витюша, ты прав: дочке скоро понадобится своя комната, ― согласно кивала Катя.
― Катюш, а я тут подумал: дочка ж вырастет, ей захочется свое жилье… Давай возьмем или четырехкомнатную, или двушечку и однушечку на окраине. Одну квартиру сможем сдавать, пассивный доход получится.
― А нам точно хватит денег?
― Ну да, я все посчитал. Продаем твою квартиру: она в отличном состоянии, цену можно будет хорошую поставить. Плюс маткапитал. А возьмем две квартиры без ремонта. Со временем сделаем. Родители, в конце концов, помогут.
― Но твоя мама… как она нам поможет? Мы же ей сами каждый месяц деньги переводим.
― Я про твоего отца. Что ж он, единственной дочке пожалеет?
Катя задумалась. В чем-то Витюша был прав. Отец каждый месяц отправлял деньги для внучки и ворчал, что зять не в состоянии обеспечить его принцесс даже самым необходимым. А еще постоянно хмурил лоб и намекал, что Виктор нечист на руку. И что его мать тоже особого доверия не внушает. Но Катя каждый раз останавливала его. Теперь же ей почему-то захотелось услышать его голос, спросить совета.
― Катюшенька, дочка, как хорошо, что ты позвонила! Мы тут с матерью хотим вам с Сонечкой подарок сделать. Как ты смотришь на то, чтобы увидеться через недельку?
― Папа, я так соскучилась! ― взвизгнула от радости Катя
― Дочь, только обещай: Вите своему пока не говори, что мы приедем, хорошо?
― Ладно, папа. Но все равно: ты к нему предвзято относишься. Он добрый и чуткий человек.
И Катя рассказала отцу и про предложение Вити улучшить жилищные условия. Отец призадумался. На экране смартфона четко было видно, как морщины рассекли его лоб. Потер подбородок и неожиданно сказал:
― Солнышко, ты очень просила не говорить плохого про мужа. Поэтому я дам такой совет: если тебе кажется, что что-то идет не так, сразу звони. Или если в жизни начнутся неожиданные перемены. Ничего не продавай и не покупай, пока я не проверю документы.
На том и договорились.
* * *
Виктор с каждым днем становился все нервнее, а свекровь ― все ласковее. Елеем лились ее речи о лучшей снохе в мире. И это очень сильно тревожило Катю. Об этом думала она, сидя со спящей Соней на руках на скамейке в парке.
― Девушка, вы похожи на Мадонну с младенцем, ― неожиданно услышала бархатный мужской голос. Смущенно улыбнулась:
― Спасибо…
― За что? За то, что вы красивы? Нет, за это надо благодарить родителей и Создателя. Наверняка у вас очень красивое имя. Я, кстати, Илья.
― А я ― Екатерина.
― Вот! Я же говорил! Красивое имя!
Илья присел на скамейку, слово за слово ― завязался разговор. Илья оказался очень интересным собеседником. Они говорили на одном языке ― красивом, правильном, литературном. Смотрели одни фильмы, слушали одну музыку, смеялись над одними и теми же шутками. Боже, как изголодалась Катя по таким вот спокойным разговорам на равных ― не о быте, а о возвышенном!
― Катя, у меня ощущение, что мы знакомы целую вечность, ― недели через две признался Илья во время очередной прогулки.
― У меня такое же чувство, ― слегка покраснела Катя.
― Ты для меня как глоток свежего воздуха!
― Абсолютно то же самое, ― рассмеялась Катя.
― Твой муж ― дурак, он даже не понимает, какое сокровище ему досталось…
День за днем Илья мягко убеждал Катю в том, что Виктор не достоин ее. Катерина так истосковалась по красивым словам, что слушала Илью, открыв рот. И неожиданно поняла, что, кажется, влюбилась.
* * *
― Катька, представляешь, у Тохи жена ― змея подколодная!
― Почему ты так об Алине говоришь?
― Дык она шуры-муры с каждым встречным-поперечным крутит! ― Виктор злобно стукнул по столу кулаком.
― Мне кажется, ты ошибаешься.
― Ага, щас! Сам видел ее на улице с мужиком! Идут, улыбаются! А Тоха ― что? Тоха ― ничего! Верит, олень, что это был всего лишь одноклассник!
― Витя, не надо так о людях говорить, ― начала было Катя. ― Может, ничего не было? И все это ошибка? Алина ― хорошая девушка, отличная мать…
― А может, ты с ней заодно?! Если бы мне хоть кто-то сказал, что ты с кем-то гуляешь без меня, ― Виктор приблизил перекошенное от злости лицо к Кате, ― тебе бы мало не показалось. Вылетела бы отсюда, как пробка. И дочку бы не увидела никогда.
Катя только закусила губу. В последнее время Витя постоянно был не в духе, и она никак не могла понять причину. Может… узнал о прогулках с Ильей?..
Назавтра же, когда они увиделись с Ильей в парке ― а совместные прогулки теперь стали очень частыми ― Катя поделилась с ним опасениями.
― Катенька, если бы у меня была такая жена, я был бы счастливейшим человеком. Но, боюсь, не могу рассчитывать даже на небольшую взаимность. Увы…
― Илья, ты мне очень нравишься как друг, собеседник… И как мужчина ― тоже. Но я замужем. И Витя такие страшные вещи говорит...
― Катюша, давай уедем отсюда. Я не могу здесь больше жить. Неужели так много вещей, которые тебя тут держат?
― Уедем?.. ― Катя подняла на Илью глаза и поняла: он не шутит.
Он и правда готов увезти ее, жениться, принять дочь. А Витя тяготил ее своими словечками, отсутствием культуры, рассуждениями. За красивой внешностью скрывалась гнилая душонка. Но вдруг и с Ильей все будет так же?
― Да. Уедем. Я завтра приеду за вами в три часа. Собери вещи, будь готова.
Катя кивнула и пошла домой
* * *
Илья действительно пришел назавтра в три часа.
― Девочка моя, как долго я ждал этого, ― горячо зашептал он прямо с порога.
Вместо того, чтобы ответить на этот горячий шепот, Катя влепила пощечину и вытолкнула в почему-то незакрытую дверь.
― Ты еще пожалеешь! ― интеллигентный тон сменился на хамский. ― Мы все равно получим свое, культурненькая ты наша!
Катя посмотрела на сумку с детскими вещами и быстро-быстро достала все из нее. После этого набрала номер отца.
― Папа, ты был прав. Тут что-то не так. Он никогда не все себя так, а сегодня как с цепи сорвался.
― Доченька, как хорошо, что мы с тобой вчера все обсудили…
― Подожди, там кто-то пришел. Не отключайся.
В прихожей стояла свекровь и победно осматривала стены, словно только что купила эту квартиру.
― Здравствуйте, ― начала было Катя. Но свекровь одарила ее таким взглядом, что Катя словно сжалась в комочек.
― Что, Катенька, довыкобенивалась, культурная ты наша? Строила тут из себя недотрогу, а сама ― та еще коза! ― елейным голосом промурлыкала свекровь. ― Что ж мне с тобой делать?
Катя стояла ни жива, ни мертва, не в силах пошевелиться, а свекровь уже шарила глазенками по комнате за ее спиной.
― Что, успела хахаля своего спрятать? А я ведь говорила Витюше: все вы такие!
Катя неожиданно рассмеялась, а потом изменилась в лице и жестко указала пальцем на дверь.
― Вон из моего дома! И чтобы я ни вас, ни вашего Витюши больше не видела!
― Нахалка неблагодарная!
Катя вытолкала свекровь, закрыла двери и расплакалась. А ведь она почти попалась в эту ловушку! Еще немного ― и с ней поступили бы так же, как с Алиной. Витюша с матерью оказались теми еще аферистами. Надо же! Подговорить родственника и попытаться под видом измены отобрать дочь!
Через месяц Катя продала квартиру. Все это время ее отец был рядом. Втроем они вернулись в родной город Кати. Виктор пытался качать права, давить на жалость. Но теперь вместо высокого красавца Катя видела обычного невзрачного мужичка с пустым взглядом и переполненной ненавистью душой. С ним ей точно не по пути.
Сейчас Катя живет рядом с родителями. Сонечка растет умненькой и красивой. Личная жизнь тоже наладилась. И Катя безмерно счастлива, что больше никогда не встретится ни с Виктором, ни с его подельником Ильей, ни со свекровью.
Автор: Галина Шелгачева
---
---
Наталена
10 ноября 2022
65,9 тыс
9 мин
Машка с самого детства была бестолковой, бесшабашной растрепой. Мама ее это очень хорошо понимала и держала свою девицу в ежовых рукавицах. И то не всегда успевала за ней уследить.
Все девочки, как девочки, а эта...
С утра в тугую корзиночку на Машкиной голове вплетены матерью разноцветные ленты: глаза Машины от этого сделались по-китайски загадочными. На плечиках висит коричневое отглаженное платьице и черный свеженький передник. Гольфики ажурные, с помпончиками. Воротничок и манжеты аккуратно, с ревом (потому что под маминым присмотром) два раза отпороты, на третий раз пришиты как следует – от середины по краям. Туфельки начищены. Чудо, что за девочка, хоть в кино снимай.
А вечером домой является чудо-юдо-рыба-поросенок! Гольфы на ногах – гармошкой! Манжеты - испачканы. На коленях прислюнявлены листы подорожника (на носу – тоже, на всякий пожарный случай). Разноцветные ленты выбились из сложносочиненной корзиночки и развеваются хвостом. Да и вообще – вся прическа такая... такая... В общем такая романтичная лохматость вполне сошла бы, если бы не колючки от бурьяна, запутавшиеся в волосах.
На кармашке черного передника расползлось жирное пятно – Машка на обеде туда положила котлету с хлебом. Она, конечно, совсем не виновата, что любит есть, когда читает. После большой перемены по расписанию стоял урок чтения. И что, голодать ей? Изменять своим привычкам? Котлетка была такая ароматная, поджаристая. Хлебушек – мягкий. Ну и...
Училка, потянув носом, вытащила у Машки котлету из кармана двумя пальцами и выкинула в урну. Маша – в рев.
- Да как так можно еду выбрасывать! Вы же сами говорили!
Класс заволновался. Память у класса отличная. Учительница Галина Петровна, молоденькая, вчерашняя студентка, совсем недавно читала ребятам грустный рассказ «Теплый хлеб». И все плакали. А Мишка Григорьев – громче всех, так ему было жалко лошадку! И сейчас он тоже орал! Галина Петровна краснела и бледнела. Урок был сорван. Она что-то там бекала-мекала – бесполезно. Учительский авторитет падал стремительно в глубокую пропасть.
Пришлось ей врать ученикам, что хлебушек она «просто положила в ведро, а вечером отнесет птичкам». Да кто ей поверит! В итоге в Машином дневнике размашисто, с нажимом, жирнющее замечание: «Сорвала урок котлетами!!!»
И на погоны – Кол! Точнее, единица, подписанная в скобочках (ед.), чтобы Маша не умудрилась исправить оценку на четверку.
После вечерней взбучки и плача Ярославны в туалете, куда ее заперли на сорок минут, стирки манжет, гольфиков и передника – вручную, под материнским присмотром, Машка дала себе зарок никогда и ни с кем не спорить. Себе дороже. Думаете, она покорилась? Как бы не так! Она просто решила все делать по-своему, не спрашивая ни у кого советов. Взрослые врут – точка. Уж сама, как-нибудь.
Вот так столовская котлета определила нелегкий Машин жизненный путь.
Отца своего она не знала. Мама рассказывала, что он геройски погиб.
- На войне? – Машка округляла глаза, которые быстро заполнялись скорбными слезами.
- Э-э-э, ну не то, чтобы... - терялась мама, — ну...
- Попал в авиакатастрофу, — на голубом глазу четко оттарабанила бабушка, мамина мама, ответ на сложный вопрос, — ушел в крутое пике!
Ну, бабушка-то знала, в какое «пике» ушел папа Маши. Но разве стоило об этом говорить маленькой девочке, как две капли похожей на своего папашеньку? Пусть вспоминает его, как героя. Героя-любовника чертова!
Красивая и смелая дорогу перешла Машиному папе, когда Наталья была на седьмом месяце. Да какая там красота: курица с длинной жилистой шеей. И ходила эта курица... как курица: вытягивая ту самую длинную шею, словно высматривая, кого клюнуть. Балерина-а-а, черт бы ее драл! И ножки у балерины были длинные, желтые, куриные. Лапки несушки, а не ноги. С Натальей близко не сравнить.
Мама Маши светилась здоровьем и полнотой. Таких женщин хочется потискать и искренне засмеяться от удовольствия:
- Ах, душечка, Наталья Петровна!
Почти по Чехову. Те же полные плечи, те же ямочки на щеках, те же румяные губки бантиком. Лет сто назад любой бородатый купчина золотой прииск к ногам Наташкиным швырнул бы: "На! Пользуйся! Дай только ручку твою облобызать!"
А теперь в моде обтрепанные цапли с куриной походкой. . .
. . . читать далее >>