Дисклеймер: в данном тексте события, описанные в «Сильмариллионе» и иных текстах авторства Дж.Р.Р. Толкиена, рассматриваются как информация из мира Арда, переведённая и записанная английским профессором, а не как всего лишь плод его личной фантазии, поскольку в последнем случае в подобном анализе заведомо нет никакого смысла.
История Берена и его возлюбленной эльфийки Лютиэнь является одной из самых красивых и увлекательных во всём корпусе текстов по миру, известному как Арда. Между тем история эта, при беспристрастном её изучении, весьма странна. То, что Берен вышел через пояс Мелиан (систему магической защиты сокрытого королевства Дориат) прямо к тему месту, где пела и танцевала Лютиэнь, ещё можно объяснить. Либо тут имело место обычное совпадение, либо такова была воля судьбы, либо наконец Берена просто привели в нужное место в нужное время, а привести его могла Мелиан, контролировавшая своё творение — либо по собственной воле, либо по просьбе своей дочери Лютиэнь, либо… либо по воле своего мужа Тингола.
Последняя версия вызовет возмущение у любого внимательного читателя — как же так, ведь Тингол вообще не думал, что некий смертный, пусть даже и знаменитый герой (знаменитый, правда, среди орков и прочих слуг Моргота, но вряд ли среди эльфов, мало интересовавшихся не имевшими тогда большого влияния на события в Средиземье людьми), посватается к его единственной дочери. И когда гнусный доносчик Даэрон через год после встречи Берена с Лутиэнь донёс отцу о том, с кем гуляет по лесам его родная доченька, тот впал в ярость. Дочери пришлось привести Берена перед гневные очи родителя и Тингол не просто поругался с женишком, но ещё и послал его за Сильмарилем…
История, конечно, впечатляющая, однако абсолютно недостоверная. Прежде всего, это единственный случай во всей истории мира Арда, когда возлюбленный эльфийки просит её руки у родителей своей любимой. Такого никогда не было и быть не могло по вполне очевидной причине — сам этот обычай людской, а не эльфийский. Эльфы влюблялись в сознательном возрасте, причём любовь у них всегда была единственной и на всю жизнь. Отец и мать влюблённой эльфийки не могли повлиять на выбор своего отпрыска и, соответственно, своего разрешения на брак родного дитя в принципе давать не могли, да она и её избранный такого согласия и не спрашивали. Почему же в данном конкретном случае Тингол (ведь именно он, а не Мелиан, возмущался выбором своей дочери) поступил иначе?
Ещё одна немаловажная деталь. Мелиан могла не устраивать специально проход Берена через пояс, который она создала и контролировала. Но не знать о том, что он там прошёл, она никак не могла. А прошедший через линию укреплений нарушитель границы, причём нарушивший её со стороны, где расположен злой и коварный враг, не мог не вызвать как минимум любопытства. Его перемещения обязательно контролировали бы какие-нибудь эльфийские пограничники. Впрочем, сама Мелиан была майа и могла управлять силами, которые простым эльфам заведомо не были подвластны. Так что как раз ей ничего не стоило незаметно отслеживать буквально каждый вздох Берена, оказавшегося в её владениях. То есть Мелиан точно знала, где шлялся этот год Берен и в какой компании. И чем они с её дочерью занимались.
Могла ли она скрыть эту информацию от своего любимого мужа? Весьма сомнительно. Прежде всего, у них в самом деле была настоящая и искренняя любовь, зачем же ей лгать любимому в настолько важном вопросе, как судьба (а любовь эльфийки — это именно судьба, раз уж она возникла, в реалиях Арды с ней ничего не поделать) их общей дочери? Тем более, что и она, и Тингол родную и единственную дочь в самом деле любили, иначе быть не могло. Получается, что весь этот год отец и мать Лутиэнь решали, что делать. И пришли к некоему совместному плану, который и был реализован. Вот когда они этот план придумали и приготовили всё для его реализации, Тингол «внезапно» узнаёт, что его дочь гуляет с каким-то одичалым партизаном.
Касательно разговора Берена с Тинголом могут быть две версии. Первая версия — разговор был придуман постфактум, причём придуман для людей, в качестве объяснения того, что Берена вот так сразу послали добывать Сильмариль. Вторая версия — разговор был чем-то вроде театральной постановки. Мол, папаша осерчал и в гневе, не понимая до конца что говорит, послал женишка подальше. То бишь к Морготу. А чтобы не просто так ходить туда и обратно, пусть женишок заодно камень из короны Всеобщего Врага прихватит, как доказательство, что он до цели добрался. ИМХО, вторая версия ближе к истине, ведь песни о Берене и Лютиэнь пели в последующие эпохи сами эльфы, зачем бы им надо было врать самим себе? Ссора между Тинголом и Береном в самом деле была, то есть была отыграна для эльфов Дориата.
Правитель скрытого королевства Дориат, хорошо знакомый с войной и политикой (ему пришлось лично иметь дело с феанорингами, тут поневоле станешь эльфийским политиком, хотя бы чтобы выжить), в принципе не мог принимать настолько важные решения, тем более относящиеся к его любимой родне, в запале и не включая голову. Что ещё более важно, после этой ссоры Берен не ушёл сразу к Морготу, как должен бы был поступить, если бы в самом деле был послан в грубой форме и действовал не раздумывая. Нет, Берен пошёл не куда-нибудь, а в другое скрытое эльфийское королевство, Нарготронд, где правил Финрод, обязанный его роду жизнью, о чём свидетельствовало кольцо, находившееся у Берена. Любопытно, он сам до такой хитроумной комбинации (вынудить Финрода участвовать в походе, оставив своё королевство) додумался, или может, ему подсказал кто-то мудрый и хорошо разбиравшийся во внутренних взаимоотношениях правящих эльфийских элит? Кто это мог быть, если не Мелиан?
Как и с кем предварительно договаривалась Мелиан (учитывая, что у неё в Дориате гостила Галадриэль, в договоре могли участвовать не только Тингол с Финродом, но и братья феаноринги, по крайней мере часть из них), реконструировать не представляется возможным. Очевидно, что у похода Берена с Лютиэнь за Сильмарилем была ещё и скрытая политическая подоплёка, ведь и сам поход, и его последствия коренным образом изменили ситуацию не только в Средиземье, но и в двух скрытых эльфийских королевствах в частности. Что и могло быть реальной целью всей затеи.