— Настя, ты какая-то странная сегодня, — Вера разливала чай по чашкам, украдкой поглядывая на подругу. — Уже полчаса сидишь, будто воды в рот набрала. Случилось что-то?
Настя вздрогнула, словно ее разбудили посреди глубокого сна, и неловко улыбнулась. Она крутила в руках ложечку, не решаясь поднять глаза.
— Нет, просто устала. На работе завал, сама знаешь.
— Знаю, — кивнула Вера. — Только ты мне зубы не заговаривай. Я тебя пятнадцать лет знаю, со студенчества. Когда ты нервничаешь, у тебя над верхней губой испарина выступает. Вот как сейчас.
Настя машинально провела рукой по лицу и отвернулась к окну. За стеклом моросил мелкий осенний дождь, люди спешили по своим делам, натянув капюшоны и укрывшись под зонтами. Как просто им было, думалось Насте. Идут себе, не зная, что в этот самый момент чья-то жизнь рушится.
— Чай остынет, — мягко заметила Вера, подвигая к подруге чашку с дымящимся напитком.
— Верочка, — Настя сделала глубокий вдох, словно перед прыжком в ледяную воду. — Мне нужно тебе кое-что сказать. Что-то очень серьезное.
Вера насторожилась. Последний раз такой тон она слышала, когда Настя сообщала о разводе. Но с тех пор прошло три года, и жизнь, казалось, наладилась.
— Что такое? У тебя проблемы?
Настя нервно засмеялась, и этот смех больше походил на всхлип.
— Да, проблемы. Самые настоящие проблемы.
Она замолчала, собираясь с мыслями. Как сказать человеку, что ты предала его самым подлым образом? Каким словам довериться? Каким тоном говорить? Настя не находила ответа, хотя прокручивала этот разговор в голове уже несколько недель.
— Вера, помнишь твой день рождения в мае? — наконец произнесла она. — Тот, который вы с Андреем устроили на даче?
Вера удивленно приподняла брови.
— Конечно, помню. Что с ним не так?
— Ты рано ушла спать. Сказала, что голова разболелась от шампанского.
— Да, было такое. А что?
Настя сжала чашку так сильно, что побелели костяшки пальцев.
— Андрей тоже много выпил в тот вечер, — ее голос дрожал. — Мы остались на веранде вдвоем. Разговаривали. Сначала просто разговаривали, а потом...
Вера застыла с чашкой на полпути ко рту.
— Что потом, Настя?
— Мы... переспали, — последнее слово Настя почти прошептала и тут же, не давая себе передумать, добавила: — Я беременна, Вера. Шестая неделя.
Тишина, повисшая в комнате, казалась физически ощутимой. Время словно остановилось. Вера сидела неподвижно, только пальцы, державшие чашку, едва заметно подрагивали.
— Вера, скажи что-нибудь, — взмолилась Настя. — Ругайся, кричи, выгони меня — только не молчи.
Вера медленно поставила чашку на стол. На бледном лице не отражалось никаких эмоций, только глаза потемнели, став почти черными.
— И что ты собираешься делать? — спросила она ровным голосом.
Этого вопроса Настя не ожидала. Она готовилась к крикам, обвинениям, даже к пощечине — но не к такому пугающему спокойствию.
— Не знаю, — честно ответила она. — Я не могу решиться на аборт. Но и ребенка я тоже не планировала. Мне сорок лет, Вера. Это может быть мой последний шанс стать матерью.
— А Андрей? Он знает?
— Да. Я сказала ему неделю назад.
Вера кивнула, словно получила подтверждение своим мыслям.
— Поэтому он стал таким странным. Задумчивым. Говорил, что на работе проблемы.
— Прости меня, — Настя протянула руку через стол, пытаясь коснуться пальцев подруги, но та отдернула ладонь. — Мы не хотели, чтобы так вышло. Это была ошибка, глупая пьяная ошибка.
Вера встала из-за стола и подошла к окну. Дождь усилился, превратившись в настоящий ливень, и струи воды текли по стеклу, искажая мир снаружи.
— Ошибка, — повторила она. — Переспать с мужем лучшей подруги — это, по-твоему, просто ошибка?
— Я не знаю, как еще это назвать, — Настя чувствовала, как к горлу подступают слезы. — Я ненавижу себя за это каждый день. Каждую минуту.
— А меня? — Вера повернулась. — Меня ты тоже ненавидишь?
— Что? Нет, конечно! Ты моя лучшая подруга. Была лучшей подругой, — она поправила себя. — Я понимаю, если ты никогда не сможешь меня простить.
Вера вернулась к столу, но садиться не стала. Взяла свою чашку, отпила глоток остывшего чая.
— Знаешь, Насть, я догадывалась, — произнесла она неожиданно спокойно. — Не конкретно об этом, но что-то было. Андрей стал каким-то виноватым. Суетливым. Цветы приносить начал без повода. А позавчера я нашла в его телефоне твои сообщения.
Настя закрыла лицо руками.
— О боже... Там ничего такого не было, правда? Мы только о встрече договаривались, чтобы всё обсудить.
— Да, ничего особенного. Но тон... Что-то в тоне было не то. Слишком осторожный, напряженный, — Вера помолчала. — Я даже подумать не могла, что всё настолько серьезно. Беременность... — она покачала головой.
Настя решилась поднять глаза на подругу. Лицо Веры оставалось бесстрастным, но в глазах стояли слезы.
— Знаешь, что самое ироничное? — горько усмехнулась Вера. — Мы с Андреем пять лет пытались завести ребенка. Обследования, процедуры, попытки ЭКО... Ничего не получалось. А у тебя — с первого раза.
— Верочка, я не знала, — прошептала Настя. — Вы никогда не говорили...
— А надо было? — резко спросила Вера. — Кричать на каждом углу о своих неудачах? Нет уж, увольте. Мы справлялись сами.
Она снова отошла к окну, скрестила руки на груди, словно защищаясь.
— Почему ты пришла? — спросила Вера, не оборачиваясь. — Зачем рассказала? Чего ты хочешь от меня?
— Я не знаю, — призналась Настя. — Может быть, прощения. Или совета. Или просто... чтобы ты знала от меня, а не узнала как-то иначе.
— Благородно, — в голосе Веры прозвучал металл. — И что дальше? Каков план? Андрей бросит меня и женится на тебе? Вы будете растить ребенка вместе?
— Нет! — воскликнула Настя. — Я не хочу разрушать вашу семью! Я вообще не знаю, что делать. Может, мне уехать? Родить где-нибудь далеко и никогда не возвращаться?
Вера медленно повернулась, посмотрела на подругу долгим, изучающим взглядом.
— А что хочет Андрей?
Настя опустила глаза.
— Он в растерянности. Говорит, что не может так просто бросить тебя после пятнадцати лет брака. Но и ребенка своего бросить тоже не может.
— Ясно, — кивнула Вера. — Благородный Андрей Сергеевич хочет и рыбку съесть, и на елку влезть.
— Он любит тебя, Вера, правда. Он сказал, что это был единственный раз, что он никогда не думал об измене...
— Но тем не менее изменил, — жестко оборвала Вера. — И не с кем-нибудь, а с моей лучшей подругой. В мой день рождения! Пока я спала наверху!
Ее голос наконец дрогнул, выдавая бурю эмоций под маской спокойствия. Настя сжалась в кресле.
— Мне нет оправдания, — прошептала она. — Если бы я могла всё исправить...
— Но не можешь, — закончила Вера. — Что сделано, то сделано.
Она вернулась за стол, села напротив Насти.
— Ты любишь его? — спросила она прямо.
Настя растерялась.
— Андрея? Нет. То есть, как друга — да, но не как мужчину. У нас ничего такого не было никогда, кроме того случая. Просто совпало всё — алкоголь, весна, одиночество...
— Одиночество? — переспросила Вера. — Ты три года в разводе и никого не нашла за это время?
— Не в этом дело, — Настя покачала головой. — Просто тот вечер... Мы говорили о жизни, о прошлом. Андрей рассказывал, как вы познакомились в университете. Как он влюбился с первого взгляда. Мне стало так тоскливо от мысли, что у меня никогда такого не было и, может, уже и не будет. А потом мы еще выпили, и... — она беспомощно развела руками. — Одно потянулось за другим.
Вера слушала внимательно, не перебивая. Когда Настя закончила, она задумчиво провела пальцем по краю чашки.
— Помнишь, в университете я встречалась с Димой Лагутиным? — неожиданно спросила она.
Настя удивленно моргнула, не понимая, к чему этот вопрос.
— Конечно, помню. Вы встречались почти два года.
— А помнишь, как мы с ним расстались?
— Он тебе изменил, — медленно произнесла Настя, начиная понимать, куда клонит Вера.
— Да. С моей соседкой по комнате. Я тогда плакала неделю, не могла ни есть, ни спать, — Вера грустно улыбнулась. — Мне казалось, что жизнь кончена. А потом появился Андрей, и я поняла, что всё к лучшему. Что Дима — не моя судьба.
Она помолчала, глядя в пространство перед собой.
— Знаешь, я тогда поклялась, что никогда не буду с человеком, который способен на измену. И вот — пожалуйста.
— Верочка, — Настя вновь потянулась к ней, и на этот раз Вера не отстранилась. — Я виновата не меньше Андрея. Не вини только его.
— Я виню вас обоих, — твердо сказала Вера. — И себя тоже. За то, что не видела, не чувствовала.
Они замолчали. За окном продолжал лить дождь. Где-то на кухне капала вода из неплотно закрытого крана — размеренно и методично, отсчитывая секунды тишины.
— Что ты собираешься делать? — наконец спросила Настя. — С Андреем, я имею в виду.
Вера пожала плечами.
— Не знаю. Мне нужно с ним поговорить. Всё обдумать, — она посмотрела на Настю. — А ты? Ты точно решила оставить ребенка?
— Да, — кивнула Настя. — Не могу иначе. Но я не буду требовать ничего от Андрея. Он может участвовать в жизни ребенка или нет — это его выбор. Я справлюсь сама.
— Как благородно, — заметила Вера с легкой иронией. — Только почему-то мне кажется, что Андрей так не думает. Он слишком правильный для того, чтобы бросить собственного ребенка.
— Я знаю, — вздохнула Настя. — Он уже сказал, что хочет участвовать во всем. Быть на УЗИ, помогать финансово, проводить время с малышом. Но я не хочу разрушать вашу семью, Вера. Клянусь.
Вера неожиданно рассмеялась — горько, но искренне.
— Поздно думать об этом, Настя. Семья уже разрушена. Просто обломки еще не рассыпались.
Она встала, собрала чашки со стола и отнесла их на кухню. Настя слышала, как льется вода из крана, звякает посуда. Когда Вера вернулась, ее глаза были красными.
— Андрей звонил, — сказала она. — Спрашивал, не знаю ли я, где ты. Видимо, беспокоится, что ты всё мне расскажешь.
— Вера, что мне делать? — беспомощно спросила Настя. — Я могу уехать. Прямо сейчас. Исчезнуть из вашей жизни.
— И растить ребенка одна? Без отца? — Вера покачала головой. — Нет, Настя. От проблем не убегают. Их решают.
Она подошла к столику у дивана, достала из ящика пачку сигарет и зажигалку.
— Я бросила пять лет назад, — сказала она, закуривая. — Врач сказал, что это может мешать забеременеть, — она выдохнула дым и усмехнулась. — Теперь-то уже без разницы, да?
Настя смотрела на нее с болью и раскаянием.
— Прости меня, — снова прошептала она. — Если бы можно было всё изменить...
— Нельзя, — отрезала Вера. — Что сделано, то сделано. Теперь надо думать, как жить дальше.
Она затянулась еще раз, потом решительно затушила сигарету.
— Знаешь, что самое странное? Я не чувствую ненависти. Ни к тебе, ни к Андрею. Только боль и... пустоту. Словно внутри что-то оборвалось.
В прихожей раздался звонок. Вера и Настя переглянулись.
— Это Андрей, — уверенно сказала Вера. — Он всегда так звонит — три коротких.
Она пошла открывать. Настя услышала голоса в коридоре — напряженный мужской и сдержанный женский, — потом шаги, и в комнату вошел Андрей. Он выглядел осунувшимся, под глазами залегли тени, словно он не спал несколько ночей.
— Привет, — сказал он, переводя взгляд с жены на Настю. — Я так и думал, что найду тебя здесь.
— Мы как раз обсудили твой маленький секрет, — спокойно заметила Вера. — Присядь, Андрей. Нам всем нужно поговорить.
Андрей неуверенно опустился в кресло, провел рукой по волосам.
— Вера, я всё объясню...
— Что тут объяснять? — пожала плечами Вера. — Ты переспал с моей подругой, и теперь она беременна. Всё предельно ясно.
— Это был единственный раз, клянусь, — Андрей подался вперед. — Я люблю только тебя. То, что случилось с Настей — это ошибка, глупость...
— Не надо, — остановила его Вера. — Я не хочу слушать оправдания. Меня интересует только одно: что ты собираешься делать дальше?
Андрей растерянно посмотрел на жену, потом на Настю.
— Я не знаю, — признался он. — Я хочу сохранить нашу семью, Вера. Но это мой ребенок, и я не могу...
— Не можешь его бросить, — закончила за него Вера. — Да, я уже слышала эту часть.
Она подошла к дивану, села напротив мужа.
— Знаешь, Андрей, у меня было время подумать. Не много, конечно — всего полчаса, пока Настя рассказывала мне всё, — но я пришла к определенным выводам.
Она говорила спокойно, словно обсуждала погоду или планы на выходные. Настя с Андреем смотрели на нее, затаив дыхание.
— Я не буду мешать тебе общаться с ребенком, — продолжала Вера. — Это твое право и твоя ответственность. Но и жить с человеком, который предал меня, я тоже не хочу.
— Вера, — Андрей дернулся вперед, словно хотел взять ее за руку, но остановился. — Я не могу тебя потерять. Я люблю тебя.
— Возможно, — кивнула Вера. — Но этого недостаточно, Андрей. Ты разрушил мое доверие. Наше доверие, — она посмотрела на Настю. — Вы оба.
Настя не могла произнести ни слова. Горло перехватило от слез.
— Я собираюсь подать на развод, — твердо сказала Вера. — И, Настя, я думаю, нам стоит какое-то время не видеться. Мне нужно пространство.
— Конечно, — прошептала Настя. — Я понимаю.
Андрей смотрел на жену потерянным взглядом.
— Вера, дай мне шанс, — попросил он. — Мы столько лет вместе. Неужели всё это ничего не значит?
— Значит, — мягко ответила Вера. — Поэтому я не кричу, не бью посуду и не выгоняю вас обоих прямо сейчас. Но продолжать как прежде мы не можем, Андрей. Слишком многое изменилось.
Она встала, давая понять, что разговор окончен.
— Думаю, вам лучше уйти, — сказала она. — Мне нужно побыть одной.
Настя поднялась, взяла сумку. Ее ноги дрожали, и она чувствовала легкое головокружение — то ли от переживаний, то ли от беременности.
— Вера, — она остановилась в дверях. — Я не жду, что ты простишь меня. Но я хочу, чтобы ты знала: я буду рядом, если понадоблюсь. Всегда.
Вера кивнула, не глядя на нее.
— Я запомню, — сказала она. — Береги себя, Настя. И ребенка.
Андрей подошел к жене, попытался обнять, но Вера отстранилась.
— Не надо, Андрей. Не сейчас.
Он понурил голову, затем медленно вышел в прихожую. Настя следовала за ним. Когда они уже открывали входную дверь, голос Веры остановил их:
— Андрей, забери свои вещи на выходных. Я уеду к маме, чтобы не мешать.
Он обернулся, кивнул. В глазах стояли слезы.
Когда дверь за ними захлопнулась, Вера вернулась в гостиную. Села на диван, обхватив колени руками. Только теперь, оставшись одна, она позволила себе заплакать — беззвучно, сотрясаясь всем телом.
За окном продолжал лить дождь, смывая с улиц городскую пыль. Вера думала о том, что иногда жизнь тоже нуждается в таком очищении. Даже если это больно и страшно. Даже если не знаешь, что ждет впереди.
Она вытерла слезы и посмотрела на фотографию на стене — она и Андрей на фоне моря, счастливые и влюбленные. Когда-то это была ее жизнь. Теперь предстояло строить новую.
Вера подошла к телефону и набрала номер.
— Мама, привет, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал нормально. — Я приеду к тебе на выходные, хорошо? Да, одна. Нет, все в порядке, просто... соскучилась.
Она положила трубку и снова подошла к окну. Дождь постепенно стихал, и в просветах между тучами проглядывало голубое небо. Жизнь продолжалась, несмотря ни на что.
Вера вдруг поймала себя на странной мысли: возможно, когда-нибудь — не сейчас, не скоро, но когда-нибудь — она сможет простить их обоих. Андрея и Настю. А может быть, даже себя — за то, что не уберегла, не сохранила, не почувствовала. Ведь в конце концов, никто не знает, какие повороты готовит судьба и где на самом деле лежит дорога к счастью.