Я помню то чувство — когда новости пролистываются мимо, как скоростной поезд, а вдруг одно имя заставляет остановиться. SHAMAN.
И слово — Пхеньян.
Пауза.
Не тур по южным городам, не премия, не клип. Северная Корея.
Та самая — закрытая, загадочная, где время идёт не по календарю, а по уставу.
Он поехал туда петь.
Не ради хайпа — хотя хайп всё равно случился.
Не ради репостов — ведь там нет даже Wi-Fi.
А ради того, чтобы сказать о чём-то важном. Может, о Родине. Может, о себе.
Мне показалось, что в этом есть безумная смелость. Или вера. Или и то, и другое.
Первая поездка. Август.
15 августа 2025 года — дата, которую теперь знает каждый поклонник SHAMAN.
Пхеньян. Дворец спорта. Огромная сцена, зал, где флаги России и КНДР колышутся рядом — не как символы государств, а как два мира, решившие на миг заговорить на одном языке.
В тот день Северная Корея праздновала 80 лет освобождения полуострова от японского владычества.
Россия прислала делегацию — официальную, с ансамблями, министерством, флагами.
Но всё внимание — на одном человеке.
Певце, который стал символом эпохи, даже если сам этого не планировал.
SHAMAN выходит в черном, кожаная куртка, чёрная рубашка, крест на груди. Он выглядит не как гость — как человек, которому здесь есть что сказать. В его голосе — не глянец, а металл. Он поёт «Моя Россия», и воздух будто становится плотнее.
А потом — «Я русский».
Тот самый момент, от которого у одних по коже мурашки, а у других — смешанные чувства.
Но там, в Пхеньяне, песня звучала не как лозунг, а как признание.
Простое, гордое, без нажима.
Он стоял перед тысячами людей, которые никогда не жили в России, и всё равно пел о ней так, как будто объяснял, что это значит — чувствовать себя частью страны, а не просто гражданином.
И зал слушал. Без криков, без флагов, без телефонов. Только ровное дыхание, равное уважение — и странная тишина после финальных слов:
«Я русский — и этим всё сказано».
В ту секунду я вдруг поняла:
эта песня — не про политику.
Она про корни. Про ту силу, которая остаётся, даже когда весь мир говорит на других языках.
Позже появятся видео — на северокорейском телевидении, на YouTube, даже в западных газетах.
SHAMAN поёт. Ким Чен Ын сидит в зале и аплодирует. После выступления — букет, поклон, благодарность.
Кто-то скажет: политика.
А я вижу музыку, которая перешла границу, где Wi-Fi ловит только пропаганда.
🌏 Между сценой и дипломатией
Что делает артист в стране, где всё решает идеология?
Он просто поёт.
И иногда этого достаточно, чтобы между двумя мирами появился человеческий мост.
Россия и КНДР давно тянут эти мосты: совместные оркестры, делегации, культурные обмены. Но SHAMAN оказался в центре внимания не только как певец, а как символ.
Молодой, уверенный, с голосом, от которого у публики мурашки даже через экран.
После этого концерта его тур в России слегка пошатнулся: концерты в Тихвине и Колпино перенесли, фанаты ворчали, но большинство — гордились.
«Наш поехал в Корею. Настоящий!» — писали в комментариях.
А сам он молчал. Только короткое сообщение:
“Друзья, концерты перенесены по уважительной причине. Новая поездка. Всё билеты действительны.”
И вот, когда казалось, что история уже написана, — вторая глава.
Октябрь. Он возвращается в Пхеньян.
На этот раз — к 80-летию Трудовой партии Кореи.
🎶 Октябрь. Возвращение в Пхеньян
Всё повторилось — и при этом всё стало другим.
На этот раз SHAMAN не просто прилетел — он вернулся.
Как будто закрыл недосказанное предложение, оставленное в августе.
Пхеньян снова украшен знаменами, улицы — идеально чисты, а лица — одинаково серьёзны.
9 октября — день рождения Трудовой партии Кореи. Праздник, где каждая нота звучит как лозунг, а каждый жест — как обещание вечности.
И вот среди всего этого — он.
Наш парень из Новомосковка, который поёт о Родине, но теперь делает это там, где слово «Родина» звучит на другом языке.
В этот раз в делегацию вошли десятки артистов: ансамбль Пятницкого, «Тодес», военные коллективы. Но именно SHAMAN снова стал лицом визита — об этом писала KCNA, северокорейское агентство.
Он прибыл 8 октября, выступил 9-го.
А после концерта — Ким Чен Ын лично поблагодарил российских артистов.
Это не слух, не пересказ: официальное сообщение.
Трудно представить — каково это: петь там, где публика не выкрикивает твоё имя, где нет телефонов в зале, где аплодисменты звучат ровно, как марш.
Но ведь он всё равно поёт.
Тот же голос, те же интонации.
И — то же ощущение, что где-то между нотами спрятано слово “мир”.
💬 Музыка — это язык, который не запрещают
Я часто думаю: зачем он туда поехал второй раз?
После первой поездки можно было красиво поставить точку — сказать, что всё, миссия выполнена.
Но нет. Он вернулся.
И в этом что-то есть — от вызова и от смирения одновременно.
Ведь Северная Корея — это не сцена, это экзамен на искренность.
Здесь нельзя фальшивить: если ты не веришь в то, что поёшь — публика почувствует, даже если она никогда не слышала Spotify.
SHAMAN будто проверяет себя: способен ли его голос звучать честно там, где все слова пропитаны политикой.
И выходит, что способен.
Музыка не имеет визового режима.
Она просто делает шаг — и границы растворяются.
🌠 Феномен SHAMAN: между простотой и символом
Иногда его критикуют — за пафос, за лозунги, за то, что он “слишком государственный”.
Но если смотреть внимательнее — там ведь не только лозунг, там человек.
Светлый, наивный, упрямый, который поёт не ради рейтингов, а потому что по-другому не умеет.
Он умеет быть настоящим. Именно поэтому его голос одинаково слышат и в Москве, и в Пхеньяне.
В нём нет страха. Есть странная смесь внутреннего покоя и огня, как у тех, кто слишком верит в своё дело, чтобы оглядываться на шум вокруг.
🚂 Между мирами
Когда он вернулся из второй поездки, в сети снова вспыхнули споры.
Кто-то писал: “Герой!”
Кто-то — “Зачем ему это?”
А я смотрела на кадры — и думала: может, неважно зачем.
В мире, где артисты часто бегут за лайками, он поехал туда, где лайков нет.
И всё равно спел.
Может быть, это и есть настоящая популярность — когда тебя слышат там, где не ловит интернет.
Две поездки. Две страны, два мира.
И один человек, который решился соединить их голосом.
SHAMAN не просто певец — он стал чем-то вроде проводника между эпохами: от советских песен к цифровому веку, от гимнов к TikTok, от Москвы к Пхеньяну.
И как бы ни спорили вокруг него — он делает то, чего почти никто не решается: поёт не для того, чтобы понравиться, а чтобы сказать.
Может, мир сегодня слишком громкий, чтобы услышать одного певца.
Но я точно знаю: в ту ночь, когда в Пхеньяне снова звучала “Моя Россия”, даже звёзды над залом слушали.
Когда тишина звучит громче аплодисментов
Иногда кажется, что мы живём в эпоху, где правда обязана кричать, чтобы её услышали.
А потом появляется кто-то, кто просто поёт — и правда становится тише, но глубже.
SHAMAN — не о хайпе, он о вере.
О том, что можно быть громким, не повышая голоса.
О том, что сцена — это не всегда свет рампы. Иногда — это шаг вперёд в темноту, где никто не аплодирует, но ты всё равно поёшь, потому что не можешь иначе.
Я не фанатка фанатизма. Я просто люблю наблюдать за теми, кто не боится быть настоящими.
И когда я смотрю на него — не важно, где он: в Калуге, на Красной площади или в Пхеньяне, — я вижу не пропаганду, а силу, которая приходит изнутри.
Он не борется — он звучит.
И, может быть, именно это и есть новая форма мужества.
Мы привыкли к артистам, которые бегут за трендами.
А этот — пошёл туда, где нет трендов вообще. И стал трендом сам.
⸻
В мире, где шум — это новая валюта,
он выбрал тишину — и сделал её музыкой.
И если вдруг когда-нибудь в Пхеньяне снова прозвучит русская песня, я буду знать: там, между прожекторами и строгими лицами, всё ещё есть один голос, который помнит, зачем люди поют.
Спасибо, что дочитали до конца 💫
Если вам близки такие истории — ставьте сердечко, пишите, что почувствовали, и делитесь в комментариях.
Мне важно знать, что мы всё ещё умеем слышать музыку не ушами, а сердцем.
Подписывайтесь — впереди ещё много таких настоящих историй. ❤️