Автор: Вадим Горшков
Есть в мужской жизни моменты священного, почти животного одиночества. Первая сигарета в подворотне в четырнадцать лет. Рыбалка в пять утра, когда туман ещё стелется по воде, а телефон молчит. Или поездка в гараж, где пахнет машинным маслом и старым деревом, и ты наконец-то можешь просто посидеть в тишине. BAC Mono — это не автомобиль. Это воплощение этого самого чувства. Запертая в карбоне мантра о том, что счастье не всегда требует компромиссов. Иногда оно требует просто 580 килограммов чистого эгоизма.
Что это?
Машина, на которой вы не сможете прокатить своих друзей. Впрочем, друзья — это цветочки. На ней вы не сможете прокатить жену, ребёнка, любовницу или тёщу. Mono, как следует из названия, — это монах в мире развращённых универсалов и семиместных кроссоверов. Его практичность сравнима с практичностью пары свинцовых плавников для заплыва баттерфляем. Но, чёрт возьми, это один из самых интересных автомобилей, когда-либо созданных.
Самое удивительное в этой истории — не сам автомобиль, а то, что компания BAC вообще выжила. Представьте: небольшая мастерская из Чешира больше десяти лет упорно строит машины на одного человека. И продаёт их! Около 200 экземпляров разъехались по 50 странам, словно 200 богачей коллективно решили, что одиночество — новая роскошь.
Личное мнение: Британский идиот как высшая форма гения
Садиться в Mono — это не садиться в машину. Это облачаться в неё. Процесс напоминает подготовку самурая к битве: регулируешь педали, подгоняешь руль, вжимаешься в карбоновое сиденье, будто это кресло пилота истребителя. Ты не в салоне. Ты в кокпите. Центр управления, где всё — для тебя одного.
И вот ты едешь. А точнее — паришь в сантиметрах от асфальта, пристёгнутый ремнями безопасности, как сумасшедший на стуле во время урагана. 2.5-литровый атмосферный мотор от Ford выдает 305 «лошадей». Цифра, на первый взгляд, скромная. Но эти лошади запряжены не в карету, а в тележку из карбона и алюминия. Результат? 100 километров в час за 2.8 секунды. Максималка — 270 км/ч.
Ощущение скорости сносит башню. Не потому, что быстро, а потому, что ты — часть пейзажа. Нет лобового стекла, нет стоек, нет крыши. Есть только ветер, бьющий в лицо с такой силой, что твои щёки хлопают, как флаги на ветру, и асфальт, мелькающий в паре сантиметров от локтя. Ты не едешь на машине. Ты летишь на ней, как на доске для серфинга по асфальтовой волне.
А потом начинается разговор с рулём. Он прямой, как правда, и честный, как удар ниже пояса. Каждая кочка, каждая песчинка на дороге передаётся в ладони. Подвеска на поперечных рычагах не прощает ничего. Она создана для трассы, а не для российских дорог. Поездка на Mono R по Москве — это то, что доктор прописал для проверки целостности позвоночника. Это не машина, это персональный кинезиолог.
Техно-алхимия: Графен и британское упрямство
Легко думать, что графен в кузове — это пиар-ход. Мол, посыпали магическим порошком для галочки. Но BAC не из таких. Они взяли и сделали полный комплект кузовных панелей из графенового композита. Результат? Экономия в 9 килограмм. 22% от веса кузова! Панели стали не только легче, но и на 20% прочнее, и на 200% круче в баре за кружкой эля.
И это британское упрямство сквозит во всём. 95% цепочки поставок — здесь, в Туманном Альбионе. Коробка передач от Hewland, доводка мотора от Mountune. Половина деталей приезжает с северо-запада, недалеко от завода в Чешире. Это не глобализированный продукт. Это ручная работа, пахнущая дождём, овсянкой и старыми добрыми традициями.
Вердикт
«Практичный, как пара свинцовых плавников, но один из самых интересных автомобилей, когда-либо созданных».
Да, это безумные деньги. 160 000 фунтов за базовую версию? 235 000 за Mono R? За эти деньги можно купить приличный квартирный вопрос… простите, квартирный ответ. Но Mono — это не про деньги. Это про ощущения. Это про тот детский восторг, который ты испытываешь, когда впервые садишься за руль и понимаешь, что эта штука создана для одного-единственного занятия — доставлять тебе радость.
Он обгонял LaFerrari на треке. Он быстрее большинства гиперкаров в разгоне. Но главное не в этом. Главное — это чувство, когда ты сидишь в центре этой карбоновой ванны, держишь в руках штурвал своей личной ракеты и понимаешь: здесь нет места ни для кого, кроме тебя. И в этом — его высшая, почти святая ценность. Это не автомобиль. Это терапия.