– Что это за письмо? – Валентина держала в руках белый конверт с логотипом банка. – Оно адресовано тебе, но почтальон положил в наш ящик.
Муж резко обернулся от телевизора. Лицо побледнело.
– Давай сюда, – он протянул руку. – Это реклама какая-то.
– Здесь написано "Уведомление о задолженности", – она разглядывала конверт на просвет. – Виктор, ты брал кредит?
– Валя, отдай письмо, – в его голосе появились металлические нотки. – Прямо сейчас.
Она медленно вскрыла конверт. Пальцы задрожали, когда глаза наткнулись на цифры. Три миллиона восемьсот тысяч рублей. Просрочка двести двадцать семь дней.
– Это что? – голос сорвался на крик. – Виктор, объясни мне! Какая задолженность?
Он опустился на диван. Закрыл лицо руками.
– Я хотел сказать. Столько раз хотел.
– Когда хотел? – она подошла ближе. – Вчера? Месяц назад? Год?
– Пятнадцать лет назад, – прошептал он. – Когда все началось.
Валентина опустилась на стул. Ноги больше не держали. В голове проносились картинки их совместной жизни. Отпуска в Турции. Новая машина пять лет назад. Ремонт на кухне. Свадьба дочери два года назад.
– Расскажи, – она с трудом выдавила из себя слова. – Все. От начала до конца.
Виктор встал. Прошелся по комнате. Остановился у окна.
– Помнишь, я открывал свой бизнес? Автосервис. Ты была так рада.
– Помню. Это было в две тысячи десятом году.
– Я взял кредит. Два миллиона. Думал, быстро верну. Но пошло не так. Конкуренты демпинговали. Клиентов не хватало. Я стал брать еще. Чтобы выплачивать первый кредит. Потом еще. И еще.
– Погоди, – Валентина встала. – Ты говорил, что бизнес идет хорошо. Ты приносил деньги домой.
– Приносил то, что оставалось после выплат, – он не смотрел на нее. – А потом сервис прогорел. Я закрыл его. Но долги остались.
– Когда ты закрыл сервис?
– Семь лет назад.
Она схватилась за спинку стула. Семь лет. Семь лет он притворялся, что ездит на работу в несуществующий автосервис.
– Где ты был все это время? – спросила она тихо. – Каждое утро ты уходил. Возвращался вечером.
– Работал. На стройках. Грузчиком. Охранником. Таксовал. Все деньги уходили на погашение процентов. Я думал, смогу выбраться. Думал, не узнаешь.
– Не узнаю? – ее голос стал громче. – Ты думал, я не узнаю, что мой муж превратился в привидение? Что у нас общий долг в миллионы?
– Это не общий долг, – возразил он. – Я оформлял все на себя. Ты не виновата.
– Мы супруги! – закричала Валентина. – У нас совместное имущество! Ты думаешь, банк не придет за нашей квартирой?
Виктор молчал. Она подошла к шкафу. Достала все документы, которые хранила в папке. Свидетельство о собственности на квартиру. Договор купли-продажи машины. Сберкнижка с накоплениями на старость.
– Сколько всего? – спросила она, разложив бумаги на столе. – Сколько ты должен?
– Восемь миллионов четыреста тысяч, – ответил он после паузы. – Плюс пени и штрафы. Наверное, уже десять.
Валентина присела на краешек стула. Десять миллионов. У них в собственности двухкомнатная квартира на окраине. Стоит максимум шесть. Машина старая, тысяч триста. Накопления миллион двести.
– Даже если продать все, не хватит, – прошептала она.
– Я знаю, – Виктор сел напротив. – Валя, прости. Я не хотел тебя подводить. Я думал, исправлю ситуацию. Найду хорошую работу. Верну все.
– Пятнадцать лет, – она смотрела на него, как на незнакомца. – Пятнадцать лет ты врал мне каждый день. Каждый вечер возвращался домой и молчал.
– А что я мог сказать? – он повысил голос. – Что я неудачник? Что угробил наши деньги? Что мы теперь нищие?
– Да! – закричала она. – Именно это ты должен был сказать! Сразу! Тогда мы могли что-то придумать. Продать машину. Взять кредит под меньший процент. Я могла устроиться на вторую работу!
– Ты работала медсестрой. Получала копейки.
– Зато честно! – Валентина ударила кулаком по столу. – Я зарабатывала честно! А ты? Ты превратил нашу жизнь в спектакль!
Виктор встал. Прошел на кухню. Вернулся с бутылкой воды. Руки тряслись, когда он наливал.
– У нас есть дочь, – сказала Валентина. – Лена недавно замуж вышла. Они собираются детей заводить. Ты понимаешь, что мы теперь не сможем им помочь? Ничем?
– Поймут, – он сделал глоток. – Они взрослые люди.
– Они поймут, что их отец – лжец? – она взяла телефон. – Знаешь, что я сейчас сделаю? Позвоню Лене. Пусть знает правду.
– Не надо! – он схватил ее за руку. – Подожди. Давай сначала разберемся сами.
– Разбираться надо было пятнадцать лет назад, – Валентина высвободила руку. – Теперь поздно.
Она набрала номер дочери. Гудки показались вечностью.
– Мама? – раздался веселый голос Лены. – Что случилось?
– Приезжай, – сказала Валентина. – Прямо сейчас. С Андреем. Нам нужно поговорить.
– Что-то серьезное?
– Очень серьезное. Про папу.
Через час на пороге стояли Лена с мужем. Лица встревоженные. Валентина провела их в комнату. Виктор сидел на том же месте. Не поднимал глаз.
– Что случилось? – спросила Лена. – Папа заболел?
– Расскажи сам, – Валентина кивнула на мужа.
Виктор медленно поднял голову. Посмотрел на дочь. На зятя. Снова опустил взгляд.
– Я задолжал банкам десять миллионов рублей, – произнес он. – Долги копились пятнадцать лет. Мама только сегодня узнала.
Лена опустилась на диван. Андрей остался стоять.
– Как десять миллионов? – переспросила дочь. – Откуда?
– Бизнес прогорел. Я брал кредиты. Много кредитов.
– Погоди, – Лена повернулась к матери. – А ты правда не знала?
– Не знала, – подтвердила Валентина. – Он скрывал. Письма перехватывал. Говорил, что работает в автосервисе, который закрылся семь лет назад.
– Батя, – Андрей присел рядом с тестем. – Ты понимаешь, что такое десять миллионов? За эти деньги можно было квартиру купить. Или бизнес новый открыть.
– Я пытался, – Виктор сжал кулаки. – Господи, как я пытался! Работал на трех работах. Ночами не спал. Все деньги банкам отдавал.
– А нам говорил, что сервис приносит прибыль, – Валентина достала из папки старые записи. – Вот, смотрите. Я вела тетрадь наших расходов. Каждый месяц ты приносил тридцать-сорок тысяч. Я думала, это зарплата.
– Это и было заработком, – сказал он. – Только не от сервиса. От подработок.
– На свадьбу Лены ты дал двести тысяч, – продолжала Валентина. – Откуда?
Виктор молчал.
– Откуда, я спрашиваю?
– Взял еще один кредит, – прошептал он. – Микрозайм. Под огромный процент.
Лена закрыла лицо руками.
– Папа, зачем? Мы могли скромнее отметить. Мне не нужен был ресторан на сто человек.
– Я хотел, чтобы у тебя все было, как положено, – Виктор потер виски. – Ты моя дочь. Единственная.
– А теперь что? – Андрей посмотрел на тещу. – Валентина Петровна, вы консультировались с юристом?
– Еще не успела, – призналась она. – Письмо пришло два часа назад.
– Надо срочно идти, – Андрей достал телефон. – У меня есть знакомый. Специализируется на банкротстве. Сейчас позвоню.
Валентина слушала, как зять разговаривает с юристом. Назначают встречу на завтра. Обсуждают документы. Она смотрела на мужа. Тот сидел ссутулившись. Постарел на десять лет за эти два часа.
– Завтра в десять утра, – сообщил Андрей. – Нужно взять все кредитные договоры. Выписки по счетам. Документы на имущество.
– У меня все есть, – Виктор поднялся. Открыл шкаф. Достал оттуда большую коробку. – Вот. Я все хранил.
Валентина уставилась на коробку. Там были десятки папок. Договоры с разными банками. Квитанции. Уведомления о задолженности.
– Ты хранил это дома? – спросила она тихо. – Все время? Под моим носом?
– На балконе. В старых вещах.
Она встала. Вышла из комнаты. Нужен был воздух. Она задыхалась от обмана, которым пропитался весь их дом.
Лена вышла следом.
– Мам, – дочь обняла ее за плечи. – Что ты будешь делать?
– Не знаю, – Валентина смотрела в окно. – Мне нужно время. Понять. Осмыслить.
– Ты будешь разводиться?
– Может быть.
– А я думала, вы идеальная пара, – Лена вытерла слезы. – Всегда. Мне казалось, у вас нет секретов.
– Мне тоже так казалось, – Валентина повернулась к дочери. – Тридцать три года вместе. И вот оказывается, я знала о нем не все. Совсем не все.
– Он любит тебя, – сказала Лена. – Это я точно знаю.
– Любовь и доверие – разные вещи, – Валентина вернулась в комнату. – Идемте. Надо разбираться с бумагами.
Они просидели до ночи. Раскладывали договоры по датам. Считали суммы. Андрей заполнял таблицу на ноутбуке. Картина вырисовывалась страшная.
Первый кредит – два миллиона. Потом еще один – полтора. Еще три – по миллиону. Микрозаймы – десятки мелких сумм под космические проценты. Просрочки. Штрафы. Пени.
– Общая сумма с процентами и штрафами – одиннадцать миллионов восемьсот тысяч, – объявил Андрей в половине второго ночи. – Юрист завтра скажет точнее, но думаю, есть смысл подавать на банкротство.
– Что это значит? – спросила Валентина.
– Продадут квартиру, машину, – объяснил зять. – Все, что в собственности. Остаток долга спишут. Вам оставят сто квадратных метров жилья. Это по закону.
– У нас пятьдесят четыре квадрата, – сказала она. – Значит, квартиру заберут целиком?
– Нет, – Андрей покачал головой. – Оставят вам эту квартиру. Она ниже лимита. Но все накопления заберут. И машину тоже.
Валентина посмотрела на Виктора. Он сидел молча.
– Хоть что-то, – прошептала она.
Ночью она легла на диване. Виктор остался в комнате. Спать не получалось. В голове роились мысли. Как же так? Пятнадцать лет. Пятнадцать лет она жила в выдуманном мире.
Вспоминала моменты. Как пять лет назад Виктор отказался от поездки на море. Сказал, что нужно отложить деньги на ремонт. Теперь понятно – денег не было.
Как три года назад он не пришел на день рождения внучки. Сказал, что задержался на работе. Наверное, был на очередной подработке.
Как постоянно откладывал визит к врачу, хотя жаловался на боли в спине. Экономил на себе.
Утром они поехали к юристу. Солидный мужчина лет пятидесяти выслушал историю. Изучил документы.
– Ситуация тяжелая, но решаемая, – сказал он. – Банкротство физического лица – ваш вариант. Процедура займет месяцев шесть-восемь. За это время нельзя выезжать за границу. Нельзя совершать крупные покупки.
– А долг спишут? – спросила Валентина.
– Ту часть, которую не покроет имущество, – да. Но есть нюанс. Вы в браке. Значит, имущество общее.
– То есть мою долю в квартире тоже заберут?
– Технически – да. Но если квартира единственное жилье и ниже ста квадратов, ее не тронут.
– А накопления? Они на моем счету.
Юрист нахмурился.
– Если они появились в период брака, считаются совместно нажитыми. Могут забрать.
Валентина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Миллион двести тысяч. Она откладывала эти деньги тридцать лет. По три-четыре тысячи в месяц. Это была ее подушка безопасности. Ее надежда на спокойную старость.
– Есть вариант, – продолжал юрист. – Развестись до банкротства. Тогда ваше имущество разделят. И вашу часть не тронут.
– Развод? – переспросил Виктор.
– Это просто юридическая процедура, – пояснил юрист. – Можете жить вместе. Но официально будете разведены. И тогда Валентина Петровна сохранит свои накопления и половину квартиры.
Они вышли из офиса молча. Сели в машину. Валентина смотрела в окно.
– Я не хочу разводиться, – сказал Виктор. – Даже формально.
– А я не хочу остаться без копейки, – ответила она. – Мне шестьдесят лет. Я медсестра на пенсии. Где я возьму деньги, если заболею?
– Мы справимся вместе.
– Как мы справлялись эти пятнадцать лет? – она повернулась к нему. – Ты справлялся. Один. Не спросив меня. Не доверив мне.
– Я хотел тебя защитить.
– От чего? – голос ее сорвался. – От правды? От реальности? Виктор, ты украл у меня пятнадцать лет спокойствия. Я могла помочь. Мы могли вместе искать выход. Но ты решил за меня.
Он молчал. Завел машину. Поехали домой.
Вечером пришла Лена. Села с матерью на кухне.
– Мам, я хочу помочь деньгами, – сказала дочь. – У нас с Андреем есть накопления. Триста тысяч. Возьми.
– Не надо, – Валентина покачала головой. – Вам самим нужны. Ребенка планируете.
– Но вы мои родители.
– Именно поэтому я не возьму, – Валентина обняла дочь. – Это не твоя ответственность.
После ухода Лены она долго сидела одна. Думала. Взвешивала. С одной стороны – муж, с которым прожила полжизни. С другой – предательство доверия, финансовая катастрофа.
Виктор вошел на кухню.
– Валя, давай поговорим, – сел напротив. – Нормально. Без крика.
– Говори, – она налила себе чай.
– Я понимаю, ты злишься. Имеешь право. Но давай подумаем, что делать дальше. Юрист сказал – есть два варианта. Развод или совместное банкротство.
– Я уже решила, – сказала Валентина. – Мы разводимся.
Виктор побледнел.
– Совсем? Или формально?
– Пока не знаю, – призналась она. – Мне нужно время. Подумать. Понять, смогу ли я тебе простить.
– Сколько времени?
– Не знаю. Может, месяц. Может, год. Может, никогда.
– Я буду ждать, – он протянул руку через стол. – Сколько нужно.
Она не подала ему руку. Встала. Пошла в комнату.
Развод оформили через месяц. Быстро, без споров. Имущество разделили. Половина квартиры Валентине, половина Виктору. Накопления ей. Машину ему. Он тут же подал на банкротство.
Процедура растянулась на семь месяцев. Приходили оценщики. Описывали имущество. Виктора вызывали на заседания. Валентина ходила с ним. Формально они были чужие люди. Но она чувствовала – не может бросить его одного.
В итоге продали его долю квартиры за два миллиона. Машину за двести тысяч. Остальной долг списали.
– Все, – сказал Виктор после последнего заседания. – Свободен от долгов. И от всего остального.
– Где будешь жить? – спросила Валентина.
– Сниму комнату, – пожал плечами. – Найду работу. Справлюсь.
Они стояли у выхода из суда. Моросил дождь.
– Слушай, – начала она. – У меня есть предложение.
– Какое?
– Живи пока у меня. В этой же квартире. На балконе есть диван. Будешь платить половину коммунальных. И покупать продукты. Это не примирение. Просто... практичное решение.
Виктор смотрел на нее долго.
– Почему ты это делаешь?
– Потому что тридцать три года – это много, – Валентина застегнула куртку. – И потому что, несмотря на все, ты отец моей дочери. И потому что одной мне страшно. А с тобой... привычно.
– Это не прощение?
– Нет, – твердо сказала она. – Прощение ты еще не заслужил. Может, никогда не заслужишь. Но шанс начать заново – пожалуйста. Если не облажаешься опять.
Он кивнул.
– Не облажаюсь.
Они пошли к остановке. Рядом, но не вместе. Между ними была пропасть. Но может быть, со временем, ее можно будет засыпать. По камешку. По крупице доверия.
– И еще, – добавила Валентина, не оборачиваясь. – Никаких секретов. Совсем. Даже мелких. Договорились?
– Договорились, – ответил Виктор. – Обещаю.