Галина Петровна сидела на лавочке и смотрела, как Денис качает четырёхлетнюю Полину. Держит крепко, страхует обеими руками, контролирует каждое движение.
Две недели назад она сама качала внучку на этих качелях. Полина раскачалась, соскользнула, упала на песок. Разбитая коленка, пара ссадин. Обычное детское падение.
Но когда Денис с Алёной увидели пластырь, началось.
– Мам, как это случилось? – сын смотрел обвиняюще.
– Упала с качелей. Дети падают, это нормально.
– Нормально?! Где ты была? – вмешалась Алёна.
– Рядом. Просто не успела поймать.
– Не успела, – Денис покачал головой. – Мам, тебе шестьдесят три. Рефлексы уже не те. Ты не можешь так быстро среагировать.
Он говорил спокойно, без злости. Как врач, озвучивающий диагноз.
Алёна кивала:
– Галина Петровна, давайте вы дома будете с Полиной, а на прогулки – мы сами.
Галина пыталась возразить. Рассказывала, как растила самого Дениса, как он падал сотни раз.
– Мам, тогда были другие времена. Другие требования к безопасности. Сейчас мы не можем рисковать.
Слово "рисковать" резануло. Прогулку с бабушкой назвали риском.
С тех пор прошло две недели. Галина приходила каждый день – сидела с Полиной дома, пока родители на работе. Читала, играла, кормила. Но на прогулку – ни шагу.
– Мам, мы вечером сами погуляем.
Полина просила:
– Баба Галя, пойдём на горку!
Галина одевала внучку – и появлялась Алёна:
– Ой, я пораньше вырвалась, сама схожу. Вы отдохните.
Отдохните. Как будто Галина – немощная старуха, которой тяжело пройти сто метров.
Сегодня Денис взял выходной. Позвонил утром:
– Мам, приходи к трём. Погуляем все вместе.
Все вместе. Под присмотром.
И вот она сидит на лавочке. Наблюдает, как сын страхует каждый шаг дочери. Полина соскочила с качелей, побежала к бабушке:
– Баба Галя, пойдём на горку!
Денис догнал дочь за секунду:
– Полиночка, давай я с тобой.
Взял за руку, повёл. Полина оглянулась непонимающе – почему бабушка не идёт?
Галина помахала, улыбнулась. Осталась на лавочке. Наблюдателем. Ей доверяют разогреть суп, но не доверяют спустить с горки.
– Денис, мне домой пора.
Он кивнул рассеянно, не отрывая взгляда от Полины:
– Хорошо, мам. Спасибо, что посидела.
Не "спасибо за прогулку". Не "спасибо за помощь". Спасибо за сидение на лавочке.
Подписывайтесь на Telegram скоро там будет много интересного!
Обращение к моим подписчикам
Дома Галина заварила чай, села у окна. Вспомнила, как растила Дениса одна – муж ушёл, когда сыну было три. Работала на двух работах, бегала между детсадом и офисом. Денис падал, разбивал коленки, набивал шишки. Она целовала, дула, клеила пластыри. И снова отпускала играть.
А теперь её считают некомпетентной. Старой. С замедленными рефлексами.
Телефон зазвонил. Алёна.
– Галина Петровна, завтра можете прийти к десяти? У меня совещание.
– Конечно.
– Только, пожалуйста, дома. На площадку не ходите. Денис вечером погуляет.
– Хорошо.
Что ещё сказать? Спорить? Объяснять, что в шестьдесят три она ещё не развалина?
Галина вспомнила свою мать. В семьдесят пять та водила Дениса в походы, учила кататься на велосипеде. Никто не сомневался в её компетентности.
Но времена изменились. Теперь родители читают статьи про безопасность, изучают методики, контролируют каждый шаг. И бабушка с её опытом – просто устаревшая модель. Небезопасная.
Вечером позвонила подруга Людмила:
– Как внучка?
– Растёт. Умница.
– Гуляете много?
Галина помолчала:
– Не очень. Родители сами водят.
– Понятно. У меня та же история. Внука забрали на лето – и список инструкций на десять страниц. Что можно есть, во сколько спать, какие мультики смотреть.
– А раньше?
– Раньше доверяли. А теперь мы опасные. Можем неправильно накормить, неправильно одеть, неправильно воспитать.
Они поговорили ещё немного. О здоровье, о ценах, о погоде. Не о главном – о том, что их отстраняют от внуков. Вежливо, заботливо, но отстраняют.
Ночью Галина не спала. Думала. Может, Денис прав? Может, она действительно не успела среагировать? В молодости бы поймала Полину. А теперь...
Нет. Она просто не ожидала, что ребёнок соскользнёт. Это могло случиться с кем угодно.
Но объяснить это Денису невозможно. Для него падение – доказательство материнской несостоятельности.
Утром она пришла, как договаривались. Алёна уже собиралась:
– Галина Петровна, обед в холодильнике. Полина после еды спит час. Мультики – не больше получаса. Планшет не давайте.
– Хорошо.
– И, пожалуйста, никуда не выходите. Даже в магазин. Если что-то нужно – позвоните, я закажу доставку.
Галина кивнула. Что тут скажешь?
Алёна ушла. Полина выбежала из комнаты:
– Баба Галя! Играем?
– Играем, солнышко.
Они строили башню из кубиков. Полина рассказывала про садик, про подружку Катю, про воспитательницу.
– Баба Галя, а почему ты со мной не гуляешь?
Галина замерла:
– Как не гуляю? Вчера же были на площадке.
– Но ты сидела. А папа со мной играл. Раньше ты играла.
Из уст младенцев. Ребёнок заметил перемену.
– Я устала немного. Взрослые иногда устают.
– Ты старенькая?
– Немножко.
– Моя подружка Катя говорит, её бабушка старенькая. И поэтому медленная.
Медленная. Вот как дети видят старость.
Галина обняла внучку:
– Я не медленная. Просто папа с мамой хотят сами с тобой гулять. Они скучают, пока на работе.
Полина кивнула. Логично. Родители скучают, хотят играть.
Но Галина видела в глазах внучки вопрос. Непонимание. Почему раньше было можно, а теперь нельзя?