— Мам, ну зачем ты опять столько наготовила? Мы же все равно это не съедим! — Голос жены, Ирины, прозвучал тонко и виновато, перекрывая гул голосов из гостиной.
Виктор стоял в прихожей, все еще не сняв пальто, и вдыхал тяжелый, многослойный аромат чужого дома: жареная курица, резкий запах духов свояченицы Алисы и что-то неуловимо-кислое, больничное — вечный спутник тещи, Раисы Андреевны.
Он вернулся с завода, где провел двенадцать часов у раскаленной печи, мечтая только об одном: тишина, горячий душ и простой ужин с женой. Но уже на подходе к двери он понял, что его крепость снова пала.
Густой гул десятка голосов и свет, бьющий из-под двери, не оставляли сомнений — сегодня очередной семейный сбор.
Виктор шагнул внутрь и замер. Прихожая, его святая святых, где все лежало на своих местах, превратилась в филиал вокзала. Гора разнокалиберной обуви, детские самокаты, брошенная на пуфик цветастая сумка Алисы.
Из гостиной доносился властный голос тещи: «Ира, ну кто так шторы вешает? Сразу видно, мужской руки в доме нет!». И тут же вторила свояченица: «Да, сестренка, и диван у вас какой-то мрачный. Мы с мамой тебе в каталоге такой шикарный присмотрели, светленький!»
Ирина выпорхнула навстречу, на ее лице застыла натянутая, извиняющаяся улыбка.
— Витенька, ты уже пришел! А мы тут… мамин юбилей отмечаем.
Она хотела его обнять, но лишь суетливо поправила на нем воротник рубашки, и эта нервозность сказала ему больше, чем любые слова.
— Я руки мыть, — коротко бросил Виктор и скрылся в ванной. Это была единственная территория в квартире, куда пока не распространялась власть ее родственников.
Он включил воду, чтобы заглушить шум, и посмотрел на свое отражение. Из зеркала на него глядел измотанный сорокалетний мужчина с сединой на висках, которая, казалось, появилась именно за последний год — с тех пор, как они переехали в эту квартиру.
Квартиру, за которую он отдал все свои сбережения и влез в долги. Его крепость. Которую с пугающей регулярностью брали штурмом.
***
За столом царила атмосфера показного радушия. Виктор оказался зажат между шумными племянниками-близнецами, Кириллом и Даней, и углом громоздкого серванта, который тёща привезла со своей старой дачи, заявив, что «такую вещь выбрасывать — грех».
Ирина металась между кухней и гостиной, пытаясь всем угодить, а ее мать и сестра, удобно расположившись во главе стола, вели себя как полноправные хозяйки.
— Вот, Витенька, попробуй моих пирожков! — Раиса Андреевна пододвинула к нему тарелку. — Не то что ваши покупные, без души! Я тут с шести утра на ногах, все для вас, для деток.
Для каких еще «нас»? — чуть не сорвалось с языка у Виктора, но он промолчал, лишь механически кивнув. Разговор тёк лениво и предсказуемо. Алиса жаловалась на мужа, теща — на врачей, племянники клянчили новый телефон.
Виктор отключился, мысленно перебирая рабочие проблемы. Этот гул был для него лишь фоном, привычным и раздражающим, как гудение старого трансформатора.
Но вот тёща сменила тему, и в ее голосе появились стальные нотки.
— Лето скоро. Мальчишкам на свежем воздухе надо быть. В городе эта пыль, зараза всякая…
Виктор напрягся. Он знал этот заход. Он уже проходил это в прошлом году, когда их квартира на месяц превратилась в пионерский лагерь.
— Вот я и подумала, — Раиса Андреевна обвела всех победным взглядом, — что Кирилл с Даней все лето у вас поживут! Места у вас много, двушка всё-таки! И речка рядом, и лес. А то у Алисочки ремонт на даче, да и ей отдохнуть надо.
Близнецы радостно завопили. Ирина смертельно побледнела, бросив на мужа испуганный взгляд.
— Да, мамочка, ты гений! — тут же подхватила Алиса, сияя. — Мальчикам будет так весело! Витя, ты ведь не против? Ты же любишь моих сорванцов!
Она подмигнула ему, и в этот момент Виктор почувствовал, как внутри него что-то оборвалось. Они даже не спрашивали. Они ставили перед фактом.
***
Не говоря ни слова, Виктор молча отодвинул стул и вышел на кухню. Ему нужен был воздух. Он открыл окно и жадно вдохнул прохладный вечерний бриз.
За спиной тихо появилась Ирина.
— Вить, ну ты чего? — зашептала она. — Не обижайся на них…
— Ира, я не обижаюсь. Я устал, — тихо, но твердо произнес он, не оборачиваясь. — Знаешь что? Давай я им просто ключи отдам. Пусть живут тут. А мы снимем себе что-нибудь. Однушку. Где будем только ты и я.
Из гостиной донесся громкий смех Алисы:
— Ой, смотрите, хозяин из-за стола сбежал! Наверное, почувствовал себя гостем в собственном доме!
Эта фраза, брошенная в шутку, стала последней каплей. Виктор развернулся и вернулся в комнату. Он вернулся как раз к тому моменту, когда теща, вооружившись спицей вместо указки, показывала на стену между кухней и залом.
— А вот эту стенку, Ирочка, надо сносить! Обязательно! Сделаете модную студию, как у всех приличных людей. Пространства будет больше, света! Я уже и дизайнера присмотрела, недорого берет.
Виктор остановился посреди комнаты.
— Простите, я не ослышался? — его голос прозвучал неожиданно громко и спокойно. — Вы сейчас обсуждаете снос несущей стены в моей квартире? Без меня?
За столом повисла тишина. Раиса Андреевна опустила спицу.
— Витенька, ну что ты так… Мы же как лучше хотим. Для вас стараемся.
— Для нас? — Виктор медленно обвел взглядом застывшие лица. — Позвольте, я вам кое-что объясню. Я прихожу домой после двенадцатичасовой смены. Я мечтаю о тишине. О том, чтобы просто посидеть рядом с женой. А вместо этого я попадаю на вокзал. Я слушаю, что у меня не те шторы, не тот диван и не те стены. Мне сообщают, что в моем доме все лето будут жить люди, которых я, безусловно, люблю, но которых я не приглашал. Мне говорят, что я — гость. Вы правда думаете, что это — «как лучше»? Вы отнимаете у меня мой дом. Единственное место, где я могу быть собой. И вы даже не замечаете этого.
Он говорил без крика, но каждое его слово падало в оглушительную тишину, как камень в колодец. Близнецы испуганно притихли. Алиса смотрела на него с открытым ртом. А в глазах тещи он впервые увидел не властность, а растерянность.
***
Прощание было скомканным и быстрым. Алиса, бормоча что-то невнятное, спешно одевала притихших детей. Раиса Андреевна, поджав губы и не сказав ни слова, гордо прошествовала к выходу, даже не взглянув на гору грязной посуды, оставшейся после ее «праздника».
Дверь захлопнулась. Виктор остался один посреди разгромленной гостиной. Тишина, о которой он так мечтал, теперь казалась оглушительной и враждебной. Он молча прошел в спальню, сел на кровать и уставился в темное окно.
Через несколько минут в комнату вошла Ирина. Она тихо села рядом, не решаясь нарушить молчание.
— Вить… прости, — наконец выдавила она.
— Тебе не за что извиняться.
— Нет, есть. Я… я сама от этого устала. От вечных попыток угодить и маме, и сестре, и тебе. Я разрываюсь между вами, и в итоге всем плохо.
Это было первое честное признание за долгое время. Виктор взял ее за руку.
— Я не хочу, чтобы ты разрывалась. Я хочу, чтобы мы были вместе. Пойми, я не против твоей мамы или сестры. Но это — наш дом. Наша территория. И если мы не защитим ее, у нас не останется ничего.
Ирина подняла на него глаза, полные слез.
— Знаешь, когда ты все это им говорил… я почувствовала такое облегчение. Как будто ты сказал то, что я сама боялась произнести вслух.
Они сидели в тишине, держась за руки. Впервые за много месяцев они были не просто мужем и женой, живущими под одной крышей, а союзниками. Командой.
Они поняли, что их семья — это они вдвоем. А дом — это крепость, которую нужно защищать вместе.
***
Следующее утро было тихим. Солнечные лучи пробивались сквозь щели в шторах, рисуя на полу золотые полосы. Напряжение, висевшее в воздухе вчера, рассеялось, оставив после себя странное чувство покоя и ясности.
Ирина долго смотрела на спящего мужа, а потом решительно взяла в руки телефон.
— Мам, привет, — ее голос звучал ровно и спокойно, без тени вчерашней паники. — Я хотела сказать… Мы с Витей вас очень любим. Но нам нужно свое пространство. Мы всегда рады гостям, правда. Но давай договоримся, что вы будете предупреждать о визитах хотя бы за день. И… решения по нашей квартире мы будем принимать сами.
На том конце провода воцарилось молчание. Ирина уже приготовилась к новой волне обид и упреков, но Раиса Андреевна неожиданно ответила тихо и устало:
— Поняла я, дочка. Вчера еще поняла. Что ж… уважу я порядки Виктора. Мужик он, хозяин. Прав, наверное.
Когда Виктор выходил из подъезда, собираясь на работу, он увидел тёщу. Она сидела на скамейке у их дома и, казалось, ждала его.
Он внутренне сжался, готовясь к продолжению вчерашнего скандала. Но Раиса Андреевна лишь подняла на него глаза и сдержанно, почти незаметно кивнула. В этом кивке не было ни враждебности, ни обиды. Только молчаливое признание его правоты. Он кивнул в ответ и пошел дальше.
Ирина видела эту немую сцену из окна кухни. Кризис миновал. Она налила себе кофе и улыбнулась. Щелчок замка за спиной, звук закрывшейся за мужем двери, больше не казался ей тревожным сигналом вторжения. Это был просто звук начала нового дня. Дня в их собственном доме, где они наконец-то установили свои правила.
И она знала, что этот хрупкий мир, отвоеванный вчера, стоил того, чтобы за него бороться.
Ещё читают в этом месяце:
Ставьте 👍, если дочитали.
✅ Подписывайтесь на канал, чтобы читать еще больше историй!