Вот ведь как бывает. Живешь, никого не трогаешь, считаешь, что твоя жизнь — это такой предсказуемый сериал, где все серии ты уже видел. А потом бац! И тебе подкидывают сценарий с таким поворотом, что голова кругом идет. История, которую я хочу вам рассказать, началась с обычного воскресенья и старого, пыльного фотоальбома.
Папа женился через год после того, как мамы не стало. Слишком быстро, подумала я тогда. Слишком больно было это видеть. Его новая избранница, Алина, была моложе его на добрых пятнадцать лет. Яркая, ухоженная, смешливая. Я пыталась быть взрослой, понимающей дочерью. Ну да, папа имеет право на личное счастье. Но внутри все сжималось в комок обиды и ревности. Она заняла мамино место на кухне, ее место в кресле перед телевизором... Она старалась наладить со мной контакт, но получалось это натянуто и неестественно. Фальшивый блеск в глазах, слишком сладкая улыбка.
И вот тот самый день. Я решила проявить инициативу, сделать шаг навстречу. Может, мы просто не знаем друг друга? Решила принести семейный альбом. Разбавить эту ледяную вежливость теплом старых воспоминаний. Ну, вы понимаете, да? Наивная.
Старый альбом и тревога
Они сидели на новой, слишком белой для реальной жизни кухне. Папа выглядел счастливым и немного смущенным. Алина — как всегда, безупречной куклой. Я разложила альбом на столе. Страницы шелестели, пахли временем.
— Вот это я в пять лет, — тыкала я в фотографию, где сижу на плечах у дородной женщины с лучезарной улыбкой. — А это моя крестная, тетя Люда. Замечательная была женщина! Душа-человек. Жаль, она уехала, когда я была маленькой. Практически не помню ее, но на фото — как живая.
Алина вначале просто вежливо кивала, ее взгляд скользил по снимкам без интереса. Но когда я перелистнула страницу, ее лицо изменилось. Не сразу, не резко. Сначала просто замерло. Потом, будто краска по ней прошлась невидимой кистью, она стала медленно бледнеть. Не просто побледнеть — выцвела, как фотография на солнце.
— Что это? — ее голос, обычно звонкий и высокий, стал низким и хриплым. Она уперлась пальцем с идельным маникюром в то же фото — меня, маленькую, на руках у тети Люды.
— Это... я же говорю, моя крестная, — растерялась я.
— Ее звали Людмила? Людмила Соколова? — она выдохнула эти слова так, будто они были отравлены.
Я кивнула, удивленная. — Да. А ты откуда...
Она не слушала. Она вглядывалась в лицо на фотографии с такой ненавистью, что воздух в комнате стал густым и колючим. Ее пальцы сжались, и я услышала, как хрустнул картон альбома под ее ногтем.
— Алина, дорогая, что с тобой? — встревоженно поднялся отец.
Но она уже отшатнулась от стола, как от огня. Ее глаза, огромные и темные, метнулись с меня на отца и обратно. В них был ужас. Отвращение. Шок.
— Не может быть... — прошептала она. — Это просто не может быть...
И затем, не сказав больше ни слова, она развернулась и буквально выбежала из кухни. Мы с отцом остались сидеть в гробовой тишине, слышен был только стук ее каблуков по лестнице на второй этаж и глухой удар захлопнувшейся двери.
Семейная тайна раскрыта
Вечером того же дня зазвонил телефон. Папа. Его голос был разбитым, старческим. Таким я его никогда не слышала.
— Ира... — он сделал паузу, и в трубке было слышно только его тяжелое дыхание. — Алина... она требует развод.
У меня упало сердце. Из-за какого-то старого фото? Из-за крестной?
— Пап, что происходит? Объясни!
— Она... — он сглотнул. — Она сказала мне все. Ее мать бросила их с отцом, когда ей было семь лет. Ушла к другому. Оставила их в нищете, в унижениях. Она выросла, всю жизнь ненавидя ту женщину. Вся ее жизнь — это попытка забыть и в то же время найти ее. Чтобы... чтобы отомстить. Ее мать — это твоя крестная. Людмила.
Мир перевернулся. В ушах зазвенело. Тетя Люда... Та самая добрая, пахнущая пирогами женщина с моих фото... Она бросила свою собственную дочь? Мою... получается, сводную сестру? Головоломка сложилась. Резкая ненависть Алины с первой же нашей встречи. Она была не ко мне лично, а к тому призраку, что стоял за моей спиной. К дочери женщины, которую она считала своей заклятой врагиней. А теперь она вышла замуж за отца этой самой дочери. Породнилась с плодом того счастья, которое, как она считала, украли у нее.
Неожиданное решение Алины
Что было дальше? Алина оказалась железной. Она не просто потребовала развода — она исчезла. Собрала вещи в ту же ночь и уехала, не оставив адреса. Все попытки отца поговорить она пресекала на корню. Через своего адвоката она прислала лишь одно короткое сообщение: «Я не могу жить в тени ее матери. Я не могу быть частью семьи, которую она предпочла моей».
Папа сломался. Его короткое счастье рассыпалось в прах, оказавшись карточным домиком, построенным на лжи, которую он даже не подозревал. Он долго не мог прийти в себя, винил себя, меня, судьбу.
А что я? Я... попыталась найти тетю Люду. Спустя месяцы поисков я вышла на нее в другом городе. У нее была новая семья, взрослый сын. Она не стала ничего отрицать. Да, была первая семья. Да, была дочь Алина. «Мне было тяжело, я была молода и глупа», — говорила она по телефону, и в ее голосе не было ни капли того тепла, что я помнила с детства. Она не хотела вспоминать, не хотела встречаться. Ее новая жизнь была удобной, и в ней не было места для старых ошибок.
Ирония судьбы, да? Две дочери. Одна — я — искала образ матери в старых фото. Другая — Алина — искала свою мать, чтобы возненавидеть. И обе мы нашли не то, что искали.
Теперь этот фотоальбом лежит на самой верхней полке шкафа. Я редко его открываю. Потому что теперь я вижу на этих снимках не только свое счастливое детство. Я вижу тень другой девочки, которая в это же самое время плакала в подушку от обиды и одиночества. И понимаю, что у каждой истории, даже у самой светлой, есть своя изнанка. Темная, неудобная, порой жестокая. И эта изнанка может ворваться в твою жизнь в самый неожиданный момент... и перевернуть все с ног на голову.