А вы не замечали как в сцене противостояния близнецов на равнине Ханчоа наше сочувствие мечется между ними обоими? Cценарий "Меча Арамуна" требует показать этакого Сайю-завистника (в иных рассужденях я даже читала, что Сайя мучается комплексом неполноценности) , а Ынсома "Ворошиловым на лошадке". Однако актер (Джунги), оператор и режиссер придумывают что-то другое, наполняют эту сцену драматической глубиной и уже не можем мы столь прямолинейно объяснять поведение близнецов в роковой для них час.
В этой сцене все выстроено с точностью и вниманием к мелочам. Это не просто противостояние братьев - это столкновение двух миров и двух судеб, участвующих в неправедном деле, навязанном чужой волей.
С самого начала зрителю ясно, что мальчиков в это противостояние втянули злые силы. И из этой истории они не смогут выбраться без потерь.
Сначала мы видим Ынсома, сосредоточенного, но безоружного. Он стоит один, без копья, без стрел, и даже без маски. Ветер золотит его волосы, и в этих проблесках есть что-то личное, теплое. Он кажется одиноким, несмотря на то, что за его спиной стоит его ободранная и верная армия.
В этом одиночестве Ынсома - вся драма героя. Он стоит против судьбы, системы...и против брата.
А когда он улыбается после победы, натянуто, словно извиняясь, то становится ясно, что ему стыдно не за врага, а за сам факт победы. Потому что победа над братом - это не триумф, а распад.
Сайя, упакованный в броню, внешне противоположен, но внутренне столь же уязвим. Он не выглядит воякой, несмотря на доспехи. Его смятение почти детское, и дело не в том, что он воюет по книгам. Он просто увидел брата.
Этот миг узнавания разрушает всё, во что он верил или в чем себя хотел убедить. На его лице ужас выбора. Надо решить он следует долгу, или идёт за своей кровью. Он выбирает между тем, кем его сделали, и тем, кто он есть на самом деле.
Гениальность сцены - в единстве замысла актёра, режиссёра и оператора.
До битвы мы видим полынь, ковыль и живое дыхание степи. После - пожарище, факелы, зарево. Так режиссёр переводит внутреннюю драму в язык стихий. Земля, воздух, огонь. Становится ясно, что зло не в тех, кто сражается и режет глотки, разбрызгтвая кровь, а в тех, кто в целом привел их на это поле.
Ынсом и Сайя - две половинки одной души, разделённой судьбой и войной. И ветер, золотящий волосы одного и обжигающий сталью лицо другого, - это их общий язык.