День восьмой. Показания свидетеля защиты Людмилы Улицкой.Виртуальный Процесс "ПОКОЛЕНИЕ 90-Х против БАРДОВ"
Председательствующий судья Парфенов: Доброе утро, уважаемые участники виртуального процесса. Мы продолжаем слушания по делу "Поколение 90-х против Бардов". Сегодня, на восьмой день, мы переходим к показаниям свидетелей со стороны защиты. И первым у нас выступит человек, чей голос о гуманизме, этике и сложности человеческой души звучал и звучит, пожалуй, громче многих других. Прошу пригласить свидетеля Людмилу Евгеньевну Улицкую.
Председательствующий судья Парфенов: Людмила Евгеньевна, здравствуйте. Вы предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний.
Людмила Улицкая: (Говорит мягким, но очень чётким голосом) Здравствуйте. Да, предупреждена. И готова говорить правду.
Председательствующий судья Парфенов: Благодарю вас, Людмила Евгеньевна. Слово для допроса свидетеля предоставляется стороне защиты. Профессор Черниговская, ваш свидетель.
Татьяна Черниговская: (Подходит к микрофону, на её лице выражение глубокого уважения) Спасибо, Ваша честь. Людмила Евгеньевна, для нас большая честь видеть вас здесь. Вы – писатель, чьи книги пронизаны глубочайшим вниманием к человеку, к его внутреннему миру, к этическим проблемам. В ваших произведениях часто поднимаются темы выживания личности в сложных условиях, сохранения человечности. В контексте нашего процесса, где "Поколение 90-х" обвиняет бардов в пассивности и даже "украденной воле к борьбе" – как вы оцениваете роль бардовской песни в сохранении внутреннего мира человека, его этического стержня в советскую эпоху, особенно в периоды застоя?
Людмила Улицкая: (Делает небольшую паузу, обдумывая вопрос. Её взгляд кажется проникающим в самую суть проблемы) Татьяна Владимировна, спасибо за вопрос. Знаете, в те времена, о которых мы говорим – а это были годы, когда внешняя жизнь была весьма однообразна и регламентирована – у человека было не так много способов сохранить себя, свою внутреннюю свободу. Свободу, которая, по моему убеждению, не менее важна, чем свобода внешняя, социальная. И бардовская песня, вот эти вот песни "не для всех", песни, которые пели на кухнях, в походах, в узком кругу, были одним из таких способов.
Они создавали микроклимат, в котором можно было дышать. В них звучали простые, но подлинные вещи: о дружбе, о любви, о чести, о поиске смысла. О том, что важно быть человеком, а не функцией системы. Это было пространство, где не лгали. Где могли себе позволить искренность. И эта искренность, этот поиск правды – пусть даже через лирику, через метафоры – был колоссальной силой. Он позволял личности не расчеловечиться, не раствориться в серой массе, не принять навязанную извне идеологию. Это была своего рода этическая вакцина против тоталитаризма. Это не было пассивностью. Это было выживанием. Выживанием внутреннего "Я".
Татьяна Черниговская: Вы сказали "этическая вакцина". Могли бы вы развить эту мысль? Как именно бардовская песня работала как "вакцина" против "расчеловечивания"?
Людмила Улицкая: Она работала на очень тонких уровнях. Во-первых, она учила отличать правду от лжи. Пусть не напрямую, не политическими лозунгами, но через интонацию, через искренность голоса, через глубину чувства. Когда человек слушал Визбора или Окуджаву, он чувствовал, что ему не лгут, что ему говорят о чём-то очень личном и подлинном. А это был невероятно ценный навык в обществе, где ложь была повсеместной, институционализированной.
Во-вторых, барды культивировали эмпатию. Их песни часто были о простых людях, об их радостях и бедах, о сочувствии к чужой боли. В условиях, когда официальная пропаганда разделяла людей, учила подозрительности, барды объединяли. Объединяли через общее переживание, через общее понимание того, что есть добро, а что – зло. Это создавало невидимую сеть этических связей, горизонтальных связей между людьми, которые разделяли эти ценности. И эта сеть была очень прочной. Это был фундамент, на котором потом, в 90-е, можно было что-то строить. Фундамент, а не пустое место.
Татьяна Черниговская: Госпожа Улицкая, критики часто говорят, что барды уводили людей от "настоящей" борьбы, предлагая им условный "костёр" вместо баррикад. Как вы на это смотрите?
Людмила Улицкая: (В её взгляде появляется лёгкая, почти незаметная ирония) Баррикады... Знаете, для баррикад нужно много условий. И главное – это готовность человека к ним. А готовность эта не рождается на пустом месте. Она рождается из внутреннего убеждения, из чувства собственного достоинства, из осознания ценности человеческой жизни и свободы. Барды как раз и формировали эту готовность. Они давали человеку этический камертон. Они учили думать, чувствовать, сомневаться. А человек, который умеет думать и сомневаться, гораздо опаснее для любой тоталитарной системы, чем тот, кто просто идёт на баррикады без внутреннего убеждения.
И потом, борьба ведь бывает разная. Не всегда это открытое противостояние. Сохранить себя, сохранить свою совесть, воспитать своих детей в духе честности и свободы в условиях тоталитаризма – это уже колоссальная борьба. Барды дали для этой внутренней борьбы мощнейший инструментарий. Они не украли волю к борьбе, они её воспитали, сделали её глубже, осмысленнее. Они сохранили ту самую "нить Ариадны", которая позволила многим не заблудиться в лабиринте лжи и цинизма. Без этой нити 90-е могли бы быть гораздо более жестокими и беспринципными, чем они были.
Татьяна Черниговская: Благодарю вас, Людмила Евгеньевна. У меня пока всё.
Председательствующий судья Парфенов: Спасибо, Татьяна Владимировна. Слово для перекрёстного допроса предоставляется стороне обвинения. Господин Кашин, ваш ход.
Олег Кашин: (Выходит к микрофону, его лицо не выражает ни малейшего почтения к авторитету свидетеля, он смотрит прямо на Улицкую) Людмила Евгеньевна, добрый вечер. Вы очень красиво говорите о "внутренней свободе", "этической вакцине" и "нити Ариадны". Но не кажется ли вам, что всё это – интеллектуальные конструкции, призванные оправдать простую пассивность? Когда народ на кухнях пел о "дружбе и костре", в это самое время система продолжала давить. Визбор, Окуджава, Галич – да, талантливы, но что конкретно их песни изменили в политической или социальной реальности СССР? Не были ли эти песни лишь "клапаном для пара", позволявшим интеллигенции успокаивать свою совесть, не предпринимая реальных действий?
Людмила Улицкая: (Сохраняет спокойствие, но в её глазах появляется холодноватая твёрдость) Олег Владимирович, изменения в реальности – это не всегда немедленные, видимые и громкие события. Посев зерна не даёт урожая на следующий день. Барды работали не с видимой поверхностью, а с почвой, с корнями. Что касается "клапана для пара" – я считаю, это глубоко ошибочное и циничное прочтение...
Продолжение читайте в Премиум-Эксклюзиве
