Людмила Райкова.
Глава 9.
- Людям даны уши, но они не слышат, глаза, но они не видят, интуиция, но они ей не верят. Как бы они жили без нас котов. Которые вынуждены брать их под опеку и до своего последнего вздоха оберегать и спасать. – Ворчал герцог Виллнерсс, следуя по пятам за двумя визитерами.
Первый еще ничего, простоват хоть и огромен. А вот второй щуплый просто нафарширован мерзостью. Кот сразу окрестил его кощеем и теперь пытался найти ядовитую иглу. Этот все продумал и рассчитал – главное получить копию паспорта хозяйки, запись ее голоса и образец подписи. Кот фиксировал намерения, но понять их был не в состоянии. По ходу осмотра программисты оставляли в разных углах булавки. Они подавали слабые сигналы. Вилли выковырял одну и попробовал раскусить. Пластмасса треснула, и это все. Вилли загнал лапой образец под комод и продолжил конвоировать визитеров. Он считывал обрывки черных мыслей кощея и не мог понять конечной цели негодяя. Данные паспорта, образец голоса Миры, чем это поможет квартирантам? Даже если они приспособят квартиру под массажный салон. Так негодяи собираются написать в объявлении. А на самом деле здесь планируется дом свиданий, в котором девушки должны ходить нагишом и немедленно откликаться на любые желания клиентов. Новая партия юных прелестниц в составе 8 штук уже обучена всем премудростям продажной любви. Это будет жемчужина его корпорации – девочки восточной внешности, сойдут за таитянок.
Что такое Дом свиданий, в отличие от всяких жучков и образцов голоса, Вилли знал.
- Это чего же Ванятка, чистая душа, насмотрится в этом вертепе? Мальчику глаза не завяжешь, уши не закроешь. Был бы жив, заперли бы между дверьми черного хода. А так просочится малец в любую щель.
Кот кипел от возмущения, когда, забравшись на спальные антресоли, худой представил себе, как оборудует на них альков в круглосуточном действии и с прямой онлайн – трансляцией. Вилли отсканировал его фантазию и бросил на лестницу два клочка шерсти. Протест слабый, но хоть что-нибудь.
Но шерсть заметил риелтор, и тут же объявил:
- Перед заселением агентство обязательно проведет в квартире масштабную клиринговую уборку.
- Вот гад! – разозлился маг, и неожиданно для себя запустил под ноги Максима такой сгусток энергии, что парень запнулся и вылетел в гостиную, но успел схватиться за створку массивной распашной межкомнатной двери и хлопнуть ей по заднице амбала. Тот как раз рассматривал вид из окна и чудом не вылетел на улицу.
Оба пристально осмотрели порог между дверями, ничего не нашли и каждый потирая ушибленное место, отправился продолжать осмотр.
Худой в ловушку не попал, он уже инспектировал кухню и прикидывал куда установит экран для эротической трансляции из дальней комнаты.
Мира задавала глупые вопросы, то кто здесь будет жить или зачем двоим сразу 8 спальных мест и подушек. Кот с досады испортил воздух, но Мира проверила пустое мусорное ведро и открыла окно.
- И ты, лохматая, против меня?! – Возмутился маг и тут же изобрел месть.
Он никогда не ронял Миру, не запускал на нее холодное облако, и не показывал кошмары. Кот любил эту недотепу, но сейчас едва удержался, чтобы не свалить на ее глупую голову настольную лампу с холодильника. Он уже подвинул силой взгляда лампу к самому краю и даже наклонил ее. Но вовремя очнулся и отправился в коридор. С антресолей несся гул тревожных голосов. Старожилы ломали голову над формой домашнего протеста, но ничего путного придумать не могли.
- Я одним воздухом дышать с этими не намерена. – Брезгливо заявила бабуля, не желая покидать укромного уголка антресолей. Ванятка облетел по периметру квартиру и доложил
– Пробует диван на мягкость.
- У тебя не завалялось сушёного таракана или паука. Может испугаются и сбегут. - Поинтересовался маг.
Дед Андрей угрюмо помолчал, потом по традиции, призвал позвонить в силовые органы. Ванятка улетал и возвращался с неутешительными сообщениями:
- Худой залез на диванчик и проверяет верхние полки буфета!
- Чтоб он навернулся оттуда! - От души пожелала бабуля
Ванятка исчез, вернулся и доложил:
- Не сработало, успеть слезть.
Дед Андрей задумался, в принципе он не против эротического салона и голых девушек в квартире. Сестрица на исходе жизни согнулась, лицо покрыли морщины. Племянница, переселилась в прозрачную семью, тоже не в пору молодости, и сейчас была на 30 лет старше своего дядюшки. Юные красотки с точеными фигурами, по мнению Андрея, просто не могут испортить квартиру. Да, на них как мухи на сахар будут слетаться мужчины... Опять же, в доме дети.
- Ну что тянем кота за хвост? – Прикрикнул на семейство маг. Через 15 минут будет поздно. Мира получит деньги и ночным поездом уедет к подруге в Москву. Со мной, между прочем, а все удовольствия развратной жизни останутся вам.
- Заставь её забрать с собой плед, я с малышами в нем тоже уеду. – Взмолилась бабуля.
- Эмигрируешь, значит! Бросаешь родину в трудный момент. – Искренне возмутился дед Андрей.
Мария Калиновна, мама Миры прервала перепалку:
- Тут, мам, такое дело, программисты могут состряпать фальшивую доверенность и продать квартиру. – Женщина горько вздохнула. - Потом суд признает сделку не действительной, но за это время здесь выкорчуют все, за что мы можем зацепиться.
- Как продать, а разве это можно? – Ошалел от перспективы Андрей.
- Да. Если квартира приватизирована. – Коротко пояснила Мария.
Дед мигом забыл о перспективе любоваться обнажёнными девушками и, как гранатами, закидал племянницу сложными вопросами. Типа: «Кто позволил? Зачем, и что это будет, если квартиры как велосипеды можно продать?»
Мария терпеливо объясняла, что в то время, всё приватизировали и параллельно присваивали. Директор универсама не выплачивал сотрудникам - акционерам зарплату месяца три, а его представитель в это время, скупал у сотрудников акции. Через полгода директор превращался в единственного владельца. Те, кто сообразил, бежали жаловаться, только некому. Похожие истории происходили и на металлургических заводах, на швейных предприятиях, и даже на секретных военных заводах.
- Ты милая ври да не завирайся! Кто ж тебе позволит секретный оборонный завод частнику отдать, его вся страна, недоедая, строила? – Дед Андрей категорически не желал осознавать реальность.
Мария безнадежно пожала плечами, и ответила:
- Позволили, много чего позволили, даже месторождения частникам отдали, не все конечно.
- Как алкоголики и наркоманы, все из дома продали, и небось за копейки! - Дед взвился от возмущения, ударился о потолок, потом о каждую из двух стен и вылетел с антресолей в сторону холодильника, к альбомам с семейными фотографиями. Но их на месте не оказалось. Дед еще больше вскипел и напустился на кота:
- Архив, что выбросили? Кому он мешал!
Мудрый маг понимал, если гнев не погасить, они ничего сделать не смогут. Перед решающим сражением, в рядах прозрачного ополчения должно быть единство. У Вилли уже был план, но для его осуществления надо чтобы каждый член прозрачной семьи был максимально сосредоточен, вовремя и точно исполнял свою роль. Чтобы приглушить фонтан эмоций деда кот, как можно мягче сообщил:
- Мира, перед осмотром, все ценное убирает в комод. И первым делом альбомы:
- Значит считает самым ценным, хоть и дура-дурой. – Смягчился Андрей. Но дело чуть было не испортили женщины:
- Никакая она не дура! – Хором произнесли мать и бабушка. Время дурное, да. Весь мир впал в маразм - мужики на мужиках женятся, детей в капсулах, как цыплят разводят, опарышей и червей в меню включают. А наша Мира, отказывается продавать квартиру, Юлька уговаривает, а она ни в какую!
- Молодец о нас заботиться значит. – Уже спокойно оценил двоюродную внучку дед Андрей. Потом спохватился: - И наша квартира приватизирована?
Мария пояснила, что подала заявку сразу, как только в дом повадились агенты. Осматривали одну за другой квартиры, цокали языками – мол перекрытия слабые, трубы дырявые. Ни сегодня завтра дом рухнет. Стали нас уговаривать написать коллективное заявление, чтобы специальная комиссия экспертизу строения провела. Комиссия дом признает аварийным, жильцов переселят куда-нибудь в Девяткино...
- В деревню, что ли? – Решил уточнить дед.
- Деревню снесли, там дома из 30 этажей, свечками наставили, качаются на ветру. Да ты слушай. – требовала Мария.
Но дед не мог. Девяткино для него деревня, где в своем доме вольготно проживал родной дядя. К нему и ездил на все летние каникулы Андрей, будучи школьником. Лазил там по деревьям и прямо с дерева ел сочные яблоки. Это было так далеко, что родители приезжали к Андрею один раз в две недели.
- И как оттуда на работу ездить? – Не унимался дед.
- На метро, как же еще!
Дед представил, как из дядиного сарая вниз под землю спускается эскалатор и пробормотал:
- Уму непостижимо! - Немного помолчал, выстраивая полученную информацию, и наконец спросил:
- Ты Мария приватизировала квартиру чтобы в Девяткино не переезжать, наши соседи тоже не захотели ехать в деревню. А кто захочет из центра города к черту на кулички. Но не все ведь жили в центре. Зачем приватизировать у Кировского завода или на Корабельной улице.
Мария рассмеялась:
- Да это теперь престижные районы, дядя Андрей. На Ржевке, и метро и многоэтажные дома впритык поставлены.
- А где грибы собирать? - Ляпнул дед. Но Мария продолжила лекцию об истории приватизации:
Значит заводы, пароходы, порты фабрики, оборонка и месторождения становятся частными, а народ с изумлением следит за процессом и начинает понимать – дурят их брата наглым образом. И тут власти решают запустить приватизацию государственных квартир. Мол, займётся население делом и в чужие карманы заглядывать меньше будет.
Пока Мария посвящала дядю в современные экономические реалии, Максим принялся заполнять договор, а арендаторы с облегчением вытащили деньги. Мира сидела в кресле со скорбным лицом. Может чувствовала, что беда уже замахнулась и скоро выдаст бедолаге увесистую затрещину.
Вилли быстро кинул в сторону Миры луч тревоги. Она встала и ушла в гостиную, а риелтор остался на кухне заполнять договор. Сидит и мешает. Для магического контрнаступления никто кроме двух программистов не нужен.
Повезло – Максим ответил на звонок, встал, и ушел в дальнюю комнату. Он еще не преодолел и половины коридора, как кухню заволокло плотным туманом. Программисты рассеяно переглянулись, открыли, как по команде рты, чтобы закричать. Но маг парализовал их двигательные функции. Слегка переформатировал сознание, усилив клиповый миражный поток. Гады должны видеть то, чего на самом деле нет, и принимать мнимую угрозу за реальность. Они и принимали – сначала из тумана появлялись силуэты и замкнули парочку в кольцо. Плотные капюшоны опущены на лица, а сверху через густую пелену, к Памиру и Азату спускается два огромных крюка. Такими у них на родине подвешивали зарезанного барана, чтобы стекала кровь. Крюки уже зависли над макушками, и только тогда маг вернул перепуганным зрителям двигательные функции. Как выстрел клацнул невидимый засов, и нежелательные гости ринулись в сторону двери.
Для спектакля кот сделался невесомым и невидимым как привидение. Опасное преображение, но как истинный рыцарь, в душе герцог Виллнерсс действовал по принципу: «Со щитом или под щитом!».
Он парил в коридоре, а Мира с Максимом уже направлялись на кухню. Вилли мигом спрятался на антресоли – для того, чтобы вернуть тело, ему требовалось время и любовь. Прозрачное семейство обсуждало детали спектакля и хохотало во всю мощь. Кот в веселье не участвовал, он слушал, как зовет любимца Мира, как ищет и плачет. Но лежал без сил на бабушкином пледе. Ему было дано действовать в двух измерениях, но во второе, сущностностное уходить совсем было опасно. Можно уйти и не суметь вернуться. Знают ли об этом дети, зависая в гаджете большую часть дня? Виртуальная реальность, это даже не сущностное бытие, а опасный для сознания мираж. Десятки часов, изо дня в день они проводят в виртуальном режиме, и никто не объясняет им насколько тонкая граница между реальностью и мифом. Он Вилли знает об этом, и до сих пор не уходил в режим невидимки, а сегодня рискнул – потому что был уверен в Мире. Она немедленно приступит к поискам кота, будет переживать за него звать и каждый ее тревожный вздох, слезинка, станет каплей живительной влаги, которая восполнит плотские силы мага. Так и получилось. Едва он смог подняться на лапы тут же переместился на край антресолей. Но Мира увидела кота только двадцать минут спустя. И эти 20 веселых минут он счел компенсацией за все свои тревоги. Никогда в жизни Вилли так не смеялся.
Он и сейчас, едва сдерживается, стоит вспомнить как четыре солидных уважаемых человека становятся на колени, чтобы заглянуть под ванную. Обыскивают каждый закуток в парадной. А потом пытаются вызвать наряд полиции и привлечь его к поисковой операции. Будет что рассказать соседям в Лейпциге. Кстати в Германии заявления о пропаже котов и даже собак принимают. Правда, у каждого на загривке по чипу со штрих-кодом. Можно как в супермаркете, считать номер, а можно завести его в поисковую электронную систему. Чип магу не мешал, только когда коту надо стать невидимым, микросхема продолжает мигать как сигнализация в автомобиле. Что поделаешь время такое – оцифровали всех, и людей, и животных и даже магов. Вилли слышал, что скоро каждой живой душе на планете будут выдавать продовольственный паек. Деньги и работу для людей отменят. Водить автомобили, самолеты, и доставлять пайки станут роботы. Искусственный интеллект будет писать сказки и рассказывать их детям. Интересно, а что это за история про принцессу на горошине? Надо будет попросить Миру прочитать ее вслух, чтобы Вилли не чувствовал себя олухом как этот жулик программист.
- А почему не попросить сказку сейчас? Мира спокойно и глубоко спит, доступ в ее сознание для опытного мага открыт. Остается, только заказать сказку, в которой принцессой будет Мира, а он Вилли благородным рыцарем. Или в сказке нет рыцаря? Жаль, если нет. Он уже сформулировал заявку на сон, устроился поудобнее, чтобы слушать и смотреть сказку, но тут вмешался телефон.
Сначала несколько раз пикнул, а потом разразился скандальным противным звонком.
- Еще спала. – Ответила кому-то Мира. Помолчала. – Хорошо посмотрю, — пообещала и уронила руку с аппаратом на одеяло.
- Молодец, а теперь засыпай. – Приказывал кот.
Но она откинула одеяло, нашарила ногами тапки, и покачиваясь поплелась в ванную.
- Принцессы сегодня не будет. – Резюмировал маг, и горько вздохнув, решил еще часок понежиться в постели.
Но не тут-то было! Мира закутанная в махровый халат с мокрыми волосами подошла к кровати:
- Нас в гости зовут, пойдешь?
Вилли лениво перекатился на другой бок. В гости он не хотел, да и понимал, что Мира сказала только половину правды. Звали её, но женщина просто боится после вчерашнего оставлять его одного.
Он послал ей сигнал, «нет», и прикрыл глаза.
- Не хочешь? Тогда я одна, на минуточку сбегаю, выпью чайку, и сразу назад.
Мира сбросила халат, натянула джинсы, потом выглянула в окно, поменяла их на шорты и быстро упорхнула.
- Никакой логики. - Констатировал Вилли. - За минуточку чай даже дома не выпьешь. Надо воду вскипятить, заварить..., хотя ей полезно сменить обстановку.
Ноги несли Миру привычным маршрутом, по три раза в день она навещала подругу в школьные годы. Аллочкины родители работали до семи часов, а Мирина бабуля контролировала дом и каждый вздох внучки. Она миновала соседский подъезд, уже свернула под арку, и притормозила. На чай приличные люди с пустыми руками не ходят. Сначала, надо в кондитерскую заглянуть. Мира открыла для себя крохотный магазин, где торговли эклерами и буше со вкусом ее детства.
Ее одноклассникам по пятьдесят, а уже трое рекомендовали ей эту крохотную кондитерскую: «Обязательно зайди там все как в нашем детстве!»
Интересное дело, у всех уже внуки школьники, а они все хватаются за каждую соломинку из детства. В магазине рядышком, со смешным названием «Семишагов», полный набор лакомств, и зефир, и мармелад, и круассаны с пастилой. Могла забежать, схватить пару пакетов, потом свернуть под Арку и вот тебе подъезд подружки. Нет, им подавай все как тогда. «Как тогда» осталось все в квартире у Кольки, включая кухонный угловой диванчик. Полки с бежевыми дверцами на стенах и чайник со свистком на плите. Рядом электрический чайник термос, а сели за стол, и Нина ставит на горелку железный, да еще оправдывается перед Мирой:
- Коля говорит без свистка и чай не чай.
- А зачем электрический купили?
- Дочка подарила, – ей свист чайника почему-то полицейский свисток напоминает. Придет в гости – включаем.
У Мириных одноклассников дети одного возраста. Четверо даже учились в одном классе. Все как один, родителей считают динозаврами, и ждут момент, когда можно будет в квартирах натянуть потолки, обустроить плиточные полы с подогревом и повыкидывать все артефакты. Еще до отъезда в Германию она, Нина и Алла частенько собирались и перемывали косточки наследникам - и учится не хотят, и родителей в грош не ставят. Повздыхают и начинают себя утешать - мол обычный конфликт поколений. Не обычный – они сами росли на почве основательно подгнившего социализма, и их родители, исходя из собственного опыта, определяли какие именно плоды должны созреть на семейном дереве. У Нины мама заведовала отделением в универмаге, и считала, что важнейшая профессия – товаровед. Дочку определила в торговый институт. Пока Нина тащилась до диплома, универмаги, универсамы, булочные, и даже овощные базы приватизировали. ГОСТы отменили, на частные прилавки со всех концов света натащили диковинных продуктов. Как такие хранить или определять их качество, ни один выпускник торговки не разберется. Нина со своим дипломом стала за прилавок. А руководила ею молодая особа без диплома, но с гонором. Дочь бывшего директора, а теперь владельца универсама на углу Чайковского и Каляева, в управлении исходила из принципа: «Я хозяин ты дурак». Маргарин продавался как масло, просроченный товар перефасуют и снова вынесут в торговый зал. Замороженная кура удваивалась в весе льдом. Нинка кипела профессиональным гневом, как чайник, но засвистеть не решалась. Мало того, что выставят за дверь, так еще и оболгать могут. Пойдешь в другой магазин, те поинтересуются у предыдущего работодателя, почему такая аккуратная и милая продавец уволилась, а эта задрыга скажет, – с деньгами работать не умеет. Этой фразой в торговле упаковывают одно – не чиста на руку. Свою красавицу, Нина с Колей, определили в юридический, – мол престижная профессия, спрос большой. И все повторилось сначала, – пока девочка осваивала законы, спрос на юристов упал. Теперь торгует в соседнем отделе.
Словом, не повезло им жить в эпоху перемен. Это им, а некоторым наоборот, очень даже повезло, так повезло, что намертво приросли к своим чиновничьим креслам и потомственных министров назначают.
Был когда-то анекдот, ребенок у военного полковника, спрашивает:
- Пап, а когда я вырасту майором стану?
- Обязательно станешь.
- А полковником?
- И полковником станешь.
- А генералом?
- Нет, сынок, у генерала свой сын есть.
Так что переучивались жить по новым правилам ученики 11 «А» 90-го года выпуска. Их дети, в этих условиях тотального расслоения, уже формировались, так что воспринимали тех, кто из грязи в князи как должное. По-хорошему, в жилых домах исторического центра города, надо было бы заменить население. В новых интерьерах, среди одинаковых коробок, меньше поводов сравнивать прошлое и настоящее. Дело, конечно затратное – куда дешевле перекроить людям память. Назвать СССР тюрьмой народов, Победу – поражением. Бедность и болезни, — стыдом и позором, смыть который может только добровольная эвтаназия. Похоже, к этому все и шло, а тут случилась война. Одно дело радоваться работе, с маленькой, но стабильной зарплатой. И совсем другое выбрать дело, ставка в котором жизнь.
Мира с пакетом сдобы в руках остановилась, она хотела приготовить для подруги входное оптимистичное приветствие. Типа: «Кто стучится в дверь к тебе с толстой сумкой на ремне?»
Нет про почтальона нельзя – подруга живет ожиданием вестей из зоны СВО. Сын Аллочки Мишка, в далекой Марьинке, после каждого прилета сверяет пульс своих бойцов и страны. И не только Пригожин видит, что бьются они не в одном режиме.
Мише тридцать – вернется с фронта уже без очков с либеральным напылением, сложит дважды два и станет с напором бойца, не привыкшего отступать, искать ответы на вопросы – с какого перепугу, его одноклассница стала владелицей соседнего универсама. И почему тетя Нина боится ей слово поперек сказать? Сотни тысяч обстрелянных русских парней вернуться домой с победой и новыми взглядами на честь достоинство и жизнь. Кто посмеет им лгать? Кто сможет вернуть отжатое? И наступит миг между правдой и кривдой. Один второй, сотый миг противостояния 1% богатых и 98% обманутых. Хорошо ели законы обретут обратную силу, хуже если грехи перед Родиной и гражданами, кланам вместе с наследниками, придется смывать кровью. Розовые очки, как известно бьются исключительно стеклами внутрь.
С такими тяжелыми мыслями в голове и коричневым пакетом с четырьмя буше, так и не придумав оптимистического приветствия, Мира позвонила в дверь.
Аллочка встретила с опухшими веками.
- С Мишаней третий день нет связи. – Сообщила она и высморкалась. Мира обняла плечи подруги. К чаю кроме эклеров и буше подруга добавила «Соловьев лайф».
- Никогда политикой не интересовалась, как и экономикой. А теперь не могу с собой совладать. Миша у меня под Марьинкой, мечтает подбить парочку Леопардов и починить крышу на даче.
- Подбитыми танками?
Мира натолкнулась на оценивающий взгляд подруги:
- У вас, наверное, не писали, – когда немцы заявили, что поставят на Украину танки, Лепс и Газманов, сделали ставки, – за каждый подбитый платят герою миллион.
Мира про стоимость леопардов не знала. Удивилась коммерческому подходу:
- А политика здесь при чем?
- Понимаешь билет сейчас в Таврический стоит 1,2 миллиона.
- Дорогая экскурсия.
- Это за экономический форум. Ну, доклады, дебаты. А в промежутке гламурные тусовки где дефилируют модели-экскортницы. Клиентов приманивают.
- Раньше у Гостиного стояли. – Задумчиво пробормотала Маня.
- Ты не о том, таких больше половины всех женщин на форуме, и они в состоянии заплатить эти деньги. Я днем узнала, и стала сравнивать с обещанными миллионами за героизм. А сынок ссылку прислал с пометой «Ох и дурят нашего брата». Давай я тебе перекину.
Телефон пикнул, и пока Аллочка заваривала чай, Мира читала -
Оказалось, на фронте, Министерство обороны установило прейскурант на героизм. Уничтожение натовской техники оплачивается, – за беспилотник, герою платят 50 000 рублей, танк – 100, самолет 300 тысяч...
Ароматный чай дымился на столе, Мира смотрела на лицо подруги, без единого грамма косметики, и размышляла над цифрами. В школе они всё считали в попугаях. Мультик посмотрели, и ввели в оборот пернатую денежную единицу. У Вени Иванова родители покупали пятерки. Казалось бы, учи, тяни руку и зарабатывай. Увы, пятерки Вене давались с трудом, он не мог сосредоточиться на уроках, любил поболтать. Увяжется за кем нибудь после уроков, и тянется как хвостик. Пятерки по контрольной в родительском прейскуранте удваивались, и Иванов, накануне, устраивал классный тендер – написать за него контрольную 50%, помочь списать – 30. Доли и проценты Иванов выводил в уме, но при этом математики не знал. Для таких талантов как Веня, следовало составлять задачи не про яблоки или паровозы, а про деньги. И Веня щелкал бы их как орешки.
Однажды он предложил написать за себя контрольную Аллочке:
- И сколько это в попугаях? – поинтересовалась девочка.
Тогда у всех был одинаковый телевизионный контент, и мультик, где звери замеряли длину змеи попугаем, мигом стал своего рода кодом. В попугаях считали площадь спортивного зала, число уроков, объем домашних заданий и оценок.
А когда говорили о Венечке, то попугаи превращались в денежный эквивалент.
- Думаю один, мне пять и тебе пять. Контрольную, родители покупают за десять.
Аллочка отрицательно помотала головой.
- Мне надо два попугая, одному скучно будет.
- Ставка 50%, условия тендера я менять не могу, – стоял на своем Венечка. Они торговались всю перемену, консенсуса не достигли, Иванов схватил пару.
- Проиграли все! – Подвел итог Веня и был по-своему прав.
Получалось, что попугай стоит дорого, — пять рублей не малая сумма по тем временам, когда зарплату в 130 рублей называли высокой, а килограмм говяжьей вырезки стоил два рубля. Вернее, ценник был, а вырезка отсутствовала. Торговля корректировала ценовые перекосы плановой экономики. А теперь новый контент военного времени, и билет на экономический форум, подруга посчитала в танках и самолетах, получалось 13 первых и 4,5 вторых.
- Ценообразование опять не бьется. Мужики там жизнью рискуют, а у нас в Таврическом пир во время чумы, под прикрытием экономических дискуссий.
Они перешли на школьные воспоминания, и утонули в них на целых полтора часа. Мира вспомнила о назначенном просмотре, и рванула домой навстречу новым открытиям.