— Сколько раз говорить — не трогай мои вещи!
Вероника замерла в дверях гостиной. Алла Борисовна стояла посреди комнаты с её косметичкой в руках.
— Искала свой крем, — Вероника подошла ближе. — Думала, случайно к вам попал.
— Ничего у меня твоего нет.
Свекровь швырнула косметичку на диван. Вероника молча подняла её и вышла. За спиной хлопнула дверь в спальню.
Три года назад она работала менеджером в страховой компании. Зарплата 42 тысячи, своя машина, встречи с подругами по пятницам. Потом родился Максим. Игорь сказал: "Посиди с ребёнком годик, потом выйдешь". Годик превратился в три года.
Алла Борисовна вернулась на кухню. Открыла буфет, достала тетрадь. Толстую, в клеёнчатой обложке. Каждая страница расчерчена на колонки: дата, товар, цена. "Хлеб — 48 р., молоко — 76 р., сметана — 92 р."
Женщина вела эти записи сорок лет. С первой зарплаты бухгалтером. Привычка осталась и на пенсии.
Достала конверт из дальнего ящика. Пересчитала купюры. Восемь тысяч ровно. Вчера было восемь четыреста.
Пропало четыреста рублей.
Алла полистала тетрадь. Записей на эту сумму не было.
Она закрыла буфет и прошла в гостиную. Вероника сидела на диване, смотрела в телефон.
— Что покупала сегодня?
— Ничего.
— Точно?
Вероника подняла глаза.
— Точно. А что?
— Просто спросила.
На следующий день пропало триста. Через день — пятьсот. Потом двести.
Алла завела отдельную колонку в тетради. Красной ручкой. За две недели набежало две тысячи шестьсот.
Однажды утром застала невестку у буфета.
— Что ищешь?
Вероника вздрогнула. Быстро закрыла ящик.
— Салфетки.
— На столе лежат.
— Да, вижу. Спасибо.
Алла открыла ящик после ухода Вероники. Конверт сдвинут. Не хватало шестисот.
Тогда она поняла.
За ужином Алла смотрела на невестку другими глазами. Вероника ела молча. Игорь рассказывал про работу. Максим размазывал кашу.
— Вероника, на работу не думала выйти?
Пауза. Игорь замер с вилкой в руке.
— Максим маленький ещё, — ответила Вероника тихо. — Кто с ним?
— Я дома. Посижу.
— Нет-нет! Вы столько делаете уже. Я лучше дома побуду.
Алла налила себе чай. Знала этот разговор наизусть.
Но почему тогда крадёт?
Через неделю у Вероники появилась новая куртка. Лёгкая, серая, явно дорогая.
— Красивая, — заметила Алла.
— Подруга отдала. Не подошла по размеру.
Подруга. За три года Алла не видела ни одной подруги в этой квартире.
Женщина записала в тетрадь: "Куртка — 4500".
Потом появилась сумка. Туфли. Серьги.
— Везёт с подругами, — сказала Алла однажды. — Всё дарят.
Вероника покраснела.
— Да, везёт.
В мае у Максима день рождения. Четыре года. Алла купила большой набор для лепки. Пластилин, формочки, инструменты, доска. Всё в яркой коробке. Десять тысяч рублей.
Ровно столько украла Вероника за три месяца.
За неделю до праздника невестка спросила:
— Алла Борисовна, деньги на стол дадите? Хочу красиво накрыть.
— Сколько надо?
— Тысячи четыре.
Четыре тысячи на угощение для четырёхлетнего ребёнка.
— Хорошо. Только чек принеси.
— Зачем?
— Для учёта.
— Ладно.
В день рождения Алла встала в шесть. Убрала квартиру, украсила шариками, приготовила салаты. Подарок лежал в большой коробке.
Игорь принёс сыну робота-трансформера.
Вероника вышла в новом платье. Чёрное, облегающее. На шее цепочка, которую Алла видела впервые.
— Красивое платье, — сказала свекровь.
— Давно хотела такое.
Максим носился по квартире. Особенно ему понравился набор для лепки. Мальчик сразу открыл коробку, начал мять пластилин.
Из упаковки выпал белый листок. Игорь поднял.
— Мам, что это?
Алла взяла бумажку. Чек. Десять тысяч рублей.
— Чек с подарка, — спокойно сказала она и протянула Веронике. — На память.
Вероника взяла. Прочитала. Лицо побелело, потом покрылось красными пятнами.
— Десять тысяч.
— Да. Ровно столько, сколько ты взяла из конверта за три месяца.
Стало тихо. Игорь смотрел на жену, потом на мать.
— Я не брала, — прошептала Вероника.
— Брала. Вот записи.
Алла достала сложенный лист. Красные цифры столбиком.
Игорь взял бумагу. Читал молча.
— Веронь, это правда?
Молчание. Слёзы текли по щекам невестки.
— Правда. Нужны были деньги.
— На что? Я даю на всё!
— На необходимое! А на себя? Три года хожу в старом, как нищенка!
— Попросила бы!
— У кого? У тебя? Ты мне сто рублей даёшь, как ребёнку! У неё? Она каждую копейку записывает!
Алла сжала кулаки.
— Я не виновата, что ты воруешь.
— Воровать? Мы семья! Общие деньги должны быть!
— Общие — это когда все вкладываются. Ты три года дома сидишь.
— С ребёнком сижу! Это тоже работа!
— Тогда попроси зарплату у мужа. Не лазь в чужой кошелёк.
Игорь стоял между ними. Максим прижался к отцу, испуганно глядя на кричащих взрослых.
— Мам, Вероника, хватит. У сына праздник.
Праздник закончился. Гостей не было. Торт купили дешёвый. Ели молча. Максим хныкал.
Вечером Вероника заперлась в спальне. Игорь пошёл к ней. Алла сидела на кухне и смотрела в тёмное окно.
Доказала, что права? Да. Но почему так гадко?
Утром Вероника вышла с красными глазами.
— Устроюсь на работу. Продавцом в магазин. И верну всё.
Алла кивнула.
— С Максимом посижу.
Через неделю Вероника вышла на работу. Каждый вечер приходила усталая, молчаливая. В день зарплаты клала деньги на стол. Алла брала и записывала. Обе молча.
Игорь ходил хмурый. Максим стал капризным. Плакал по ночам.
Прошёл месяц. Вероника вернула половину. Алла считала остаток и думала: а дальше что? Вернёт — и что? Станут семьёй?
Не станут. Семья кончилась в тот день.
Могла промолчать. Могла поговорить наедине. Могла дать денег просто так. Но выбрала публичное унижение.
Почему?
Алла вспоминала собственную свекровь. Строгую, контролирующую. Как она её ненавидела. Как мечтала сбежать.
Теперь она стала такой же.
Однажды вечером Игорь зашёл на кухню.
— Мам, мы съедем. Нашёл квартиру. Снимать будем.
Алла подняла голову.
— Когда?
— Через неделю.
Неделя пролетела быстро. Игорь с Вероникой собирали вещи молча. Максим бегал между комнатами.
— К бабушке больше не придём? — спросил мальчик.
— Придём, обязательно.
Голос Игоря звучал неуверенно.
В день отъезда Алла приготовила большой обед. Накрыла стол. Но есть никто не стал.
— Спасибо за всё, — сказала Вероника перед уходом. Голос был ровным, вежливым, чужим.
Алла кивнула. Обняла внука.
— Баб, придёшь к нам?
— Приду, зайчик.
Дверь закрылась. Стало тихо.
Алла прошла на кухню. Села. Открыла тетрадь. Перелистала — даты, суммы, столбцы цифр.
Всё сошлось. Долг закрыт. Порядок восстановлен.
Она захлопнула тетрадь и отодвинула в сторону. Посмотрела на пустую квартиру. На кухню, где теперь никто не будет мешать. На гостиную с ровно застеленным диваном. На детскую комнату с недолепленной фигуркой из пластилина.
Через месяц Игорь позвонил. Сказал, что всё хорошо, устроились, Максим ходит в садик. Обещал приехать.
Не приехали.
Через два месяца Алла набрала номер сына.
— Как дела?
— Нормально, мам. Работаем. Вероника уже на другую должность перешла.
— А Максим?
— Растёт. Скучает по тебе.
— Может, приеду?
Пауза.
— Давай попозже. Нам нужно время.
Алла положила трубку. Достала тетрадь. Открыла на новой странице.
Записывать было нечего. Пенсия целиком оставалась в конверте.
Женщина закрыла тетрадь и убрала в дальний ящик. За окном шумели деревья.