— Ты будешь там? На юбилее Ариадны Андреевны?
Светлана резко обернулась. Коллега по бухгалтерии смотрела на нее с каким-то странным сочувствием.
— Наверное, — неуверенно ответила она.
Дома, перебирая вещи в шкафу, Света понимала, что идти не хочется. Сорок лет главному бухгалтеру, ресторан, незнакомые люди. Она вытащила старую мамину блузку с кружевными воланами, голубую юбку в складку. Примерила перед зеркалом. Фигура сохранилась, мама всегда говорила, что они с дочкой похожи.
Светлане было тридцать девять. Семнадцать лет назад она разорвала единственные в жизни отношения. Тот новогодний вечер до сих пор снился ей. Александр, пьяный Александр с перекошенным лицом, его удар. И мгновенная картинка из детства — отец с бутылкой водки бросается на мать. Света тогда пряталась на общей кухне коммуналки, дрожала за дверью, слушала крики.
После Александра она больше никого не подпускала близко. Работа в строительной компании, дом, вязание на заказ по вечерам. Когда мама умерла два года назад, квартира стала слишком тихой. Иногда Света ловила себя на мысли, что разговаривает сама с собой.
В ресторане было шумно. Светлана сидела с краю стола, планировала уйти через час. Но к ней подсел высокий блондин с приятной улыбкой.
— Виктор, — представился он. — Дальний родственник мужа Ариадны Андреевны.
Он танцевал с ней всю вторую половину вечера. Говорил комплименты. Когда Света собралась уходить, он попросился проводить.
— Живу на окраине, в частном секторе, — объяснил Виктор. — Далеко ехать.
— Извини, я не приглашаю малознакомых людей, — ответила Света и села в такси.
Дома она долго не могла уснуть. В тридцать девять лет впервые за много лет кто-то смотрел на нее заинтересованно. Не с жалостью, не с равнодушием. Именно заинтересованно.
В понедельник Виктор ждал ее возле работы. Протягивал белую лилию.
— Я не знаю твой номер, — сказал он. — Поэтому решил прийти.
Светлана зарделась. Коллеги проходили мимо, оборачивались. Она взяла цветок.
Через неделю Виктор уже жил у нее. Он рассказал, что болен астмой, получает пенсию по инвалидности, живет с пожилой матерью Зинаидой Фёдоровной.
— Знаешь, мне стыдно, — говорил он, отводя глаза. — Я не могу работать. У меня приступы начинаются от малейшего напряжения. Боюсь быть обузой.
Света обняла его. Впервые она просыпалась не одна. Впервые кто-то ждал ее дома. Какая разница, что у Виктора нет денег? У нее нормальная зарплата, плюс заказы на вязаные вещи.
В обувном магазине Виктор долго выбирал кроссовки. Остановился на самых дорогих.
— Может, возьмем попроще? — робко спросила Света.
— Да, конечно, — он сразу согласился. — Просто эти очень удобные. Но если не потянем...
Света купила дорогие. Виктор был таким счастливым, что она не могла отказать.
Когда он получил пенсию, она надеялась, что хоть часть денег он потратит на общие нужды. Но Виктор выкупил себе дорогие импортные лекарства и отдал остальное матери.
— У нее маленькая пенсия, — объяснил он. — Я не могу ей не помочь.
Зинаида Фёдоровна стала появляться у них каждый день. Приезжала к обеду, разогревала еду, которую готовила Света, будила сына. Потом они ужинали втроем.
Однажды мать увидела кардиган, который Света связала на заказ.
— Господи, какая красота! — воскликнула Зинаида Фёдоровна. — Я всю жизнь о таком мечтала. Ты мне такой свяжешь?
Света вязала почти месяц. По вечерам, на кухне, потому что Виктору в комнате становилось плохо от ниток. Она вставала в шесть утра, готовила обед на весь день, а после работы вязала до полуночи. Спала по пять часов. Зинаида Фёдоровна надела готовый кардиган и расплакалась от счастья.
— Спасибо, доченька! Ты золотая!
Но денег не предложила. Света промолчала. Она устала. Устала готовить, содержать двух взрослых людей, вязать по ночам. Виктор целыми днями смотрел телевизор, иногда выходил проводить мать до автобуса.
В субботу Света купила три килограмма говяжьей вырезки. Дорого, но она планировала наготовить на неделю вперед. Разделала мясо на порционные куски, сложила в контейнер, убрала в холодильник.
Утром открыла холодильник. В контейнере лежали два маленьких кусочка.
— Где мясо? — спросила она Виктора.
Он лежал на диване, переключал каналы.
— Маме отдал. Ты еще купишь.
Света поставила контейнер на стол.
— Собирай вещи, — сказала она тихо.
— Что? — Виктор не понял.
— Я сказала — собирай вещи. Хватит. Уходи к маме. Сегодня.
— Ты это серьезно? — Он сел на диване. — Из-за куска мяса? Неужели тебе жалко для моей матери?
— Дело не в мясе, — Света взяла его куртку, протянула. — Дело в том, что я для вас просто кошелек. Уходи.
Виктор ушел, хлопнув дверью. Положил ключ на стол со стуком.
— Пожалеешь еще! — бросил он на прощание.
Светлана провела бессонную ночь. Утром взяла отгул и вызвала слесаря. Новый замок установили за час. Интуиция не подвела. После обеда кто-то пытался открыть дверь ключом. Света выглянула в окно — Виктор отходил от подъезда с большой клетчатой сумкой.
Теперь по вечерам квартира встречала ее привычной тишиной. Света садилась вязать, но спицы выскальзывали из рук. Она смотрела на пустой диван, где еще месяц назад лежал Виктор.
На работе коллеги перешептывались. Света слышала обрывки фраз: "С таким красавцем рассталась", "Жалко парня, инвалид же", "Жадная она".
Прошел месяц. Светлана случайно встретила Антонину Петровну, свою бывшую соседку. Старушке было восемьдесят четыре, но она выглядела бодрой, шла с полными сумками из магазина.
— Ой, Светочка! — обрадовалась та. — Сколько лет! Ты как?
— Нормально, — соврала Света.
— Я после операции совсем другим человеком стала, — рассказывала Антонина Петровна. — Врач сказал — бросай таблетки к чертовой матери! Вот я и бросила. Живу теперь без всякой химии.
Светлана слушала и думала: вот женщина в восемьдесят четыре полна жизни, радуется каждому дню. А она в тридцать девять чувствует себя старухой. Отработала, пришла домой, легла спать. И так по кругу.
— Приходи в гости! — пригласила Антонина Петровна. — Совсем меня забыла.
— Обязательно приду, — пообещала Света, зная, что не придет.
Она шла домой медленно. Осень раскрасила город в рыжие и желтые цвета. Люди спешили по своим делам. Пары держались за руки.
Дома Света достала спицы, моток шерсти. Начала вязать. Петля за петлей, ряд за рядом. Ровно, аккуратно, предсказуемо.
За окном шумел осенний ветер. Света вязала до полуночи, не включая телевизор.