— Макс, у меня новость.
Кристина стояла в дверях, держа в руках папку с документами. Максим поднял голову от телефона.
— Какая?
— Меня взяли на стажировку. В Москву. На три месяца.
Он опустил телефон на стол.
— Когда?
— Через две недели.
Максим встал, прошёл на кухню. Включил чайник. Кристина осталась в дверях.
— Ты ничего не скажешь?
— Поздравляю.
— Всё?
Он достал две кружки, поставил на стол.
— А что ещё?
Кристина бросила папку на диван, стянула шарф.
— Ты мог бы порадоваться! Понимаешь, что это значит?
— Понимаю. Ты уезжаешь.
— На три месяца, Максим. Три месяца. Не навсегда.
Чайник закипел. Максим налил воду в кружки, протянул одну ей.
— Спасибо.
Она держала кружку двумя руками, не пила.
— Я думала, ты обрадуешься. За меня.
— Я рад. Правда.
— Не похоже.
Максим сел за стол, обхватил свою кружку ладонями. Горячо.
— Кристин, а что дальше?
— Как — что?
— После стажировки. Ты же останешься там.
— Нет! Я вернусь. Мы обсудим всё. Вместе.
— Обсудим что? Как я брошу автосервис и поеду за тобой?
Кристина поставила кружку на стол, резко.
— При чём здесь это?
— При том, что ты строишь карьеру. Москва, Питер, может, за границу. А я — слесарь из Рязани.
— Ты сам себя загнал в эту роль!
— Какую роль?
— Неудачника! Который ничего не хочет!
Максим встал. Прошёл к окну.
За окном темнело. Январь, пять вечера. Фонари уже горели.
Год назад они расстались на два месяца. Кристина тогда сказала: мне нужно понять, чего я хочу. Вернулась в апреле. Сказала: я хочу тебя.
Максим поверил.
Теперь он стоял у окна и думал: она хотела меня удобным. Тем, кто встретит, отвезёт, починит. Но не тем, с кем строить жизнь.
— Макс, ну скажи что-нибудь.
Он обернулся.
— Что я должен сказать?
— Что поддержишь меня. Что мы справимся.
— Мы не справимся.
Кристина замерла.
— Это ты сейчас серьёзно?
— Абсолютно.
Она схватила сумку со стула, рванула к двери.
— Значит, всё.
— Значит, всё.
Дверь хлопнула. Максим остался стоять у окна.
Две кружки на столе. Одна пустая, другая полная.
Он взял свою, допил остывший чай.
Ночью не спалось. Максим лежал, уставившись в потолок. Мысли крутились по кругу.
Может, зря сорвался? Три месяца — не срок. Можно потерпеть.
Но после Москвы будет Питер. После Питера — Европа. А он останется здесь, в автосервисе. Тридцать восемь тысяч в месяц. Съёмная однушка за двадцать. Остаётся восемнадцать на всё.
У Кристины стипендия — восемь тысяч. Родители добавляют пятнадцать. Итого двадцать три. Но у неё учебники, проезд, одежда. Максим частенько подкидывал. Тысячи три-четыре.
Ему было не жалко.
Просто всегда знал: она уедет. Рано или поздно.
Утром Максим пришёл на работу раньше всех. Включил свет в боксе, достал инструменты.
Директор, Пётр Иванович, зашёл в восемь.
— Ранняя птаха. Что случилось?
— Ничего. Не спалось.
— Бабские дела?
Максим пожал плечами.
— Забей. Их много, ты один.
Пётр Иванович хлопнул его по плечу, ушёл в кабинет.
К обеду Максим разобрал два двигателя. Руки работали на автомате, голова — отдельно.
Кристина не звонила. Он тоже.
Вечером вернулся домой. Квартира встретила тишиной.
На полке стояли её учебники. Гражданское право, уголовный процесс. Яркие закладки торчали между страниц.
Максим взял один, полистал. Буквы сливались. Отложил обратно.
Сел на диван, включил телевизор. Какое-то ток-шоу. Выключил.
В холодильнике лежали сосиски, картошка. Готовить не хотелось.
Максим лёг, укрылся пледом прямо в одежде.
Три дня Кристина не выходила на связь. На четвёртый написала: "Нам надо поговорить".
Максим ответил: "Приходи".
Она пришла вечером. В руках пакет.
— Привет. Я пиццу принесла. Нам на ужин.
Максим открыл дверь шире, пропустил её.
Кристина прошла на кухню, поставила пакет на стол. Сняла куртку, повесила на спинку стула.
— Садись. Я сейчас разогрею.
— Не надо.
— Почему? Она вкусная. Сама делала.
— Крис, зачем ты пришла?
Она замерла, обернулась.
— Хотела... поговорить.
— О чём?
— О нас.
Максим сел за стол, сцепил руки в замок.
— Говори.
Кристина села напротив.
— Макс, я не хочу терять тебя.
— Но стажировку ты тоже не хочешь потерять.
— Это разные вещи!
— Для тебя — да.
— Для любого человека! Это карьера, будущее!
— Твоё будущее.
— Наше! Если ты не будешь всё разрушать!
Максим покачал головой.
— Я ничего не разрушаю. Просто вижу, как есть.
— И как, по-твоему, есть?
— Ты растёшь. Я остаюсь на месте.
— Ты сам выбрал остаться!
— Я выбрал работать руками. Это нормально.
— Нормально! Но ты же мог учиться! Поступить хотя бы заочно!
Максим встал.
— Мог. Не хотел.
— Вот именно! Не хотел! А теперь обижаешься, что я хочу!
Он подошёл к окну. Во дворе соседи выгуливали собаку. Овчарка тянула поводок, рвалась вперёд.
— Я не обижаюсь, — сказал Максим тихо. — Просто понял: мы идём в разные стороны.
— Это неправда.
— Правда, Кристин.
Она встала, подошла к нему сзади. Положила руки ему на плечи.
— Макс, ну пожалуйста. Давай попробуем. Три месяца пролетят быстро.
Он обернулся. Посмотрел ей в глаза.
Красивая. Умная. Целеустремлённая.
И абсолютно чужая.
— После Москвы будет Питер, — сказал он. — Потом заграница. Ты не остановишься. И я не хочу, чтобы ты останавливалась.
— Значит, ты меня отпускаешь?
— Да.
Кристина отступила на шаг.
— Просто так?
— Не просто. Но да.
Она стояла посреди кухни, обхватив себя руками.
— Ты пожалеешь.
— Возможно.
— Точно пожалеешь.
— Это моё право.
Кристина кивнула. Взяла куртку со стула, натянула.
— Тогда всё.
— Всё.
Она дошла до двери, замерла на пороге.
— Макс, а если бы я осталась? Отказалась от стажировки?
Максим помолчал.
— Ты бы возненавидела меня через полгода.
— Откуда знаешь?
— Знаю.
Кристина кивнула ещё раз. Вышла, закрыв дверь тихо.
Максим остался на кухне один.
Пакет с пиццей лежал на столе. Он открыл, достал кусок, откусил. Холодная.
Выбросил в мусорку.
Через неделю Кристина уехала в Москву. Максим узнал от её подруги Леры, которая зашла в автосервис поменять масло.
— Максим, привет. Ты в курсе, что Кристина уже там?
— Не знал.
— Она не позвонила?
— Нет.
Лера неловко потоптались у стойки.
— Слушай, а вы правда расстались?
— Правда.
— Жаль. Вы хорошо смотрелись вместе.
Максим пожал плечами.
— Не срослось.
Вечером он шёл домой пешком. Февраль, мороз крепчал. Дул ветер.
Максим шёл медленно, засунув руки в карманы.
Ничего не болело. Просто пусто.
У подъезда сидел сосед, дядя Витя, курил.
— Максим, здорово.
— Привет, Виктор Петрович.
— Как дела?
— Нормально.
— Слышал, бабу твою в Москву увезли.
— Сама уехала.
— Ну да, сама. Тебя не позвала?
— Нет.
— И правильно. Нечего тебе там делать. Здесь работа, дом. Зачем по чужим городам мотаться?
Максим кивнул.
— Точно.
— Найдёшь другую. Нормальную. Которая дома сидеть будет, а не по карьерам гоняться.
— Возможно.
Дядя Витя затушил сигарету об урну, поднялся.
— Ты иди, замёрзнешь. А я ещё посижу.
Максим поднялся на четвёртый этаж. Открыл дверь.
В квартире пахло холодом. Батареи грели, но как-то не так.
Он снял куртку, повесил на крючок. Прошёл на кухню, поставил чайник.
Учебники Кристины всё ещё стояли на полке. Максим взял один, открыл. На первой странице её почерк: "Кристина Воронцова, 2 курс".
Он закрыл книгу, поставил обратно.
Чайник вскипел. Максим заварил чай, сел у окна.
Снег валил крупными хлопьями. Скоро весна. Потом лето.
Максим пил чай, глядя в окно.
За стеной у соседей играла музыка.