— Проснись! Мама пришла! — сквозь дремоту донёсся до неё голос мужа.
Алёна рванулась вверх, но тут же раздался громкий смех Валеры, а его сильные руки мягко, но настойчиво уложили её обратно на подушку. Опять этот неугомонный супруг разыграл её! И ведь знал, как это её задевает… Всё из-за того случая, что произошёл пару недель назад.
Тогда Алёна крепко уснула под утро, измученная бессонной ночью с малышом. Валера, жалея жену, часто забирал проснувшегося Максимку из спальни, пока собирался на работу. Утром сын вёл себя тихо, как ангел, и отец спокойно завтракал с ним, готовя бутылочку со смесью.
Именно в этот момент в квартиру ворвалась свекровь.
— Бедненький мой сыночек! — заголосила Антонина Петровна, едва переступив порог. — Ну и жена тебе досталась! Лентяйка! Всё на тебе держится — и дом, и ребёнок, и заботы! Говорила я тебе: не женись на ней! А ты — упрямый, как осёл!
Валера даже не обернулся. Он вообще не воспринимал чужие слова всерьёз — будь то комплимент или оскорбление. Для него всё это было просто колебанием воздуха. Люди кричат, чтобы выговориться, а потом забывают. Зачем же тащить за собой обиды годами? Это глупо. По его мнению — глупее и быть не может.
Ему всегда больше нравились поступки, а не слова. И сейчас, разбудив жену шуткой про свекровь, он прижался к ней всем телом и начал целовать — сначала губы, потом шею, плечи… Алёна чувствовала, как её тело тает, будто кусочек молочного шоколада под весенним солнцем…
***
Женщина застонала во сне — и на этот раз действительно проснулась. Взгляд упал на телевизор, и реальность вернулась.
— Боже… какой сон! — прошептала она.
Давно уже ей не снились такие яркие, живые воспоминания. Казалось, она снова в том самом утре, когда Валера будил её шутками, а потом обнимал так, что весь мир исчезал. На губах ещё ощущались его поцелуи, в теле — тепло его прикосновений.
Раздался сигнал будильника. Алёна выключила его и медленно села на край кровати. Раньше подобный сон выбивал её из колеи на целую неделю. Но время — лучший лекарь. Сейчас она научилась держать себя в руках. Даже такие сны больше не возвращали её в прошлое.
А возвращаться туда было нельзя. Однажды она уже чуть не сошла с ума от желания вернуть утраченное. Сознание — хрупкая штука. Оно может увести в иллюзорный мир, где боль не так остра, где всё ещё возможно. Алёна прошла через это. Но разум не дал ей окончательно раствориться в грезах.
То утро и те поцелуи стали последними, что она запомнила о Валере. Вечером того же дня его сбила машина на пешеходном переходе. Пьяный водитель унёс жизнь её мужа.
На похоронах свекровь, вне себя от горя, кричала, не глядя на Алёну:
— Почему он?! Почему не она умерла?!
Алёна и сама этого не понимала. Она тысячу раз готова была умереть вместо него. Но выбора не было.
Сначала она не сразу впала в депрессию. Её сломали сны — те самые, что повторялись почти каждую ночь. И воспоминания. Она не могла представить жизнь без Валеры. Каждая вещь в доме напоминала о нём. Даже воздух пах его одеколоном.
Однажды, словно в трансе, она начала выбрасывать всё — одежду, книги, даже обои со стен. Те самые, что они клеили вместе.
— Ты совсем с ума сошла?! — раздался крик свекрови.
Алёна, опустошённая, смотрела, как та берёт Максима из кроватки и направляется к двери.
— Бедный ребёнок! Мать-то какая! Мужа похоронила — и сразу ремонт! Хорошо, что есть бабушка! Я его выращу без тебя!
— Антонина Петровна, подождите! — попыталась остановить её Алёна.
— Ты выкинула вещи моего сына?! Да как ты посмела?! Я всегда знала — ты его не любила! Теперь Максима ты больше не увидишь! Тварь!
Дверь хлопнула. Тишина.
Алёна огляделась. Вокруг — хаос. Обои, тряпки, разбитая посуда, книги в узлах из постельного белья. И самое страшное — она не помнила, как всё это устроила.
Но осознание, что может потерять сына, вернуло её в реальность.
На следующий день она привела квартиру в порядок и поехала за Максимом.
Свекровь не открывала дверь.
— Антонина Петровна, нам нужно быть вместе сейчас! Мы обе страдаем! Я в порядке, обещаю! Откройте, я слышу, как Максим плачет!
Тишина. Только детский плач.
Тогда Алёна вспылила:
— Я вызову слесаря! Всё равно заберу сына!
Когда и это не помогло, она вызвала милицию.
Вскрыв дверь, они нашли Антонину Петровну мёртвой — с пустым пузырьком корвалола в руке.
Прижимая к себе плачущего Максима и глядя в остекленевшие глаза свекрови, Алёна поняла: теперь она должна быть сильной. За двоих. За всех.
С тех пор она запретила себе жить прошлым. Стала другой. Только сны иногда напоминали о том, что было.
***
Сейчас её жизнь — это работа и забота о взрослом сыне. Личной жизни нет — и это устраивает. Два раза она пыталась строить отношения, но быстро поняла: любить так, как любила Валеру, больше не сможет. А без любви — зачем? Один мужчина оказался жадным, другой — лживым.
В тот вечер они с Максимом возвращались из кафе, где отмечали юбилей её коллеги.
— Мам, ты заметила, как на тебя смотрел тот мужчина в синей рубашке? — спросил Макс, пока она снимала туфли.
— Какой мужчина?
— Неужели не видела его взгляда?
— Сын, мне уже не тот возраст, чтобы ловить на себе чужие взгляды.
— Какой ещё возраст? Через год тебе сорок пять! Это не старость!
— Ага, баба-ягодка, да?
— Мам, посмотри в зеркало! Даже мои друзья говорят, что ты выглядишь моложе нас!
— К чему это?
Макс помолчал.
— Мы с Настей решили жить отдельно.
— Вы ещё дети!
— Ты вышла замуж за папу в нашем возрасте.
— Времена были другие.
— Люди — те же. Мы всё решили. Я только за тебя переживаю… Как ты одна останешься?
— Решил срочно выдать меня замуж, чтобы не мешала?
— Нет! Просто… было бы спокойнее, если бы рядом был кто-то.
Алёна бросила на него сердитый взгляд и ушла в комнату.
Сын вырос. Она даже не заметила, как это случилось. А теперь — пустота.
И вдруг — мысль: а если бы Валера был жив? Они бы вместе помогали Максу, выбирали квартиру… А потом устроили бы «вечер для двоих» — как в молодости.
Она потерла глаза. Нельзя! Мечты опаснее воспоминаний.
И всё же — заплакала. Не от страха одиночества. Не от обиды. Просто… плакала.
«Наверное, климакс», — подумала она, вытирая слёзы.
***
Макс и Настя сняли квартиру на другом конце города. Помогать с переездом приехал дядя Насти — Арсений. Высокий, мощный, как медведь, он легко носил сумки и мебель.
— Вы поедете со мной, — сказал он Алёне. — Присмотрите за вещами.
Она не успела возразить — и оказалась в кабине грузовика.
По дороге Арсений молчал, лишь спросил, не дует ли из окна.
Тогда Алёна сама заговорила:
— Вы как думаете — они слишком молоды для самостоятельной жизни?
— Я в чужие дела не лезу, — ответил он. — Но вы сами во сколько стали матерью? Вам же было не больше, чем Насте сейчас.
— Тогда времена были другие!
— Времена всегда одинаковые, — усмехнулся он. — Любовь не смотрит в паспорт. Вот влюбитесь — поймёте.
Он взглянул на неё с лёгкой насмешкой.
Этот разговор оставил в душе странное смятение.
И тут — новость: Настя беременна.
— Это шутка?! — дрожащим голосом спросила Алёна.
— Нет, мам! Это уже факт!
— Вы же дети!
— Мы взрослые! Вам с папой было ещё меньше!
— Перестаньте сравнивать! Ребёнок — это ответственность, а не случайность!
— Всё, мам, мы идём. Готовься быть бабушкой!
Макс чмокнул её в щеку и ушёл.
Алёна осталась одна. И вдруг вся злость обрушилась на Настю:
— Бедный мой мальчик! Эта вертихвостка его околдовала!
Но свадьба всё равно состоялась. Небольшая, в загородном доме.
Среди гостей — Арсений. На этот раз за рулём джипа, он выглядел ещё внушительнее.
Алёне пришлось ехать с ним и родителями Насти.
В отличие от прошлого раза, Арсений был разговорчив, шутил, старался развеселить её.
На свадьбе она старалась держаться, но грусть не отпускала.
И вдруг рядом оказался Арсений.
— Вы так и не приняли всё это? — тихо спросил он.
— Вам показалось.
— Потанцуете?
Она согласилась.
Зазвучала её любимая песня юности. Она закрыла глаза… и вдруг услышала, как Арсений подпевает. Его хриплый бас так не вязался с нежной мелодией, что она рассмеялась.
Весь вечер он не отходил от неё.
Перед расставанием она спросила:
— А ваша жена не приехала?
Он помолчал, крутя кольцо на пальце.
— Она умерла семь лет назад. Я всё ещё ношу кольцо. Глупо, наверное…
— Нет, — прошептала Алёна. — Я своё выбросила. Думала — станет легче.
Он обнял её. И в этот момент они поняли друг друга без слов. Только те, кто потерял любимого, знают эту боль.
***
Прошло три месяца. Настю мучил токсикоз, и Алёна, забыв все обиды, помогала ей.
Постепенно ненависть сменилась заботой.
И, возможно, не только из-за беременности невестки.
Встречи с Арсением, пусть и редкие, дарили ей лёгкость. Рядом с ним она чувствовала — всё будет хорошо.
Именно ей позвонили, когда он попал в аварию.
Голос в трубке напомнил тот, что сообщил о гибели Валеры.
По дороге в больницу Алёна молилась. Она не ожидала, что за такое короткое время он станет для неё таким важным.
Когда врачи сказали, что он жив, она не могла перестать плакать.
Родители Насти переглянулись — и поняли всё.
Через несколько дней, когда ему разрешили посещения, Алёна пришла первой.
— Ты напугал меня, — сказала она.
— Прости. Я не хотел.
— Спасибо, что выжил.
Он долго смотрел на неё.
— Я простой шофёр. Не умею красиво говорить. Ты — как фарфоровая кукла. Мне страшно тебя тронуть. Но… я счастлив, что могу тебя видеть.
Каждый день она приходила к нему.
А перед выпиской, в тихом коридоре, он осторожно поцеловал её.
Время остановилось.
Алёна вдруг увидела своё будущее: утренние объятия, смех внука, любовь родных… и его руки — сильные, надёжные.
Она обняла его огромную спину и почувствовала — держит в руках весь мир.
Утраченное счастье вернулось. И теперь оно казалось ещё ценнее.