Часы на колокольне главного собора гулко пробили половину двенадцатого и эхо этих звуков зловеще прокатилось где-то в закоулках старого городского центра. Оксана лежала в своей тёплой постели и ощущала накатывающие одна за другой волны надвигающегося сна, когда вдруг почувствовала, как земля уходит из-под ног...
...Она оказалась на шумной рыночной площади. Вокруг толпились люди в старинных одеждах, их лица были искажены страхом и ненавистью. Кто-то бросил камень, и он просвистел совсем рядом с её головой.
— Ведьма! — кричали они. — Колдунья!
Оксана не понимала, что происходит. Она пыталась объяснить, что она не та, за кого её принимают, но никто не хотел и слушать. Её схватили грубые руки стражников и поволокли прочь. Рядом с ней вели другую девушку, бледную и испуганную.
Их бросили в тёмное подземелье. Сырость и холод пробирали до костей. Факел, который швырнули вслед за ними, слабо освещал каменные стены, покрытые мхом и плесенью.
— Кто ты? — прошептала Оксана, обращаясь к своей спутнице.
Девушка подняла глаза. В них читался страх, но также и решимость.
— Меня зовут Марьяна, — ответила она. — Они обвиняют меня в колдовстве, хотя я всего лишь лечила людей травами.
Оксана слушала её рассказ и понимала, что они оказались в эпохе, где любое отличие от других могло стоить жизни. В темноте подземелья время словно остановилось, застыв на отметке средневековья. Они делились историями, и Оксана рассказывала о своём мире, где люди уже не сжигают ведьм на кострах.
Часы тянулись бесконечно. Оксана чувствовала, как страх сковывает её тело.
Миновала долгая бессонная ночь. Утром их вывели на площадь. Толпа собралась вновь, но теперь в их глазах читалась не просто ненависть — жажда крови.
Костёр сложили быстро. Сухие ветки, хворост, а сверху — толстые брёвна. Оксана видела, как пляшут языки пламени, чувствовала их жар. Стражники толкнули их с Марьяной к костру.
Огонь лизнул её ноги. Жгучая боль пронзила тело. Оксана закричала... и проснулась.
Она лежала в своей кровати, обливаясь потом. Сердце колотилось так, будто готово было выскочить из груди. Но боль осталась — странная, фантомная боль в ногах.
Оксана долго не могла прийти в себя. Сон был настолько реальным, что она до сих пор чувствовала запах дыма и слышала крики безумствующей разъярённой толпы. Но больше всего её мучило чувство вины — она не смогла помочь Марьяне. Удалось ли ей так же выскочить из сна или она осталась на той страшной площади умирать жестокой смертью?
Потом Оксана часто думала о своём сне. Может быть, это было реинкарнационное видение? Или чей-то крик о помощи, дошедший сквозь века? Она так и не нашла ответа, но одно знала точно — тот сон был очень непрост...