“Люди вроде тебя и по-английски-то не говорят, не то что по-японски”, — бросил он ей с презрением. Генеральный директор и не подозревал, что эта тихая незаметная женщина как раз свободно говорит на японском — и только что была свидетелем того, как он по незнанию оскорбил японских коллег.
Дождь стучал в огромные витрины офиса Марко Бенедетти, генерального директора «Бенетек Солюшнс». Кондиционер поддерживал идеальную температуру, а сам Марко, мужчина сорока двух лет, поправлял перед зеркалом галстук от «Hermès». Его безупречно уложенные волосы и костюм за три тысячи евро говорили сами за себя.
— Синьор Бенедетти, — войдя, сказала его помощница Джулия, — японские инвесторы прибыли. Встреча начинается через десять минут в главном зале для переговоров.
Марко улыбнулся с уверенностью, доступной лишь миллионерам.
— Отлично, Джулия. Сегодня мы заключим сделку века. Двадцать миллионов евро за наш искусственный интеллект.
Направляясь по коридору, он прошёл мимо офисов, где его сотрудники порой засиживались допоздна, но Марко даже не заметил их. Для него они были лишь цифрами в отчёте.
В конференц-зале пятеро японских бизнесменов встретили его вежливыми поклонами.
— Добро пожаловать в «Бенетек», джентльмены, — сказал он по-английски с итальянским акцентом. — Сегодня мы творим историю.
Глава делегации, господин Танака, учтиво улыбнулся.
— Мы очень заинтересованы в вашем проекте, синьор Бенедетти. Но у нас есть несколько технических вопросов об алгоритмах.
Марко начал свою презентацию, не заметив тихую фигуру, неслышно вошедшую через чёрный ход. Лаура Тосси, тридцати восьми лет, была в серой униформе клининговой службы. Её каштановые волосы были собраны в практичный хвост, а в тёмных глазах читалась усталость, повествующая о бессонных ночах и постоянных тревогах. Она тихо проскользнула в смежное помещение, чтобы вынести оттуда мусорные корзины, двигаясь с привычной грацией невидимки.
В шесть утра она вышла из больницы Сан-Раффаэле, где её двенадцатилетняя дочь Кристина проходила экспериментальную терапию от лейкемии. А теперь она была здесь, на своей второй работе, потому что каждый евро имел значение.
Марко продолжал презентацию и вдруг посреди английской речи произнёс одну заученную фразу на японском. Он думал, что сказал: «Наша технология — это будущее».
Лаура замерла. Произношение было ужасным, но хуже было то, что он, очевидно, по ошибке сказал нечто оскорбительное. Замерев у двери, она увидела смущённые лица японских инвесторов. На мгновение ей захотелось вмешаться, но она вспомнила своё место. Она была всего лишь уборщицей. Кто она такая, чтобы поправлять всесильного Марко Бенедетти?
Японцы переглянулись. Один из них что-то тихо пробормотал другому на японском, и Лаура прекрасно поняла: они сомневаются в компетентности генерального директора.
— Нам нужно больше времени для обдумывания вашего продложения, — дипломатично заявил господин Танака, поднимаясь. — Мы сообщим вам о своём решении.
Марко был ошеломлён. Он был уверен, что сделка уже в кармане.
— Мы свяжемся с вами в ближайшее время, — ответил Танака, уже направляясь к выходу с командой.
Когда в конференц-зале остались одни сотрудники “Бенетек”, Марко заметил Лауру, которая стояла в стороне, возле двери в служебное помещение с мусорным мешком и шваброй в руках. То, как эта уборщица смотрела на него, очень не понравилось синьору Бенедетти, который и без того еле сдерживался от нарастающего огорчения и злости.
— Ты! — вдруг крикнул он. — Как долго ты здесь стоишь?
Лаура вздрогнула, сильно удивлённая.
— Я… просто убиралась с смежном помещении, синьор. Я ничего важного не слышала.
— Важного? — горько рассмеялся Марко. — Ты только что стала свидетелем провала сделки на двадцать миллионов, а говоришь, что это не важно!
Лаура опустила взгляд.
— Мне жаль, синьор Бенедетти. Я не хотела мешать.
Марко с презрением смотрел на неё. Он видел лишь уборщицу, вероятно, без образования, оказавшуюся не в том месте и не в то время. Его разочарование от провала сделки превратилось в слепую ярость.
— Таким, как ты, не понять, что значит строить империю, — сказал он резким тоном. — Ты, наверное, и по-английски-то не говоришь, не то что по-японски.
У Лауры сильно забилось сердце. Ей хотелось ответить, сказать ему, что она специалист по японскому языку и культуре, что у неё есть степень, что она годами преподавала, пока жизнь не заставила её взяться и за эту работу. Но она промолчала.
Марко продолжал, наслаждаясь властью, которую ощущал, унижая того, кто слабее.
— Спорим, ты даже не знаешь, что такое искусственный интеллект? Откуда тебе знать? Ты моешь полы.
Другие руководители занервничали, им было неловко, но они не решались вмешаться. Лаура сжала в руках тряпку, сдерживая слёзы. Она думала о Кристине в больничной палате, о счетах, которые нужно оплатить, о достоинстве, которым ей приходилось жертвовать каждый день.
— Вы правы, синьор, — тихо сказала она. — Я всего лишь уборщица.
Марко с жестоким удовлетворением улыбнулся.
***
В тот вечер, вернувшись в свой трёхмиллионный пентхаус в Порта-Нуова, он пил шампанское «Dom Pérignon» и засыпал с мыслью о том, что всё ёще можно поправить, что никогда нельзя понять этих азиатов и что они в конечном итоге, конечно же, согласятся сотрудничать. Лаура же вернулась в палату к дочери, села рядом со спящей Кристиной и, гладя её по волосам, прошептала:
— Мама сделает для тебя всё, что угодно, даже если придётся сносить унижения каждый день.
***
На следующее утро Марко снова и снова мысленно возвращался к встрече с японскими инвесторами. Впервые за десять лет важная сделка такого уровня словно ускользала у него из рук. Сидя в своей «BMW седьмой серии» в миланской пробке, он снова и снова прокручивал в памяти ту злополучную встречу.
— Должна же быть другая причина, — пробормотал он, закуривая сигарету прямо в машине. — Может, они и не были действительно заинтересованы.
Зазвонил телефон. Это был его партнёр, Роберто Мартинелли.
— Марко, у нас проблемы, — без предисловий сказал Роберто. — Я из достоверного источника узнал, что японцы ведут переговоры с «Диджитек Рома». Похоже, сделка с нами окончательно сорвана.
Марко похолодел. «Диджитек» был их главным конкурентом, и если те получат инвестиции, «Бенетек» окажется в серьёзной опасности.
— Не может быть! — воскликнул он. — Наше предложение было лучше!
— Марко, есть ещё кое-что, — продолжал Роберто серьёзным тоном. — Я слышал, что во время презентации ты облажался с японским. Говорят, ты по ошибке сказал что-то оскорбительное.
Марко замер. Он выучил ту фразу из онлайн-переводчика в интернете. Он был уверен, что всё верно.
— Роберто, я еду в офис. Обсудим лично.
Он положил трубку и ускорился, лавируя между другими машинами и проклиная пробки. Он должен был исправить ситуацию, пока не стало слишком поздно.
***
Тем временем в больнице Сан-Раффаэле Лаура сидела рядом с Кристиной, которая проходила химиотерапию. Волосы её дочери, когда-то такие же длинные и вьющиеся, как у матери, почти выпали. Но её зелёные глаза всё ещё светились живостью и интересом к жизни.
— Мам, расскажешь ещё раз про Японию? — слабым голосом попросила Кристина.
Лаура улыбнулась, гладя её по руке. Она начала рассказывать — про то, какой огромный и красивый город Токио, про каменные статуи Дзидзо Босацу, буддийского монаха, которого считают защитником детей, про то, какое огромное значение имеет для японцев вежливость и этикет, про священную гору Фудзи…
— Сколько лет ты учила японский, мам? Когда я выздоровею, ты научишь и меня японскому?
— Конечно, моя любовь, — ответила Лаура, сдерживая слёзы. — Я научу тебя всему, что знаю.
Кристина устало закрыла глаза. Лаура посмотрела на часы. До ночной смены в «Бенетек» оставалось ещё четыре часа.
***
Та ночь в «Бриллиантовой башне» была тихой. Здание было почти пустым, освещённым лишь аварийными огнями и светом из нескольких офисов, где трудоголики засиживались сверхурочно. Лаура начала уборку с сорок пятого этажа, как всегда. Проходя с пылесосом, она услышала взволнованные голоса из кабинета генерального директора. Дверь была приоткрыта, и она невольно подслушала разговор.
— Я не могу позволить себе потерять этот контракт! — говорил Марко в телефон. — Это наш единственный шанс для выхода на азиатский рынок!
Лаура продолжала убираться, стараясь шуметь как можно меньше.
— Что значит, они хотят официальных извинений? — продолжал Марко. — За что мне извиняться?
Последовала долгая пауза.
— Роберто, что значит «ты оскорбил их культуру»? Я лишь сказал, что наша технология — это будущее!
Ещё одна пауза, и на этот раз Марко побледнел.
— Как… Что я на самом деле сказал?
Его голос стал тише, озабоченнее.
— Не может быть. Я проверил перевод в «Гугле»!
Лаура остановилась. Она точно знала, что произошло. Фраза, которую произнёс Марко, означала не «наша технология — это будущее», а «ваши традиции бесполезны» — чудовищное оскорбление для японских инвесторов, глубоко уважающих свои культурные корни.
— Роберто, ты должен помочь мне, — умолял Марко. — Если мы не исправим это, мы потеряем всё. Конкуренты раздавят нас!
Лаура слышала отчаяние в голосе человека, который унизил её накануне. На мгновение ей стало почти жаль его. Почти. Она вспомнила его жестокие слова, то, как он заставил её чувствовать себя маленькой и ничтожной на глазах у коллег. Вспомнила, как плакала тем вечером, как пришлось объяснять Кристине, почему мама такая грустная.
— Это не моё дело, — прошептала она себе, продолжая уборку.
Но, протирая стол в конференц-зале, она увидела разбросанные документы. Распечатанные письма, контракты, а среди них — фотография японских инвесторов с рукописной пометкой: «Танака-сан, сильно оскорблён фразой на японском. Восстановить отношения невозможно».
Лаура невольно всё прочла. Марко и впрямь всё разрушил своим высокомерием и поверхностностью. Он использовал «Гугл-переводчик» для презентации на двадцать миллионов, даже не проконсультировавшись со специалистом.
Дверь помещения распахнулась, и вышел Марко — краснолицый, с растрёпанными волосами. Увидев Лауру у стола с документами, он пришёл в ярость.
— Опять ты! Вечно ты оказываешься там, где случаются неприятности!
Лаура выпрямилась, сжимая в руке тряпку.
— Синьор Бенедетти, я просто…
— Просто что? Подслушивала? Шпионила за моими делами?
— Нет, синьор, я убиралась…
Марко приблизился к ней с угрожающим видом.
— Знаешь что? Я не знаю, как так получается, но уверен, что ты — причина всех моих проблем. До того дня всё было прекрасно, а потом появилась ты, и всё развалилось!
Лаура опешила и уставилась на него, почти открыв рот от такой вопиющей наглости и несправедливости. Но всё-таки сделала над собой усилие.
— Синьор Бенедетти, я ведь не сделала ничего плохого.
— Ничего плохого? — Марко кричал так громко, что эхо разносилось по пустому зданию. — Ты принесла мне неудачу! С того дня, как я увидел тебя в конференц-зале, моя жизнь превратилась в ад!
Тогда в Лауре что-то надломилось. Месяцами она терпела унижения. Мирилась с тем, что с ней обращаются как с невидимкой. Мирилась с презрением богатых и успешных, чтобы выжить спасти дочь. Но это было уже слишком.
— Знаете, что я вам скажу, синьор Бенедетти? — твёрдым голосом произнесла она, впервые глядя ему прямо в глаза.
Марко замер, удивлённый переменой в её тоне.
— Перестаньте искать виноватого. Вы всё разрушили сами, — продолжала Лаура. — Ваше высокомерие, ваша поверхностность, ваше презрение к другим. Вот что погубило вашу сделку.
Марко вытаращил глаза. Уборщица говорит с ним таким тоном?
— Как ты смеешь… — начал он.
Но Лаура перебила его.
— Как смею что? Говорить правду? Вы даже не знаете, что сказали на японском в тот день, не так ли?
Лицо Марко побагровело.
— А тебе-то откуда знать? Ты же всего лишь… уборщица.
— Да, я уборщица, — закончила за него Лаура. — Но даже я знаю и понимаю разницу между «будущее» и «бесполезно» на японском.
Марко замер.
— Что? Что ты сказала?
Лаура поняла, что наговорила лишнее. Она быстро собрала свои чистящие средства.
— Ничего, синьор. Простите. Спокойной ночи.
Направляясь к лифту, она услышала, как Марко кричит ей вслед:
— Стой, вернись!
Но Лаура не обернулась. Она и так унижалась достаточно.Каждый день она повторяла, что не может позволить себе потерять и эту работу, но, похоже, всё шло именно к тому.
***
Марко не сомкнул глаз всю ночь. Он не переставал думать о словах Лауры. «По крайней мере я знаю разницу между «будущее» и «бесполезно» на японском». Как уборщица может знать японский? Это казалось невероятным.
В офисе его ждал Роберто с ещё более пугающими новостями.
— Марко, присядь. Если мы не вернём японские инвестиции до конца месяца, нам придётся уволить сорок процентов сотрудников.
Марко рухнул в кресло. Его компания, построенная за десять лет труда, могла рухнуть из-за одной глупой ошибки.
— Японцы улетают в Токио послезавтра вечером, — продолжал Роберто. — Танака согласился на ещё одну встречу, но хочет официальных извинений и гарантий, что мы знаем, что делаем. Если опять облажаемся — всё кончено.
— Проблема в том, что я не знаю, как правильно с ними общаться, — признался Марко. — Я не знаю их протокола, не знаю языка.
— Найми профессионального переводчика.
— Я уже звонил троим сегодня утром. Мне рекомендовали их как лучших, но все заняты с другими клиентами.
Внезапно Марко снова вспомнил слова Лауры. Неужели это возможно?
— Роберто, мне нужно кое-что проверить. Дай мне номер начальника клининговой службы.
***
Через двадцать минут Марко разговаривал с Джузеппе Марки, руководителем службы «Чистота Милана».
— Синьор Бенедетти, для меня честь, — заискивающе сказал Джузеппе. — У вас проблемы с нашим обслуживанием?
— Нет-нет, — Марко старался сохранять профессиональный тон. — Мне нужна информация о вашей сотруднице, Лауре Тосси.
— А, Лаура! Одна из лучших наших работниц! Пунктуальна, аккуратна, незаметна. Работает на нас около двух лет.
— Мне нужно кое-что узнать о её… образовании. Она ведь у вас образована?
Джузеппе рассмеялся.
— Синьор Бенедетти, это же уборщицы. Мы не устраиваем тестирование и отбор при найме персонала.
— Да, конечно. Но, возможно, у неё есть какое-то образование, курсы…
— Знаете, я помню, что у Лауры были финансовые трудности несколько лет назад, и ей срочно понадобилась работа. Она сразу согласилась на наш контракт, хотя было похоже, что она квалифицированный специалист в какой-то области.
Марко выпрямился в кресле.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, когда я нанимал её, у неё было впечатляющее резюме, но я не придал этому значения. Главное, чтобы хорошо убирала, верно?
— Синьор Марки, у вас сохранилось то резюме?
— Думаю, оно должно быть в архивах. А почему вы так заинтересовались?
— Это… для проверки безопасности. Пришлите его мне. Срочно.
Через час Марко держал в руках резюме Лауры Тосси. То, что он прочёл, потрясло его до глубины души.
Лаура Тосси.
Магистр филологии (японоведение). Миланский государственный университет. 110/110 с отличием.
Мастер по переводу и межкультурной коммуникации (японский язык).
Владение языками: итальянский (родной), японский (свободно), английский (продвинутый уровень).
Опыт работы: старший преподаватель японского языка и культуры. Японский культурный центр «Сакура», 2012–2021.
Причина увольнения: закрытие центра в связи с экономическим кризисом.
Марко перечитал дважды. Лаура, женщина, которую он унизил и оскорбил, была специалистом по японскому языку и культуре, свободно говорившей на японском. В примечании Джузеппе написал: «Оставила преподавание в 2021 году в связи с тяжёлой болезнью дочери и срочной необходимостью в стабильном заработке с гибким графиком».
Марко перехватило дыхание. Та женщина, к которой он относился как к мусору, была образованнее, культурнее и, как он теперь понимал, умнее его. А он насмехался над ней при всех.
Позвонил Роберто.
— Марко, Танака подтвердил встречу на сегодня, на восемь вечера. Это наш последний шанс.
Марко посмотрел на часы. Было три часа дня. У него было пять часов, чтобы убедить оскорблённых японских инвесторов, что его компания заслуживает доверия, но он не имел ни малейшего понятия, как подступиться к ним. У него оставался один шанс.
***
Приехав в больницу Сан-Раффаэле, Марко почувствовал себя нелепо. Что он делает? Он в самом деле собирается просить помощи у женщины, которую унизил? Но выбора у него не было.
Лаура появилась в коридоре, и её лицо сразу стало непроницаемым.
— Синьор Бенедетти, что вы здесь делаете?
Марко встал, внезапно осознав, насколько он здесь чужой.
— Лаура, мне… нужно с вами поговорить.
— Если вы пришли уволить меня за мои слова прошлой ночью, давайте быстрее. Моя дочь нуждается во мне.
— Нет, я пришёл не для этого. Я пришёл… чтобы извиниться.
Лаура с удивлением посмотрела на него. Марко Бенедетти извиняется?
— И чтобы попросить у вас помощи, — добавил он, опустив взгляд.
Лаура скрестила руки на груди.
— Помощи? Какую помощь может предложить простая уборщица?
—Я видел ваше резюме, синьора Тосси.
Лаура напряглась. Уже два года никто не называл её так.
—А, — с горечью сказала она. — Теперь вы знаете, кто я на самом деле.
— Да. И теперь я знаю, что был полным идиотом.
Лаура долго изучала его взгляд.
— Продолжайте.
— Мне нужна ваша помощь, чтобы спасти мою компанию. И, возможно… возможно, я тоже смогу помочь вам.
Впервые они смотрели друг на друга как на равных.
— Синьор Бенедетти, — наконец сказала Лаура сдержанно, — вы унизили меня перед вашими коллегами. Относились ко мне как к мусору. А теперь пришли сюда просить о помощи.
— Я знаю. Это непростительно.
— И что заставляет вас думать, что я должна помочь вам после всего, что вы сделали?
Марко поднял на неё взгляд, и впервые Лаура увидела в его глазах нечто новое — уязвимость.
— Потому что если моя компания обанкротится, пострадаю не только я. Сотни людей потеряют работу. И… — он запнулся, борясь с гордыней, — потому что, возможно, я могу помочь вашей девочке.
Лаура насторожилась.
— Моя дочь не продаётся, синьор Бенедетти.
— Я не то имел в виду! — быстро сказал Марко. — У «Бенетек» отличная частная медицинская страховка. Она покрывает экспериментальное лечение за границей, частные клиники — всё, что не может предложить государственная система.
У Лауры забилось сердце.
— Что же вы предлагаете?
— Официальный контракт в качестве лингвистического и культурного консультанта. Стабильная зарплата, полная медицинская страховка для вас и вашей дочери. И существенный бонус, если мы спасём сделку с японцами. Только помогите мне не потерять всё, что я строил десять лет.
Лаура думала о Кристине, о бессонных ночах, о больничных счетах, о лекарствах, которые они не могли позволить. Думала и об унижениях, о презрении этого человека, который теперь стоял перед ней с повинной головой.
— Дайте мне десять минут, — сказала она и ушла в палату к дочери.
Вернувшись через эти десять минут, она сказала:
— Моя дочь сказала, что я должна помочь вам.
— Ваша дочь?
— Кристина. Я объяснила ей ситуацию простыми словами. Она сказала: «Мама, если ты можешь помочь кому-то, а этот человек может помочь нам, почему бы и нет?» — Лаура печально улыбнулась. — Ей двенадцать, и она мудрее всех нас, взрослых.
Марко почувствовал ком в горле.
— Вы согласны?
— Согласна, но на моих условиях. Во-первых, мне нужны публичные извинения перед теми же коллегами, которые видели, как вы меня унижали. В-третьих, если мы спасём сделку, я хочу бонус в пятьдесят тысяч евро.
Марко поднял бровь.
— Пятьдесят тысяч?
— Именно столько нужно, чтобы отвезти Кристину в специализированную клинику в Германии. В клинику, которая, как говорят, разработала экспериментальное лечение, способное спасти ей жизнь.
— Согласен, — ответил Марко не колеблясь ни секунды.
Они пожали друг другу руки в больничном коридоре, рядом с неработающим кофейным автоматом. Два разных мира сошлись по необходимости, но, возможно, и ради чего-то большего.
***
В конференц-зале «Бенетек» собрались все руководители, присутствовавшие при том злополучном инциденте после встречи с японцами. Когда Лаура вошла, уже не в униформе, а в элегантном костюме, который не надевала с тех пор, как преподавала, по залу пронёсся удивлённый шёпот.
— Коллеги, — начал Марко, явно испытывая неловкость, — я собрал вас, чтобы представить доктора Лауру Тосси, нашего нового консультанта по лингвистике и межкультурной коммуникации.
— Но… разве это не она работала здесь уборщицей? — первой нарушила молчание Джулия.
— Доктор Тосси, — продолжил Марко, заставляя себя сохранять самообладание, — бывший старший преподаватель японского языка и культуры со степенью магистра. Свободно говорит на японском и является экспертом по межкультурным коммуникациям.
— Марко, что происходит? — спросил сбитый с толку Роберто.
Марко глубоко вздохнул.
—То, что происходит, — медленно начал он, — это то, что я должен извиниться перед вами за своё поведение и, прежде всего, должен извиниться перед доктором Тосси за то, что относился к ней с презрением и высокомерием.
В зале воцарилась гробовая тишина.
— Тогда я продемонстрировал всё самое худшее, что есть в корпоративной среде: предрассудки, классовое чванство, неуважение к тем, кого я считал ниже себя. — Марко посмотрел на Лауру. — Я вёл себя как заносчивый хам, и мне глубоко стыдно.
Лаура слушала, не выражая эмоций, но внутри чувствуя удовлетворение, которого не испытывала много лет.
— Доктор Тосси, — продолжал Марко, — поможет нам исправить ущерб, который я нанёс отношениям с японскими инвесторами. Ущерб, причинённый моей поверхностностью и самомнением.
Лаура встала.
— Я случайно присутствовала на презентации синьора Бенедетти. Он использовал «Гугл-переводчик» для фразы, которая, как он думал, означала «наша технология — это будущее», а на самом деле означала «ваши традиции бесполезны». Это серьёзнейшее оскорбление для японской культуры.
Роберто побледнел.
— Вот почему они сбежали так быстро.
— Именно так, — подтвердила Лаура.
— Теперь, — подвёл итог Марко, — доктор Тосси согласилась помочь нам, несмотря на моё недостойное поведение. Я надеюсь, все вы будете относиться к ней с уважением, которого она заслуживает.
Лаура с достоинством кивнула.
— Благодарю вас, синьор Бенедетти. Теперь давайте сосредоточимся на спасении вашей компании.
***
Остаток дня прошёл в лихорадочной подготовке. Лаура объясняла Марко основы японского этикета: как кланяться, как вручать визитную карточку двумя руками, как выражать уважение языком тела.
— Японцы обращают внимание на каждую мелочь, — говорила она. — То, как вы сидите, как говорите, даже как дышите — всё говорит об уважении или его отсутствии.
Марко, всегда считавший, что американская агрессивность и напор универсальны, открывал для себя совершенно другой мир — мир тонкостей и нюансов.
— И помните, — добавила Лаура, — никогда не перебивайте их, когда они говорят. Молчание для японцев — не неловкая пауза, а признак размышления.
К семи вечера, за час до решающей встречи, они были готовы. Марко, в консервативном тёмном костюме, выучил правильные фразы для извинений на японском и впервые в жизни чувствовал себя по-настоящему смиренным.
— Лаура, — сказал он, ожидая лифт, — что бы ни случилось сегодня вечером, я благодарен вам. Не только за профессиональную помощь, но за то, что вы открыли мне глаза.
Лаура посмотрела на него.
— Знаете, чему меня научила моя дочь, синьор Бенедетти? Что люди могут меняться, если они этого действительно хотят.
— Пожалуйста, зовите меня Марко.
Лаура впервые за время их знакомства улыбнулась по-настоящему.
— Хорошо, Марко. Теперь пойдёмте спасать вашу компанию.
***
Господин Танака и его четверо коллег вошли в конференц-зал со швейцарской точностью. Марко, стоя рядом с Лаурой, чувствовал, как сердце колотится так громко, что, казалось, его слышат все.
Лаура полностью преобразила помещение: приглушённый свет, убраны лишние стулья, в центре стола — простая, но элегантная композиция из белых хризантем, символизирующих в Японии честность и уважение.
— Танака-сан, — сказал Марко с глубоким сорокапятиградусным поклоном, как учила Лаура. — Бесконечно благодарен, что вы предоставили нам эту возможность.
Господин Танака ответил на поклон, но Марко заметил, что он был более сдержанным, чем обычно. Напряжение в зале витало в воздухе.
— Синьор Бенедетти, — формально сказал Танака по-английски, — мы согласились на эту встречу лишь из уважения к деловым отношениям между Италией и Японией. Но уверяю вас, наши ожидания очень невысоки.
Лаура слегка коснулась руки Марко — условленный сигнал. Настал момент для извинений.
— Танака-сан, — начал Марко и, с произношением, которому научила его Лаура, продолжил по-японски: “Я приношу свои глубочайшие извинения”.
Глаза Танаки слегка расширились. Он не ожидал, что синьор Бенедетти будет извиняться.
Марко продолжал — уже по-английски:
— Я проявил глубочайшее неуважение к вашей культуре и вашим традициям. Моё поведение было высокомерным и невежественным.
А затем, к удивлению всех, включая Лауру, Марко опустился на колени перед японцами в идеальном «догэдза» — глубоком поклоне с прикосновением лба к полу.
— Мне искренне жаль, — сказал он по-итальянски, и голос его дрогнул. — Я не ищу оправданий своему невежеству.
Тишина в зале длилась целую вечность. Лаура наблюдала за лицами японцев, считывая микро-выражения, которые Марко не смог бы интерпретировать.
Первым заговорил Танака, на этот раз по-японски, обращаясь к Лауре:
— Вы переводчик синьора Бенедетти?
Лаура бегло ответила на японском:
— Я доктор Лаура Тосси, консультант по межкультурной коммуникации. Я изучала японскую литературу в университете и два года жила в Киото во время работы над диссертацией.
Танака с уважением кивнул. То, что Лаура жила в Киото, культурной столице Японии, сразу придавало ей статус.
— Доктор Тосси, — продолжил Танака, — что вы можете сказать об искренности раскаянии синьора Бенедетти?
— Танака-сан, — ответила Лаура, — синьор Бенедетти совершил серьёзную ошибку по незнанию, а не со злым умыслом. За последние дни я увидела человека, который столкнулся с собственными предрассудками и действительно изменился. По-японски можно сказать, что он обрёл своё «кокоро» — своё истинное сердце.
— Вы можете встать, синьор Бенедетти, — наконец сказал Танака по-английски.
Марко медленно поднялся, его лицо всё ещё было красным от пережитого унижения и волнения.
— Ваша покорность была неожиданной, — продолжил Танака. — Немногие западные люди понимают значение «догэдза».
— Доктор Тосси научила меня этому, — честно сказал Марко. — Но стыд, который я испытываю, — мой собственный.
Впервые с начала встречи Танака слегка улыбнулся.
— Это хорошее начало. Теперь давайте поговорим о бизнесе.
Следующие два часа стали самыми напряжёнными в карьере Марко. Лаура переводила не только слова, но и культурные нюансы, подсказывая Марко, когда стоит замедлиться, сделать паузу, проявить смирение вместо уверенности.
Когда японцы выразили сомнения в технологии «Бенетек», Марко не отреагировал своей привычной напористостью. Вместо этого он сказал:
— Я понимаю ваши опасения. На вашем месте я испытывал бы те же сомнения. Однако…
Лаура переводила одновременно, добавляя японские формулы вежливости, которые делали слова Марко культурно уместными.
Критический момент наступил, когда Танака спросил:
— Как мы можем быть уверены, что ваша компания будет уважать японские ценности в партнёрстве?
Марко посмотрел на Лауру, затем вернулся к Танаке.
— Я не могу дать вам гарантий, основанных на пустых обещаниях. Я могу лишь показать вам, что я понял за эти дни благодаря доктору Тосси. Я осознал, что настоящий успех приходит не от доминирования над другими, а от уважения к ним и готовности учиться у них.
Он сделал паузу, собираясь с духом для самого трудного признания.
— Доктор Тосси до сегодняшнего дня работала уборщицей в моём здании. Я относился к ней с презрением, считая себя выше. Лишь позже я открыл, что она — высококвалифицированный специалист, более образованный и умный человек, чем я. Моё высокомерие едва не стоило мне всего.
Лаура перевела его слова, добавив:
— Синьор Бенедетти предложил мне официальный контракт и публично признал свои ошибки перед своими коллегами.
Японцы обменялись многозначительными взглядами. Танака ненадолго посоветовался со своими коллегами на японском.
— Синьор Бенедетти, — наконец сказал Танака, — ваша честность… вызывает уважение. Я знаю очень мало западных генеральных директоров, которые умеют публично признавать свои ошибки.
Марко почувствовал проблеск надежды.
— Однако, — продолжил Танака, — нам нужны гарантии. Если мы инвестируем в «Бенетек», мы хотим, чтобы доктор Тосси была нашим контактным лицом по всем культурным аспектам партнёрства.
Марко посмотрел на Лауру, и она почти незаметно кивнула.
— Естественно, — сказал Марко. — Доктор Тосси будет нашим руководителем по международным отношениям.
— Хорошо, — сказал Танака, поднимаясь. — Мы обсудим ваше предложение сегодня ночью. Вы получите наш ответ завтра утром.
***
На следующее утро, в 9:47, раздался звонок.
— Синьор Бенедетти? — это был голос Танаки. — Не могли бы вы и доктор Тосси приехать в наш отель? У нас есть ответ для вас.
В номере отеля «Four Seasons» царила элегантная и сдержанная атмосфера.
— Мы обсудили ваше предложение, — начал Танака, — и приняли решение. Мы инвестируем в «Бенетек Солюшнс».
У Марко едва не подкосились ноги. Лаура положила руку на его локоть, чтобы поддержать.
— Однако, — продолжил Танака, — есть определённые условия. Во-первых, доктор Тосси должна быть официально назначена руководителем отдела международных отношений с правом голоса по всем культурным аспектам нашего сотрудничества. Во-вторых, мы хотим реализовать программу культурного обучения для всех ваших топ-менеджеров.
— Абсолютно согласен, — сказал Марко.
— В-третьих, — Танака едва заметно улыбнулся, — мы хотим, чтобы вы, синьор Бенедетти, приехали в Японию на три месяца для изучения нашей культуры и методов ведения бизнеса.
Марко на мгновение замер. Три месяца в Японии означали полный выход из зоны комфорта.
— Я… да, конечно, — сказал он, понимая, что выбора у него нет и что, возможно, это именно то, что ему нужно.
— Отлично, — сказал Танака, вставая. — Наши юристы подготовят контракты. Размер инвестиций — двадцать пять миллионов евро.
Марко удивлённо поднял взгляд.
— Двадцать пять? Помнится, речь шла о двадцати.
— Дополнительные пять миллионов — бонус за то, что вы научились смирению, — сказал Танака. — Качество, редкое для западных бизнесменов.
***
Спустя три месяца Марко был в Токио, сидел в маленькой закусочной с рамэном и под дружелюбный смех своего японского наставника, Ямамото-сана, пытался справиться с палочками для еды.
— Бенедетти-сан, — говорил Ямамото, — помните, что я сказал вам в первый день?
— Что бизнес похож на рамэн, — на ломаном японском ответил Марко. — Если торопиться, можно обжечь язык. Если быть терпеливым — можно распробовать каждый ингредиент.
— Именно! Ну, как у вас получается с палочками?
Марко наконец-то донёс до рта немного лапши, не уронив её.
— Лучше. Намного лучше.
Тем временем в Милане Лаура сидела в своём новом кабинете на сорок шестом этаже «Бриллиантовой башни». На столе стояла фотография Кристины, у которой уже начали отрастать волосы после успешного лечения в Германии, и открытка из Токио от Марко с надписью: «Научился кланяться, не теряя достоинства».
Вечером она вернулась в свою новую квартиру в центре, недалеко от больницы, где Кристина проходила регулярные осмотры. Девочка ждала её, делая уроки. Её волосы были ещё короткими, но густыми, а глаза светились той самой живостью, которую Лаура боялась навсегда потерять.
— Как прошёл твой день, мам?
— Хорошо, дорогая. Мы помогли ещё одному человеку стать немного лучше.
Кристина улыбнулась.
— Как тогда, когда ты помогла синьору Марко?
Лаура села рядом с дочерью, глядя на неё.
— Знаешь, что я поняла, Кристина? Иногда людям нужно потерять всё, чтобы осознать, что действительно важно.
— А что действительно важно?
Лаура обняла дочь.
— Уважение, доброта и умение признавать свои ошибки.
Кристина на мгновение задумалась.
— Как думаешь, синьор Марко этому научился?
Лаура посмотрела в окно на зажигающиеся огни Милана.
— Да, дорогая. Думаю, это только начало.