В детстве я мечтала быть супергероем. Носить плащ, спасать мир, вот это всё. Тогда я и представить не могла, что вместо плаща мне выдадут банковскую карту, а вместо мира я буду спасать бюджеты своих родственников.
Всё началось невинно. Мне повезло с работой: крупная компания, хорошая должность, зарплата и премия. И я, почти что новоиспеченная Мать Тереза, только с премиум-обслуживанием, начала осчастливливать своих родных.
Сначала это была мама и её многострадальные зубы, которые, как выяснилось, можно было спасти только с помощью невероятно дорогих материалов. Я даже подумала, что вставная челюсть намного проще и лучше.
— Анечка, — говорила мама, прижимая руку к щеке, — я бы и сама накопила, но ты же знаешь, как у меня с деньгами.
Я знала. У мамы с деньгами были такие же отношения, как у кота с пылесосом — стоило им встретиться, как они моментально разлетались в разные стороны.
Потом была сестра Ира с её "небольшим" ремонтом, который почему-то включал в себя итальянскую плитку, немецкую сантехнику и шведские обои. А следом и муж сестры, Костя, который "немного между работами", но у которого "просто талант" в области, к которой я имела доступ.
Талант у Кости действительно был — талант быть моим родственником в нужный момент. Я устроила его в отдел логистики, где он проработал аж три месяца, прежде чем ушёл, потому что "это не его". Видимо, "его" — это получать зарплату за просмотр риллсов в рабочее время. Но у нас платят за другое. За это - выгоняют.
А после были путёвки в санаторий для мамы и ее сестры, круиз по Волге для родителей мужа, подарки племянникам... Я давно перестала считать, чтобы лишний раз не растраиваться. Жалеть тоже не жалела. Мне казалось, это и есть та самая любовь, о которой пишут в книжках — когда даёшь и ничего не ждёшь взамен.
Только вот в книжках обычно не пишут, что рано или поздно ты встречаешь человека, с которым хочешь строить свою семью и, как выясняется, для этого тоже нужны деньги.
Андрей вошёл в мою жизнь тихо, без фанфар и требований. Он просто появился и остался. Мы стали жить вместе, потом расписались. А потом мы взяли ипотеку.
Для тех, кто не в курсе: ипотека — это когда ты покупаешь квартиру, а потом покупаешь её ещё раз, а потом еще раз и еще раз. Странно звучит, но это действительно так.
С этого дня моя карточка перестала быть бездонным колодцем для родственников. Не то чтобы я стала меньше зарабатывать — просто теперь у меня появились свои планы на эти деньги. Планы, в которых фигурировали такие экзотические вещи, как собственное жильё и, о боже, ребёнок.
Сначала семья не восприняла всерьез то, что все будет по-другому. Не поверили. А потом страшно обиделись. Сначала каждый по одиночке, а потом все сразу.
— Как это ты не можешь помочь с игровым ноутбуком для Димки? — Возмущалась Ирка по телефону. — А кто поможет, если не ты? Ему же нужно! Для развития!
Для развития чего — карпального туннельного синдрома или зависимости от "какой-то игры" — она не уточнила.
— Ир, у меня ипотека, — пыталась объяснить я. — И мы с Андреем планируем ребёнка.
— Ну и что? — искренне не понимала сестра. — Ты же всегда помогала. А теперь что, замуж вышла и сразу родню забыла?
В её голосе звучало столько праведного возмущения, что на секунду я даже почувствовала себя виноватой. А потом вспомнила, как Ира недавно хвасталась новым айфоном и чувство вину расстворилось в воздухе.
Родители отреагировали в своём стиле — с тонкой смесью разочарования и укора.
— Мы думали, ты поможешь нам с пристройкой на даче, — сказал папа за воскресным обедом. — Всё-таки ты сама туда ездишь.
Да, я езжу. Раз в год. На выходные. И провожу их, помогая маме полоть грядки и слушая, как папа рассказывает о преимуществах нового сорта картошки над старым.
— Папа, у меня сейчас нет денег, чтобы помочь вам с пристроем, — ответила я честно.
— А на поездку на море с мужем есть? — Прищурилась мама.
Да, мы ездили в Геленджик, и то потому, что у Андрея там служебная квартира. Жили в ней. А сколько можно работать? Иногда и отдыхать надо! Но переубеждать было бесполезно — для родственников я уже превратилась в Скруджа Макдака, купающегося в деньгах и отказывающего бедной родне в крошках со своего золотого стола.
— Знаешь, что самое обидное? — спросила я Андрея вечером, после очередного разговора с сестрой, который закончился её театральным "Ну и живи как хочешь!" — Не то, что они просят. А то, что, когда я отказываю, они ведут себя так, будто я предала их.
Андрей обнял меня и тихо сказал:
— Они не тебя любят, Ань. Они любят твой кошелёк.
Это была такая простая мысль, что я даже удивилась, как не додумалась до неё раньше. Всё это время я просто создавала ожидания. Ожидания, которые теперь не могла оправдать.
Три месяца спустя у нас с Андреем произошло радостное событие — тест показал две полоски. Я позвонила родителям поделиться новостью.
— Поздравляю, — сухо сказала мама. А потом добавила: — Теперь мы от тебя помощи вообще не дождемся.
Я молча повесила трубку и впервые за долгое время расплакалась. Не от обиды, нет. От осознания.
Через неделю я собрала всю семью на ужин. И спокойно объяснила, что я человек, у которого есть муж, будет ребёнок и у нас свои планы на жизнь. Я сказала, что люблю их всех, но моя семья теперь на первом месте.
Они слушали молча. Потом разошлись. Мы не общались почти месяц.
А потом случилось чудо: мама позвонила и спросила, как я себя чувствую. И мы проговорили час — о тошноте по утрам, о страхах, о том, какое имя мы выбираем. За этот час она ни разу не спросила про деньги.
Иногда человеку нужно перестать быть источником денег, чтобы другие вспомнили: за карточкой скрывается живая душа. Душа, которая тоже нуждается в заботе. В еще я поняла, что быть просто дочерью, сестрой и тётей гораздо приятнее, чем быть супергероем с платиновой картой.
Родня бывает разной: