Когда мы с мужем решили купить дачу, то представляли себе идиллическую картинку из журнала: утренний кофе на веранде, стрекот кузнечиков, запах свежескошенной травы и полное, абсолютное спокойствие.
Что ж, если кто-то вам скажет, что это вполне реалистичные мечты, – он определенно никогда не покупал дачу у бабы Нины.
Нина Михайловна казалась милой пожилой женщиной с заискивающим взглядом и немного влажными глазами. Такой она предстала, когда подписывала договор купли-продажи. Мы даже почувствовали легкий укол совести, будто отбираем у нее последнее.
На самом деле, как выяснилось позже, баба Нина продавала свою дачу, потому что купила не только другую, поменьше и поближе к городу, но и маленькую квартиру у моря.
"Ноги болят, врачи сказали надо каждый год к морю выезжать", – объясняла она, промокая пот на лбу платочком.
– Детки мои хорошие, – произнесла она после сделки, – раз уж вы всё собираетесь переделывать и вам там ничего не нужно, может, поможете вывезти мои вещички? Там совсем немного...
Ох, это "немного". Я помню, как мой муж легкомысленно кивнул, а я улыбнулась, воображая пару картонных коробок и, может быть, комнатный цветок.
Первую газель я встретила с искренним удивлением, вторую – со смехом, к третьей у меня уже начался нервный тик. Баба Нина вывозила всё, буквально. Оставила голые стены и пол.
– Дверь? Вы хотите забрать дверь? – спросил Сережа, когда рабочие начали снимать ее с петель.
– Вы же все равно купите новые. – Пояснила баба Нина. – И я вас предупреждала, что заберу куст смородины и жимолости, и немного малины откопаю.
Я кивнула - она действительно предупреждала.
После трех дней вакханалии наша новая дача напоминала место археологических раскопок после набега мародеров. Но мы были счастливы – баба Нина наконец-то уехала, пообещав больше не беспокоить. Я поверила. Вот где была моя главная ошибка.
Не успели мы отпраздновать победу бутылкой шампанского, как калитка скрипнула, и на участок вплыла женщина, похожая на боярыню Морозову с картины – величественная, в цветастом платке и с таким выражением лица, как будто пришла ревизию проводить.
– Я Клавдия Петровна, – представилась она. – Соседка Нины Михайловны. Теперь - ваша. Она сказала, что я могу забрать старые шланги.
– Какие шланги? – Мой муж явно терял связь с реальностью.
– Которые в сарае лежат. Я их на капельный полив приспособлю.
Мы отдали шланги. Мы отдали бы ей и сарай, если бы она попросила, – лишь бы все это закончилось.
Наступило лето, мы привели участок в порядок, посадили новые кусты взамен выкопанных, и – о чудо! – зацвела клубника. Мы с нетерпением ждали окончания рабочей недели, чтобы проверить как там наша ягодка. Когда первые красные бусины показались среди листьев, я ликовала как ребенок. У меня есть собственная клубника!
А потом позвонила баба Нина.
– Здравствуйте, Аннушка! Там моя клубничка созрела, соберите мне ведерко! – заявила бывшая хозяйка дачи.
Каково, а?! Я вежливо объяснила, что в этом году урожай небольшой, едва хватит нам самим. Баба Нина сухо попрощалась, и я подумала, что инцидент исчерпан.
Через неделю мы приехали на дачу и обнаружили, что клубники нет! Ни одной спелой ягоды, только зеленые недоростки и примятая трава. И тут я увидела её – Клавдию Петровну, невозмутимо поливающую свои помидоры через забор.
– Добрый день, соседи! – пропела она.
– Клавдия Петровна, здравствуйте, – дрожащим голосом начала я, – а вы случайно не видели чужих на нашей даче не было?
– Каких чужих? Никого не было! Я всю неделю здесь. У нас здесь не воруют, а что случилось?
– Клубнику оборвали, представляете!
Она посмотрела на меня как на умственно отсталую:
– Так это я и собрала. Вы же сами... Нина Михайловна звонила, сказала, что вы разрешили. Я уже полведра ей отвезла, остальное завтра повезу.
Сережа, мой мирный муж, который за десять лет брака ни разу не повысил голос, вдруг побагровел и начал говорить, точнее, выговаривать.
Он говорил о собственности, о границах, о том, что "так не делается", и о том, что если еще хоть одна ягода исчезнет с нашего участка – он обратится в полицию. И потребовал принести собранную клубнику. Немедленно.
Клавдия Петровна уплыла, обиженно поджав губы, а через минуту у нас на участке материализовалось те самые полведра. И тут же мужу позвонила баба Нина.
– Как вам не стыдно, – начала она без приветствия. – Меня обидели! Соседку обидели! Это что за угрозы? В какую полицию вы там обращаться собрались? Я эту клубнику своими руками сажала, поливала, холила и лелеяла! Как не стыдно?!
– Нина Михайловна, – я взяла трубку у мужа, – а вы не забыли, что участок нам продали? Вместе с клубникой, между прочим!
– Эх, городские! Современные! Что с вас взять-то? Ни уважения, ни понимания не имеете!
– Нина Михайловна, надеюсь, что больше этого не повторится!
В трубке стало тихо, она кому-то что-то говорила, потом послышалось невнятное бормотание.
– Вот и договорились, – подытожила я. – Приятного отдыха.
После этого случая мы повесили на калитке табличку: "Частная территория. Ведется видеонаблюдение". Клавдия Петровна теперь делает вид, что нас не существует, а баба Нина нам звонить перестала.
Я часто думаю о том, что дача – это не просто кусок земли с домиком. Это место, где обязательно водятся призраки бывших хозяев, соседи с коммунистическими взглядами на частную собственность и неписаные законы, которые тебе никто не объяснит, пока ты их не нарушишь.
И еще я поняла, что предупреждение о видеонаблюдение – не такая уж плохая идея. Даже если никаких камер нет, все равно работает!
О даче с любовью: