Говорят, хочешь узнать человека — дай ему ключи от своего погреба с соленьями. Великие мыслители древности, конечно, выражали эту мудрость иначе, но суть остаётся неизменной.
Наша история началась прозаично — с простого жеста доброй воли. Ключи от гаража с подвалом мы вручили Ленке, сестре мужа, после её драматического монолога о том, что им негде хранить сезонные вещи. Велосипед, санки, ёлочные игрушки в трех коробках — заняли бы всю прихожку.
В гараже места действительно было много. А вот погреб был занят продуктами и стеллажами с многочисленными соленьями. Я все лето кручу банки, чтобы хватило до следующего сезона: огурчики, помидоры, грибы, капуста, разные закуски и варенье. На полу картошка в мешках — чистая, отборная. Лук заплетенный в косы, висит под потолком. Морковь уложена в ящики с песком.
Ленка, помнится, один раз приехала к нам на дачу — в белом сарафане и с французским маникюром. Посидела в шезлонге, выпила три чашки чаю с нашим вишнёвым вареньем и уехала, успев между делом сообщить, что "у неё маникюр и к работе на земле она не приспособлена".
Саша тогда пошутил, что это наследственное — у его тетки была такая же "аллергия" на всё, что связано с физическим трудом, а потом она риезжала осенью и собирала то, что бабушка успела наготовить. Я посмеялась и забыла. А зря.
Однажды я спустилась в очередной раз в погреб за огурчиками и груздями к ужину, я заметила, что что-то не так.
Назовите это женской интуицией или просто хозяйственной паранойей, но банки стояли как-то иначе. Словно кто-то старался, чтобы никто не заметил, что их стало меньше. Гораздо меньше. Я посчитала банки с огурцами — не хватало трёх. Посчитала грибы - тоже не хватает. А ведь грибы — моя гордость! Я их собирала в пять утра, в лесу, куда ездила на рассвете с соседкой Петровной.
"Странно, — подумала я, — вроде мы столько не ели. Рыжики я точно не брала!".
Через неделю — ещё одно застолье, на этот раз брат был проездом, всего на день заехал. Снова спустилась в подвал, и снова что-то не так. Теперь уже исчезли две банки маринованных помидоров.
— Саш, — говорю мужу вечером, — у нас в подвале мыши завелись. Причём очень избирательные. Едят только соленья и иногда картошку.
Муж иронии не понял:
— Какие мыши? Ты о чём?
— О том, что из подвала пропадают банки. Много банок. И картошки заметно меньше стало.
Мы спустились в подвал вместе. Саша осмотрел наши запасы и присвистнул.
— Да тут банок десять не хватает! И картошки... мешка полтора точно нет.
Только один человек, кроме нас, имел доступ к подвалу. И этот человек питал необъяснимую любовь к моим соленьям — каждый раз на семейных ужинах Ленка нахваливала мои огурчики, но сама закатывать категорически отказывалась: "Это так старомодно! Мы всё в магазине покупаем".
— Слушай, — говорю я Саше, — а ты не думаешь, что твоя сестра...
— Нет, — перебил он меня, — не может быть. Она бы попросила. Сами наверное съели и забыли, может отдала брату?
Наивный мой муж. Всегда думает о людях только хорошее. Особенно о своей сестре, которая, по словам его мамы, "просто солнышко и никогда никого не обидит".
— Саш, не говори ерунды! Я ничего никому не отдавала. И мы столько не ели!
На следующий день я купила маркер и незаметно пронумеровала донышки всех оставшихся банок. Нарисовала схему их расположения. Сфотографировала. Даже картошку в мешках взвесила.
Через неделю моя ревизия показала: исчезло ещё четыре банки огурцов, две — помидоров и почти три килограмма картошки.
— Саш, — сказала я, показывая ему доказательства, — твоя сестра почему-то считает, что это общие продукты. Ты, случайно, не знаешь, почему?
Муж вздохнул, факты - вещь упрямая, против них не попрешь. Я думала, что он позвонит сестре и задаст ей несколько вопросов. Но Саша на следующий день. просто поменял замок в погребе.
Ленка позвонила через три дня.
— Это что за новости?! — Кричала она на мужу в трубку. — Почему вы замок в погребе сменили?
— Старый замок барахлил, заедал. — Невинно произнес Саша.
— А где мой комплект?
— А зачем он тебе зимой? — Спокойно поинтересовался муж. — Тебе велосипед нужен? Или может самокат? Приезжай, я открою, заберёшь.
В трубке повисла пауза, а потом последовал поток возмущения, из которого я узнала, что мы "жлобы", "крохоборы" и вообще "не по-родственному поступаем".
Через неделю позвонила свекровь.
— Как ты могла так с Леночкой? Она же родственница, между прочим сестра твоего мужа! Вот если бы у нас была дача, мы бы с вами делились, не считали бы сколько вы взяли банок, — причитала свекровь, защищая дочь.
Я глубоко вдохнула:
— Так может, вам купить дачу? Будете сами выращивать, консервировать и раздавать всем желающим. А потом обсудим, изменилось ли ваше мнение.
В трубке повисло молчание, а потом короткие гудки.
Теперь я "жадина, говядина, соленый огурец", как говорил мой младший брат в детстве. А Ленка — бедная жертва моей неуёмной скупости. Даже на последнем семейном ужине свекровь многозначительно вздыхала, глядя, как я ставлю на стол баночку с солеными огурцами и постоянно старалась меня уколоть:
"Надо же, не пожалела...", "Не последняя? Мы вас не объедим?"
Свекровь с Ленкой стали обсуждать покупку дачи. И я искренне надеюсь, что они её купят. Ничто так не меняет взгляд на щедрость, как собственные мозоли от тяпки и спина, которая отказывается разгибаться после дня, проведённого в позе вопросительного знака над грядками.
А на день рождения золовки я приготовила особенный подарок. Принесла красивую коробку, перевязанную лентой. Она радостно развернула ее — внутри лежала книга рецептов по консервированию, комплект баносек для соений и ключ для закатывания.
Наступила та самая пауза, что бывает перед грозой. Ленка покраснела, потом побелела.
— Я же сто раз говорила, мне некогда этой ерундой заниматься! — Выдохнула она, отставив коробку в сторону. Она поджала губы и пробормотала что-то еще о современных женщинах.
Я не стала спорить. Я просто улыбнулась:
— Странно. А по пробкам доехать до нашего погреба и взять оттуда несколько банок времени хватает...Или это по-современному?
Саша потом сказал, что я слишком злопамятна и отчитал меня за резкость. Но я знала — некоторые раны нужно прижигать, а не заклеивать пластырем.
И в тот день я вынесла из всей этой истории главный урок: чем больше труда ты вкладываешь в то, что имеешь, тем меньше хочешь этим делиться. И дело тут вовсе не в жадности. Дело в уважении — к своему труду и затраченному времени.
Борьба за урожай и с урожаем: