Вчера выбрали нобелевских лауреатов по химии. Очень хорошо, что нобелевская химия окончательно избавилась от клейма "служанки медицины" и мы видим награждение за химические структуры, а не за помощь медикам в лечении чего-то (при всем моем уважении к родной мне биоорганической химии).
Премию получили Сусуму Китагава, Ричард Робсон и Омар Яги за развитие металло-органических каркасов (MOF): кристаллических «решёток» из ионных узлов металлов и органических связок, внутри которых находятся упорядоченные пустоты.
Такие материалы и внешне похожи и ведут себя как специфичные "губки" для мелких молекул: выбирают что "впитывать" по размеру, форме, полярности, заряду. Ключевой прорыв в том, что каркасы стали стабильными, предсказуемыми по архитектуре и настраиваемыми под конкретную задачу.
Робсон в конце 1980-х показал модульную сборку координационных сеток, но ранние структуры были хрупкими. Китагава продемонстрировал устойчивые и даже «дышащие» каркасы с управляемой пористостью. Яги систематизировал подход, превратив его в ретикулярную химию: как конструктор с заданными узлами и линкерами, где результат можно чертить на бумаге до синтеза. За тридцать с лишним лет наука выросла из красивой идеи до платформы с десятками тысяч соединений.
Пористость МОF достигает тысяч м2 на грамм, больше, чем у активированного угля, а химия «стежок-к-стежку» (ретикулярная архитектура) позволяет заранее проектировать каналы и активные центры, в отличие от классического "как получилось" в случае угля (тоже родного мне по Аквафору).
