Пришла домой после работы и обнаружила в прихожей чужие чемоданы – свекровь решила всё за меня.
Открыла входную дверь и увидела чемоданы у шкафа — свекровь вселила племянников без спроса. И это был не самый страшный сюрприз, который меня ждал дальше.
Ключ повернулся в замке, я толкнула дверь и замерла. В прихожей стояли два огромных чемодана, рюкзак и пакеты с продуктами. Из комнаты доносились голоса, смех, музыка играла.
Я медленно сняла туфли, стараясь понять, что происходит. В моей квартире. Без моего ведома.
– А, Танечка пришла! – из комнаты вышла свекровь Нина Ивановна. – Проходи, не стесняйся! Сейчас познакомлю!
Не стесняйся. В собственной квартире.
Я прошла в комнату. На моём диване сидели два парня лет двадцати. Один играл в телефон, второй жевал что-то и смотрел телевизор. На журнальном столике валялись крошки, пустые стаканы, какие-то обёртки.
– Знакомься, это Женька и Лёшка, – Нина Ивановна довольно улыбалась. – Мои племянники! Приехали в город учиться, будут у вас жить!
Будут у нас жить. Просто так. Без спроса.
– Здрасьте, – буркнул Женька, не отрываясь от телефона.
– Привет, – Лёшка кивнул и продолжил жевать.
Я посмотрела на свекровь.
– Нина Ивановна, можно поговорить на кухне?
– Конечно, конечно! Я как раз собиралась ужин готовить!
Мы прошли на кухню. Нина Ивановна начала доставать из пакетов продукты, раскладывать по столу.
– Нина Ивановна, что это значит?
– Что именно, Танюша?
– Племянники. Чемоданы. Почему они в моей квартире?
– Ой, так я же Андрюшке говорила! Он что, не передал?
Андрюшка – мой муж. Который сегодня был в командировке. И, судя по всему, ничего мне не говорил.
– Нет, не передал.
– Ах, этот растяпа! – свекровь засмеялась. – Ну ничего, я тебе сама расскажу! Женька с Лёшкой поступили в институт, приехали из деревни. Снимать квартиру дорого, вот я и решила – пусть у вас поживут! У вас же трёшка, места хватит!
Места хватит. Интересно, она спрашивала, хочу ли я делить своё место с двумя незнакомыми парнями?
– Нина Ивановна, вы должны были спросить разрешения.
– Да ладно тебе! Это же родня! Свои люди!
Свои люди. Которых я видела от силы три раза в жизни. На каких-то семейных праздниках, где они сидели в углу и молчали.
– Нина Ивановна, мне неважно, родня это или нет. Это моя квартира, и никто не может вселять сюда людей без моего согласия.
– Ой, какая ты строгая! – она махнула рукой. – Ничего, привыкнешь! Ребята тихие, мешать не будут!
Тихие. Которые уже включили музыку на полную громкость и раскидали вещи по комнате.
– Я позвоню Андрею.
– Звони, звони! Он же согласен!
Я достала телефон. Набрала номер мужа. Он ответил не сразу.
– Привет, солнце, как дела?
– Андрей, почему у нас дома твои племянники?
– А, да, мама говорила. Слушай, я не мог отказать. Парням правда некуда деться.
– Андрей, ты мог меня спросить.
– Тань, ну я думал, ты не против. Это же ненадолго, пока они общагу не получат.
– А когда они получат общагу?
– Ну... не знаю. Может, через месяц, может, позже.
Месяц. А может, и полгода. А может, вообще никогда.
– Андрей, я против.
– Тань, ну ты чего? Это же родственники!
– Мне плевать, кто это. Я не хочу, чтобы в моей квартире жили посторонние люди.
– Но мама уже их привезла...
– Значит, пусть забирает обратно.
– Танюш, ну куда их забирать? У мамы однушка!
– Пусть снимают квартиру. Или в общежитие ложатся на пол, пока место не дадут. Это не моя проблема.
– Танюха, будь человеком! Им же учиться надо!
Будь человеком. Классическая фраза, которой прикрываются, когда хотят что-то выжать.
– Я человек. Но я не хочу жить с чужими людьми в одной квартире.
– Тань, прошу тебя, ну пойми! Мама умоляла меня помочь!
– А меня никто не спросил, хочу ли я помогать.
– Танюха, ну неделька всего! Ну максимум две!
Я молчала. Знала же, что надо было сразу отказать. Но Андрей так жалобно просил, так умолял...
– Две недели, – сказала я твёрдо. – Максимум. Потом они съезжают.
– Спасибо, родная! Ты лучшая!
Я положила трубку. Вернулась на кухню. Нина Ивановна уже вовсю орудовала у плиты.
– Ну что, Андрюша разрешил? – спросила она довольно.
– Две недели, – сказала я коротко. – Через две недели они съезжают.
– Ой, да ладно! Посмотрим ещё! Может, привыкнешь, попросишь остаться!
Не попрошу. Точно не попрошу.
Вечером я попыталась отдохнуть после работы. Легла на диван, включила телевизор. Через пять минут в комнату ввалились оба племянника.
– Тёть Тань, а мы тут тоже телек посмотрим, ладно? – спросил Лёшка.
– У вас своя комната, – напомнила я.
– Ну так там скучно! Давайте вместе!
Они плюхнулись на диван рядом со мной. Лёшка достал телефон и начал показывать Женьке какие-то видео. Громко. Очень громко.
– Ребята, можно потише?
– А? Что? – Лёшка не услышал из-за громкости своего же телефона.
– Сделайте потише!
– Ща, ща!
Он убавил на одно деление. Толку ноль.
Я встала и ушла в спальню. Закрыла дверь, легла на кровать. Через стену всё равно было слышно – музыку, смех, топот.
На следующее утро я проснулась в шесть, как обычно. Пошла в ванную – занято. Постояла под дверью минут пять. Потом ещё пять. Постучала.
– Ребят, там кто-то есть?
– Да, счас выйдем! – донеслось изнутри.
Ждала ещё десять минут. Дверь открылась, вышел Женька. Мокрый, довольный.
– Свободна, тёть Тань!
Я зашла в ванную и охнула. Везде вода. На полу, на раковине, даже на стенах. Полотенца мокрые валяются на полу. Зубная паста размазана по раковине. Крышка унитаза поднята.
Я взяла тряпку и начала вытирать. Опоздаю на работу, но ходить по этому болоту не могла.
На работу опоздала на полчаса. Начальник посмотрел неодобрительно, но ничего не сказал. Весь день я думала о том, как вернусь домой и снова увижу этот бардак.
Пришла в восемь вечера. Картина была та же – парни на диване, музыка гремит, на столе объедки. Нина Ивановна на кухне колдует над кастрюлями.
– Танюша, садись ужинать! – позвала она.
Я не хотела есть. Хотела лечь и заснуть. Но надо было поговорить.
– Нина Ивановна, скажите племянникам, чтобы убирали за собой в ванной.
– Ой, да ладно! Мальчишки они, неаккуратные!
– Пусть учатся быть аккуратными. Я не буду каждое утро вытирать за ними воду.
– Да я сама вытру, не переживай!
– Нина Ивановна, вы здесь не живёте. Вытирать буду я. Поэтому пусть они сами убирают.
Она обиделась. Надулась и весь ужин молчала. Племянники тоже сидели тихо, косились на меня.
После ужина Нина Ивановна ушла. Я начала мыть посуду. Женька подошёл ко мне.
– Тёть Тань, вы че злая такая?
– Я не злая. Просто устала.
– Ну так мы же не специально! Мы из деревни, не привыкли!
– Тогда привыкайте. Быстро.
Он обиженно отошёл. Я домыла посуду и ушла в спальню. Легла и подумала – как же я устала. Как же мне всё это надоело.
Прошла неделя. Племянники не научились убирать за собой. Ванная каждое утро была залита водой. На кухне вечно грязная посуда. В комнате бардак – одежда валяется, обёртки, пустые бутылки.
Я делала замечания. Они кивали, обещали исправиться. Не исправлялись.
Андрей звонил каждый вечер. Спрашивал, как дела. Я говорила – плохо. Он просил потерпеть. Ещё немного, ещё чуть-чуть.
Через неделю я не выдержала. Пришла домой, увидела привычный бардак и решила – хватит.
– Женя, Алёша, собирайте вещи.
– Куда? – удивился Лёшка.
– Съезжаете. Сегодня.
– Как это? – Женька отложил телефон. – Тёть Тань, вы че?
– Я предупреждала – две недели максимум. Две недели прошли.
– Но мы ещё общагу не получили!
– Это не моя проблема. Снимайте квартиру.
– У нас денег нет!
– Тогда езжайте к бабушке, к тёте Нине, куда хотите. Но отсюда съезжаете.
Они посмотрели друг на друга. Потом Женька схватил телефон и позвонил Нине Ивановне. Я слышала, как он жаловался, как ныл, как просил вмешаться.
Через полчаса приехала свекровь. Взъерошенная, красная.
– Таня, ты что творишь?! Выгоняешь детей на улицу?!
– Не выгоняю. Просто прошу съехать. Срок, который мы договорились, вышел.
– Да какой срок! Им же некуда!
– Нина Ивановна, это не моя забота. Я не просила их сюда везти.
– Но ты согласилась!
– Я согласилась на две недели. Две недели прошли.
– Танюша, ну будь человеком! Ещё недельку! Ну пожалуйста!
– Нет.
– Ты бессердечная! – Нина Ивановна всплеснула руками. – Холодная! Жестокая!
– Называйте как хотите. Но они съезжают сегодня.
Она попыталась давить, кричать, умолять. Я стояла на своём. В конце концов племянники собрали вещи. Медленно, со вздохами, с обиженными лицами.
– Спасибо за гостеприимство, тёть Тань, – сказал Лёшка на пороге. – Очень тепло у вас тут.
Сарказм был слышен за километр. Мне было всё равно.
Они уехали с Ниной Ивановной. Я осталась одна. Прошла по квартире. Везде бардак. В комнате объедки, в ванной вода, на кухне гора посуды.
Я взяла тряпку и начала убирать. Убирала долго, до ночи. Но когда закончила, почувствовала облегчение. Моя квартира. Чистая. Тихая. Без чужих людей.
Андрей вернулся из командировки через три дня. Я встретила его молча.
– Привет, солнце! – он попытался обнять меня.
Я отстранилась.
– Мама рассказала, что ты выгнала ребят, – сказал он осторожно.
– Да. Выгнала.
– Танюх, ну зачем так жёстко? Могла бы ещё недельку потерпеть!
– Андрей, я терпела две недели. Каждое утро вытирала за ними воду. Каждый вечер убирала их бардак. Мыла их посуду. В своей квартире я чувствовала себя чужой. Хватит.
– Но они же родня...
– Мне плевать. Больше никакой родни без моего согласия.
Он хотел что-то сказать, но промолчал. Видел, что я на пределе.
Нина Ивановна не разговаривала со мной месяц. Потом отошла, но при встрече кидала укоризненные взгляды. Племянники нашли общежитие и съехали туда. Больше я их не видела.
А я поняла одну простую вещь: нельзя пускать в свой дом кого попало, даже если это родня. Потому что твоя квартира – это твоё пространство. И только ты решаешь, кто в нём будет жить. И если ты уступишь раз, тебя будут использовать всегда.
Так что пусть называют жестокой. Пусть говорят, что я плохая. Зато в моём доме порядок. И чужих чемоданов у шкафа больше нет.