— Кирюш, ну ты же не бросишь родную сестру? У нас такая беда!
Жанна стояла на пороге с огромной сумкой на колёсиках, и глаза её были полны такой искренней мольбы, что Кирилл даже растерялся. За спиной у Жанны маячил Валерий с двумя рюкзаками и ещё одним чемоданом, а рядом жались двое сонных детей — девочка лет восьми и мальчик помладше.
— Что случилось? — Кирилл распахнул дверь шире.
— Авария коммунальная! — Жанна шагнула в прихожую, не дожидаясь приглашения. — Трубу прорвало, весь подъезд затопило. Воды нет, электричество отключили. Говорят, неделю чинить будут, а может и больше. Как там жить? Дети маленькие, помыться сложно, в туалет толком не сходишь! — Она вздохнула и посмотрела на Валерия. — Да и Валерке тут работу поискать надо, у нас завод закрылся, всех сократили. Пока он по собеседованиям тут походит, у нас аварию и устранят!
Вера стояла в дверях кухни с полотенцем в руках и смотрела, как чужие люди заполняют её маленькую прихожую. Жанну она видела всего дважды — на свадьбе семь лет назад и на похоронах Кирилловой матери три года назад. Валерия не помнила вообще.
— Верочка, ну ты же не против? — Жанна развернулась к ней, и улыбка стала ещё шире. — Мы буквально на пару дней! Пока аварию устранят. Я, знаешь, как чувствую себя виноватой, что вас беспокоим!
— Конечно, оставайтесь, — услышала Вера собственный голос.
Что ещё она могла сказать? «Нет, идите в гостиницу»? Это же родная сестра мужа. Пара дней — не страшно. Она справится.
Валерий молча протащил чемоданы в комнату, даже не поздоровавшись. Дети сразу кинулись к телевизору. Жанна прошла на кухню, оглядела всё критическим взглядом и присела на табуретку.
— Ой, какая у тебя кухонька уютная! Маленькая, конечно, но ничего. Кирюш, ты покажешь нам, где мы спать будем?
— У нас две комнаты, — начал Кирилл. — Одна наша с Верой, вторая у Даши. Можем постелить вам на кухне, там диван есть…
— Кирилл, ну ты чего? — Жанна даже обиделась. — У меня двое детей! Им на раскладушке? Давай мы лучше в вашей спальне, там кровать большая. Детям удобнее. А вы с Верой как-нибудь устроитесь, вы ж молодые!
Вера сжала полотенце. Кирилл посмотрел на неё, и она едва заметно кивнула. Ну пара дней. Можно и потерпеть.
— Ладно, — сказал Кирилл.
К вечеру квартира превратилась в филиал чужого дома. В ванной появились четыре зубные щётки, детский шампунь и огромный пакет с грязным бельём. На кухне — пачки печенья, коробки с хлопьями и детские соки, которые Жанна расставила на Вериной полке. В спальне, которая теперь называлась «комната Жанны», валялись разбросанные вещи, а на комоде, где стояла фотография Веры и Кирилла со свадьбы, теперь лежала стопка детских книжек. Фото кто-то повернул лицом к стене.
Вера переночевала на раскладушке в комнате восьмилетней Даши. Кирилл устроился на диване на кухне. Вера не спала — слушала, как за стеной храпит Валерий, как скрипит кровать, как Жанна шикает на детей.
На следующее утро в шесть тридцать Валерий растолкал Кирилла, который спал на диване на кухне.
— Кирилл, вставай! У вас тут завтракают во сколько? Мне на собеседование к восьми, покормите чем-нибудь!
Вера услышала этот разговор из комнаты Даши. Она лежала на раскладушке, смотрела в потолок и думала: «Пара дней. Всего пара дней».
Она встала, натянула халат и пошла на кухню. Валерий сидел за столом в одних трусах и майке, уткнувшись в телефон. Кирилл варил кофе.
— Доброе утро, — сказала Вера.
Валерий кивнул, не отрываясь от экрана.
— Вер, сделай яичницу, а? — попросил Кирилл. — Валера торопится.
Она молча достала сковороду. Разбила три яйца. Поджарила. Поставила тарелку перед Валерием. Тот даже не поблагодарил — просто взял вилку и начал есть, продолжая листать телефон.
— Вкусно, — бросил он с набитым ртом. — Завтра тоже так сделаешь, ладно? Я теперь каждый день буду на собеседования ездить.
Вера посмотрела на Кирилла. Тот виновато улыбнулся и пожал плечами.
Пара дней, напомнила она себе. Потерпи пару дней.
День прошёл, другой, третий. Пара дней превратилась в неделю. Вера каждое утро просыпалась на раскладушке в комнате Даши и слышала одно и то же.
— Вера, а завтрак? Мне к восьми выезжать надо!
Валерий требовал яичницу. Потом начал требовать ещё и кофе, сваренный определённым образом. Потом — бутерброды с собой. Вера молча делала. Кирилл смущённо жевал свой хлеб с маслом и уходил на завод, не говоря ни слова.
Жанна днём хвалила Веру.
— Верочка, какая ты у нас хозяйственная! Всё у тебя так чистенько, аккуратненько. Молодец, что мужа приучила к порядку.
Вера кивала и мыла посуду за четырьмя взрослыми и тремя детьми. Её собственная дочь Даша ела быстро и убирала за собой сама — восьмилетняя девочка уже понимала, что маме тяжело.
А вечером, когда Вера возвращалась с работы, квартира встречала её громом телевизора. Жанна с Валерием смотрели какое-то шоу на полной громкости. Даша сидела за столом на кухне с тетрадкой, пытаясь делать уроки, но дети Жанны носились вокруг, кричали, хватали её карандаши.
— Мам, я не могу сосредоточиться, — тихо жаловалась Даша.
— Потерпи, солнышко, — шептала Вера. — Скоро они уедут.
Но они не уезжали.
Через неделю Вера не выдержала и спросила Кирилла:
— Когда они, наконец, уедут?
— Да вот, авария у них затянулась, — пожал плечами Кирилл. — Валерка вообще хочет в нашем городе устроиться, ищет же работу. Да и денег у них на съём нет.
— А нам что, всю жизнь так жить?
— Вера, ну это же моя сестра. Ты хочешь, чтобы я её на улицу выгнал?
Она замолчала. Потому что не знала, что ответить. С одной стороны — да, хотела. С другой — это же родня. Семья.
К концу второй недели Вера заметила, что Жанна ведёт себя странно. Днём, когда Кирилла не было дома, золовка была мила и предупредительна.
— Верочка, давай я тебе помогу с ужином? Ты устала небось.
Но стоило Кириллу вернуться с работы, как тон менялся.
— Кирюш, ты посмотри, какой бардак на кухне! Я весь день убираю за всеми, а толку ноль. Вера вообще не следит за порядком.
Вера замирала с тряпкой в руках. Она только что вымыла полы. Только что протерла все поверхности. Но Жанна говорила это с такой уверенностью, что Кирилл хмурился и смотрел на жену с недоумением.
Однажды вечером Вера вернулась с работы раньше обычного. Открыла дверь своим ключом, услышала голоса на кухне и хотела было войти, но что-то её остановило. Она замерла в коридоре.
— Говорю тебе, Кирилл, она на тебя и на Дашку вообще времени не тратит, — это был голос Жанны, недовольный и резкий. — Ты видел, как она с ребёнком? Холодная какая-то. А с тобой вообще не разговаривает. Небось на работе у неё кто-то есть.
— Жанна, не говори ерунды, — устало ответил Кирилл.
— Да я просто переживаю за тебя! Ты мой брат, мне не всё равно! А она… она тебе вообще рада? Или ты для неё просто кошелёк?
Вера стояла в тёмном коридоре и чувствовала, как внутри всё холодеет. Она работала медсестрой, таскала на себе капельницы, делала уколы грубым пациентам, терпела хамство врачей. Приходила домой и молча кормила чужих людей, стирала их бельё, убирала их грязь. Спала на раскладушке в комнате собственной дочери. И вот что она слышит.
«Холодная. Не разговаривает. Небось кто-то есть».
Руки дрожали. Хотелось войти на кухню и крикнуть, что она устала, что у неё нет сил ни на что, кроме работы и этого дома. Но она не вошла. Она сняла куртку, повесила на вешалку и громко кашлянула.
На кухне замолчали.
Вера вошла, поздоровалась. Жанна улыбалась, как ни в чём не бывало.
— Верочка, привет! Я тут пирог испекла, хочешь попробовать?
Вера посмотрела на неё и поняла: это не закончится само. Если она будет ждать, когда они уедут, она просто сломается. Терпение кончилось.
На следующий день Вера пришла с работы и первым делом пошла в ванную. Хотела умыться, снять усталость. Открыла дверь — и замерла.
На полотенцесушителе, аккуратно развешанные, сохли носки. Три пары мужских носков Валерия. На её полотенцесушителе. В её ванной.
Что-то внутри щёлкнуло.
Она стояла и смотрела на эти носки, и в голове проносилось всё: как Жанна заняла её спальню, как Валерий требует завтрак в семь утра, как дети орут, когда Даша делает уроки, как золовка поливает её грязью за спиной. Три недели. Три недели она терпела, молчала, улыбалась, готовила, стирала.
И вот — носки.
Вера развернулась и пошла на кухню. Жанна сидела за столом, листала журнал, попивая чай из Вериной любимой кружки — той, что подарил Кирилл на годовщину.
— Жанна, собирайте вещи, — сказала Вера ровным голосом. — Вы уезжаете. Сегодня.
Жанна подняла голову, не сразу поняла.
— Что?
— Вы уезжаете. Вы, Валерий, дети. Собирайте вещи и уезжайте.
— Ты чего? — Жанна поставила кружку на стол. — Совсем что ли?
— Я в своём уме. И я хочу, чтобы вы освободили мою квартиру.
— Твою квартиру? — Жанна усмехнулась. — Это квартира моего брата тоже, между прочим. И он ничего против не имеет, чтобы мы тут жили!
— Кирилл ничего не знает о том, как ты меня за спиной поливаешь. Как называешь холодной. Как намекаешь, что у меня кто-то есть на работе. Я всё слышала вчера.
Лицо Жанны дрогнуло. На секунду. Потом она выпрямилась и улыбнулась — но улыбка была уже другой, жёсткой.
— Ну и что? Подслушивала, значит? Некрасиво как-то.
— Некрасиво — врать в глаза и льстить, а потом поносить человека перед его же мужем.
— Я просто переживаю за брата! — повысила голос Жанна. — Он устаёт на работе, а ты даже не спросишь, как у него день прошёл! Только о себе думаешь!
Вера рассмеялась. Коротко, зло.
— Я о себе? Я три недели сплю на раскладушке в комнате восьмилетней дочери. Кирилл спит на кухне. Я кормлю шестерых человек каждый день, убираю за всеми, стираю ваше бельё. Даша не может делать уроки, потому что ваши дети орут. А ты, Жанна, даже ни разу не предложила помочь. Ни разу не сказала спасибо. Зато за моей спиной рассказываешь моему мужу, какая я плохая жена.
— Потому что плохая! — выпалила Жанна, вскакивая. — Ты думаешь, я не вижу? Кирилл несчастный ходит! Ему внимания не хватает! Он мне сам жаловался!
— Когда? — холодно спросила Вера. — Когда он тебе жаловался?
Жанна осеклась. Поняла, что сказала лишнее.
— Ну… в общем, говорил. Что ты холодная стала. Что дома всегда молчишь.
— А он тебе рассказывал, почему я молчу? Может, потому что у меня нет сил даже рот открыть после тяжёлой смены в процедурном кабинете? Или потому что, когда я прихожу домой, у меня тут ещё одна смена начинается — готовка, уборка, стирка? Или потому что я вижу, как мой муж не может сказать собственной сестре: «Хватит, пора уезжать»?
В коридоре послышались шаги. Вошёл Валерий, за ним — Кирилл. Оба услышали последние слова.
— Вера, что происходит? — растерянно спросил Кирилл.
— Происходит то, что я устала. Я больше не могу так жить. Жанна, Валерий, уезжайте. Сегодня.
— Кирюш, ты слышишь?! — Жанна развернулась к брату. — Она нас выгоняет! Твою родную сестру!
Кирилл посмотрел на Веру. Потом на Жанну. Он молчал. И это молчание было хуже любого ответа.
— Кирилл, скажи ей! — не унималась Жанна. — Скажи, что мы никуда не поедем!
Он молчал.
— Кирилл! — закричала Вера. — Скажи хоть что-нибудь!
Он открыл рот, но так ничего и не произнёс. Просто стоял, бледный, с виноватым лицом.
И Вера поняла: он не встанет на её сторону. Он боится конфликта с сестрой больше, чем боится потерять жену.
— Ладно, — тихо сказала она. — Раз ты молчишь, то я скажу сама. Жанна, если ты не уберёшься отсюда в течение часа, я вызову полицию.
— Ты что, совсем?! — взвизгнула Жанна.
— Нет. Я просто больше не собираюсь терпеть. Вы приехали «на пару дней» три недели назад. У вас никакой аварии не было. Вы просто решили пожить за мой счёт. И кстати, Жанна, — Вера сделала шаг вперёд, — я знаю, что ты врала. Я сегодня позвонила в вашу управляющую компанию. Никакой аварии у вас не было. Вообще.
Жанна побелела. Валерий отвернулся к окну.
— Так что собирайте вещи. Или я действительно вызову полицию и объясню, что вы вторглись в моё жильё обманным путём.
— Кирилл, — Жанна умоляюще посмотрела на брата. — Ну скажи ей!
Но Кирилл молчал. Он смотрел на Веру так, будто видел её впервые.
— И ещё, Жанна, — добавила Вера совсем тихо, — на всякий случай: если хочешь что-то сказать про Кирилла и ту бухгалтершу Аллу с его работы, можешь не стараться. Я уже всё знаю.
Комната замерла. Кирилл резко повернул голову к сестре.
— Жанна? Ты ей про Аллу говорила?
А Жанна смотрела на Веру с торжеством в глазах.
— Знаешь? Ну и отлично. Значит, в курсе, что твой муженёк каждый вечер ей звонит. Жалуется на жизнь. Может, уже и не только жалуется.
Вера почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она блефовала. Она ничего не знала. Она просто хотела лишить Жанну последнего козыря. Но сейчас, глядя на лицо Кирилла, на его испуганные, виноватые глаза, она поняла: это правда.
— Вера… — начал он.
— Уходите, — прошептала она. — Все. Уходите из моего дома.