Максим сидел в машине и смотрел на экран телефона. Сообщение от Кати светилось в темноте салона, как неоновая вывеска над ночным баром: "Когда ты расскажешь жене всё? Я устала прятаться и бояться".
Он выключил экран и откинулся на спинку сиденья. За окном моросил дождь – мелкий, противный, въедливый. Такой, что промокаешь насквозь за пять минут.
– Что делать... – выдохнул он в пустоту.
А ведь всё началось так невинно. Корпоратив. Смех. Вино. Разговоры ни о чём и обо всём одновременно. Катя работала в бухгалтерии – ей двадцать три года, огромные серые глаза и улыбка, от которой хотелось свернуть горы. Или хотя бы сделать что-то безрассудное.
Что он, собственно, и сделал.
Первый раз они целовались в его кабинете после совещания. Второй – в её однушке на окраине города. А потом... потом это стало системой. Тайные встречи, ложь. Бесконечная, изматывающая ложь.
Максим провёл ладонью по лицу и завёл мотор.
Дома его ждала Лена. Лена – жена, с которой они прожили двенадцать лет. Лена, которая родила ему двоих детей. Лена, которая верила каждому его слову про задержки на работе, внезапные командировки и воскресные "поездки к Андрею на дачу".
Он заехал во двор, припарковался и просто сидел.
Свет в окнах их квартиры на четвёртом этаже был тёплым, уютным, домашним. Оттуда не хотелось уходить. И туда не хотелось возвращаться – потому что каждый раз, переступая порог, он чувствовал себя предателем.
– Папа!
Сын Тёмка выскочил в прихожую, едва Максим открыл дверь. Босиком, в пижаме с динозаврами, растрёпанный и счастливый.
– Пап, мама сказала, что мы в субботу в кино пойдём! На нового Человека-паука! Правда ведь?
Максим присел на корточки и обнял сына. Маленькое тёплое тело прижалось к нему, и что-то внутри сжалось так сильно, что стало трудно дышать.
– Правда, малыш. Обязательно пойдём.
– Ты опять задержался? – Лена вышла из кухни, вытирая руки полотенцем.
Она выглядела усталой. Волосы собраны в небрежный хвост, на лице ни капли косметики, старый домашний халат. Но глаза... глаза смотрели с такой любовью, что Максиму захотелось провалиться сквозь землю.
– Отчётность. Завал перед квартальным аудитом – соврал он легко, привычно.
– Я оставила тебе ужин. Разогрей в микроволновке.
Она поцеловала его в щёку и увела Тёмку в детскую.
Максим стоял в прихожей и смотрел им вслед. Что я делаю?
Телефон завибрировал в кармане. Катя снова:
"Мне двадцать три года. Я не собираюсь всю жизнь быть твоей тайной. Или ты решаешь, или я решу за тебя".
Руки похолодели.
Он прошёл на кухню, открыл холодильник и достал бутылку пива. Сделал большой глоток. Потом ещё один.
А в голове крутилось: Как это вообще произошло? Когда я стал тем, кто обманывает? Тем, кто живёт двойной жизнью?
Ответ был простым и страшным – постепенно. По чуть-чуть. Сначала просто флирт на работе. Потом – безобидный, казалось бы, кофе в обед. Потом...
– Макс, ты чего молчишь весь вечер?
Лена вернулась на кухню и села напротив. В руках у неё была чашка с ромашковым чаем – она пила его каждый вечер.
– Думаю о работе.
– Снова? – она улыбнулась. – Ты знаешь, я иногда ревную тебя к этому офису. Кажется, ты проводишь там больше времени, чем дома.
Если бы она знала...
– Лен, а ты... – он осёкся.
– Что?
– Ты счастлива? С нами? Со мной?
Лена нахмурилась, поставила чашку.
– Максим, что случилось? Ты меня пугаешь.
– Нет-нет, всё нормально. Просто... задумался.
Она протянула руку через стол и накрыла его ладонь своей.
– Я счастлива. Конечно, бывает трудно – двое детей, работа, быт... Но мы справляемся. Вместе. Правда?
Вместе.
Какая горькая ирония.
Ночью Максим не спал. Лежал рядом с женой, слушал её ровное дыхание и понимал – больше так нельзя. Нужно что-то решать.
Утром он встретился с Катей в их обычной кофейне.
Она сидела у окна – в чёрном пальто, с ярко накрашенными губами, нервно теребила салфетку.
– Ну что? – спросила она, едва он подошёл. – Ты подумал?
Максим сел напротив и посмотрел ей в глаза.
– Катя... мне нужно время.
– Время?! – она повысила голос, потом оглянулась и зашипела тише: – Тебе нужно время? Полгода мало?!
– У меня дети. Жена. Я не могу просто взять и...
– И что? Уйти? А почему тогда мог просто взять и начать со мной роман?
Он молчал.
– Знаешь, Макс – Катя откинулась на спинку стула. – Я влюбилась в тебя. По-настоящему. И я думала... думала, что ты тоже. Что мы вместе. Что ты разберёшься со своей семейной жизнью и мы...
– Я не обещал тебе ничего – сказал он тихо.
– Точно. Ты не обещал. – В её глазах блеснули слёзы. – Ты просто использовал меня. Для разнообразия. Чтобы почувствовать себя молодым и желанным.
– Нет! Я правда... мне было хорошо с тобой...
– Было? – она встала. – Значит, ты уже решил.
– Катя, прости...
– Знаешь, что, Максим? Иди к чёрту. Иди к своей идеальной семье и живи дальше в своей лжи. Только не удивляйся, когда она всё узнает. Потому что я...
– Что ты?
Катя схватила сумку и резко развернулась.
– Ничего. Просто исчезаю из твоей жизни. Навсегда.
Она ушла, не оглядываясь.
Максим сидел в пустой кофейне и чувствовал себя полным дерьмом.
Следующие несколько дней прошли в тумане. Он ходил на работу, возвращался домой, играл с детьми, обнимал жену – и всё казалось нереальным. Как будто он смотрел чужую жизнь со стороны.
А потом...
Потом Лена нашла смс.
Это случилось в субботу утром. Максим был в душе, когда его телефон завибрировал на тумбочке. Лена взяла его, чтобы передать – и увидела сообщение от Кати.
Одно-единственное:
"Прощай. Я всё ещё люблю тебя, идиот".
Когда Максим вышел из ванной, Лена сидела на кровати с телефоном в руках.
Лицо белое. Губы сжаты.
– Это кто? – спросила она тихо.
И мир Максима рассыпался на части.
Максим замер на пороге ванной. Капли воды стекали с волос на плечи...
– Лена...
– Кто это? – повторила она. Голос звенел, как натянутая струна перед обрывом.
Он сделал шаг вперёд. Потом ещё один. Протянул руку к телефону, но Лена отдёрнула свою, прижав его к груди.
– Не смей. Отвечай. Кто. Это.
Тишина повисла между ними – тяжёлая, вязкая, удушающая.
– Коллега – выдавил он наконец. – Просто...
– Не ври мне! – она вскочила с кровати. – Не смей! Я вижу твоё лицо, Максим! Я живу с тобой двенадцать лет и знаю, когда ты врёшь!
Он стоял и молчал.
Что он мог сказать? Какие слова могли бы всё исправить? Никакие.
– Как же так... – Лена опустилась обратно на кровать, и телефон выпал из её рук на одеяло. – Это правда? У тебя... у тебя кто-то есть?
– Было – прошептал он. – Было. Но это закончилось...
– Было?! – она вскинула на него глаза, полные слёз. – Сколько? Сколько времени ты меня обманывал?!
Максим сглотнул. Во рту пересохло.
– Полгода.
Лена закрыла лицо руками.
И заплакала. Не громко. Не истерично. Тихо, сдавленно – так плачут, когда внутри всё разламывается на куски, а снаружи нужно держаться, потому что в соседней комнате спят дети.
Максим хотел подойти, обнять её, сказать что-то... но ноги не слушались.
– Почему? – спросила она сквозь слёзы. – Что я сделала не так? Где я была недостаточно хороша?
– Нет! Лена, это не из-за тебя...
– Тогда из-за чего?! – она резко подняла голову. Глаза покраснели, тушь размазалась по щекам. – Из-за чего, Максим?! Я мало уделяла внимания? Стала некрасивой? Скучной?!
– Я не знаю... – он провёл рукой по лицу. – Я сам не понимаю, как это произошло. Она была рядом, она смотрела на меня так, будто я... будто я что-то значу. А дома я чувствовал себя просто... Отцом. Мужем. Источником дохода...
– Просто… – повторила Лена медленно. – Я рожала тебе детей. Вставала по ночам, когда они болели. Забыла, что такое выспаться или сходить в кино просто так. Готовила твои любимые блюда, гладила рубашки, слушала твои проблемы на работе... и для тебя это было – просто…
Она встала и подошла к окну, отвернувшись от него.
– Уйди – сказала она тихо.
– Что?
– Уйди. Из спальни. Сейчас. Мне нужно побыть одной.
– Лена, давай поговорим...
– Уйди! – крикнула она так, что за стеной заплакала маленькая Вика.
Максим схватил одежду и выскочил из комнаты.
В детской Тёмка сидел на кровати с испуганными глазами, а Вика всхлипывала в кроватке.
– Пап, а чего мама кричала? – спросил сын.
– Всё хорошо, сынок. Просто... просто поссорились немного. Бывает у взрослых.
Он взял Вику на руки, покачал её, пока она не успокоилась. Потом усадил Тёмку смотреть мультики и вышел на кухню.
Оделся. Сварил кофе, который не смог выпить. Сидел и смотрел в стену.
Через час вышла Лена.
Лицо – маска. Никаких эмоций. Глаза сухие, холодные.
– Собери вещи – сказала она спокойно. – На неделю. Месяц. Не знаю. Мне нужно время подумать.
– Лена...
– У тебя есть час. Дети не должны видеть, как ты уходишь. Придумаю что-нибудь про командировку.
– Я не хочу уходить. Я хочу всё исправить...
Она засмеялась. Коротко, зло.
– Исправить? Как? Ты хочешь перемотать время назад? Стереть мне память? Заставить меня забыть, что мой муж полгода был с какой-то девчонкой и возвращался домой, целовал детей этими губами, ложился со мной в постель?!
Максим вздрогнул.
– Ты не исправишь это – продолжила Лена. – Никогда. Даже если я тебя прощу – а я не знаю, прощу ли – я всегда буду помнить. Всегда. Каждый раз, когда ты задержишься на работе. Каждый раз, когда посмотришь на телефон. Каждый раз...
Голос её дрогнул, но она справилась с собой:
– Иди собирайся.
Максим ушёл в спальню.
Достал сумку. Бросил туда несколько рубашек, джинсы, носки. Всё механически, на автопилоте.
Когда закрывал молнию, зашёл Тёмка:
– Пап, а ты куда?
Максим присел перед сыном:
– Мне нужно уехать на несколько дней. По работе. Но я скоро вернусь, хорошо?
– А в кино мы пойдём?
– Обязательно. Обещаю.
Тёмка обнял его за шею:
– Я тебя люблю, пап.
Что-то оборвалось внутри:
– И я тебя люблю, малыш. Очень-очень сильно.
Он вышел из квартиры с сумкой в руке.
Лена стояла у двери, скрестив руки на груди.
– Позвоню, когда буду готова разговаривать – сказала она. – Если буду готова.
Дверь захлопнулась.
Максим спустился по лестнице – лифт не работал, как обычно – и вышел на улицу.
Начинался дождь.
Мелкий, противный, въедливый.
Он сел в машину и просто сидел, глядя на окна четвёртого этажа.
Там, за этими окнами, была его жизнь. Всё, что он строил двенадцать лет. Семья. Дом. Любовь.
И он сам всё разрушил.
Ради чего?
Ради молоденькой девчонки с серыми глазами, которая заставила его почувствовать себя молодым? Ради мимолётного возбуждения от тайных встреч? Ради иллюзии свободы?
Телефон завибрировал.
Сообщение от мамы:
"Сынок, как дела? Давно не звонил. Вика и Тёмка как?"
Максим вытер слёзы – когда он успел заплакать? Набрал ответ:
"Всё хорошо, мам. Просто завал на работе. Позвоню вечером".
Соврал. Опять.
Он завёл машину и поехал... куда? К Андрею? В гостиницу? К родителям?
Везде нужно будет объяснять. Везде нужно будет врать или признаваться.
И то, и другое – невыносимо.
Максим остановился у светофора и посмотрел на себя в зеркало заднего вида.
Усталое лицо. Красные глаза. Небритая щетина.
Кто ты теперь?
Не муж – Лена выгнала его.
Не отец – дети думают, что он в командировке.
Не любовник – Катя ушла.
Никто.
Пустое место.
Светофор сменился на зелёный. Сзади нетерпеливо просигналили.
Максим поехал дальше – по мокрым улицам, сквозь серый дождь, в никуда.
И впервые за полгода понял, что правда действительно освобождает.
Но не так, как он думал.
Она освобождает тебя от всего – от лжи, от любви, от семьи, от будущего.
Оставляя только пустоту и дождь за окном.
И вопрос, на который нет ответа:
"Можно ли всё вернуть?"
Нет.
Нельзя.
Некоторые вещи ломаются раз и навсегда.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍