Я просто хотела совета.
Всего лишь поговорить. Выпить чаю. Пожаловаться на работу.
Но вместо поддержки услышала, как мою жизнь делят по комнатам — чужие люди, под смех моей свекрови.
Мой дом. Мои стены. Моя жизнь.
И они — режут её на части, словно пирог на празднике.
Только праздник — не мой.
Я всегда считала Галину Петровну второй матерью.
Когда вышла замуж за Олега, она встретила меня с распростёртыми объятиями:
— Доченька моя! Наконец-то в нашей семье появилась хозяйка!
Тёплая. Заботливая. Всегда с пирогами и советами.
Когда родился сын — она первая приехала в роддом. С цветами, слезами радости и фразой:
— Я всегда мечтала о внуке!
Олег часто уезжал в командировки — работа требовала. Недели, иногда месяцы.
И я бежала к свекрови.
За советом. За поддержкой. За тем самым материнским теплом, которого не хватало.
«Галя, что делать, сын не спит по ночам?»
«Галь, как ты думаешь, нормально ли, что Олег звонит раз в три дня?»
Она всегда успокаивала. Всегда находила слова.
Я доверяла ей. Безоговорочно.
Дом мы купили три года назад.
Небольшой. Двухэтажный. На окраине города.
Олег настоял — «Нужно своё жильё, а не вечная аренда».
Я согласилась. Хотя денег было в обрез.
Взяли ипотеку. Тянули вдвоём — я работала, он тоже.
Потом Олег стал зарабатывать больше. Говорил:
— Не переживай, я закрою кредит досрочно.
И правда — через год объявил:
— Всё! Мы свободны! Дом наш!
Я плакала от счастья.
Наш. Первый. Настоящий.
Но последние месяцы что-то изменилось.
Олег стал... отстранённым.
Молчал больше обычного. Отвечал односложно. Уезжал чаще.
Я списывала на работу. На усталость.
«Просто много стресса», — говорила себе.
Но тревога росла.
Особенно когда заметила — он перестал обсуждать со мной бытовые вещи.
Раньше спрашивал:
«Давай новый диван купим?»
«Может, обои поменяем в спальне?»
А теперь — молчание.
Словно дом перестал быть нашим.
Стал просто — его.
И вот — тот самый день.
Среда. Обычная. Серая.
Я выбралась с работы пораньше — начальник отпустил из-за головной боли.
«Заеду к Гале, — подумала я. — Попью чаю, поговорю».
Проблемы на работе накопились. Начальник придирался. Коллега строила козни.
Хотелось выговориться. Услышать: «Всё наладится, доченька».
Позвонить заранее не стала — зачем? Галина Петровна всегда дома после обеда.
«Обрадуется, что заскочила», — решила я.
Подъехала к её дому.
Припарковалась. Поднялась на крыльцо.
Достала ключи — она давно дала мне запасные: «Ты же семья, заходи когда хочешь».
Вставила ключ в замок.
И услышала голоса.
Я замерла.
Не сразу открыла.
Просто стояла — и слушала.
Голос Галины Петровны — громкий, весёлый.
И ещё два. Женских. Незнакомых.
«Гости?»
Я хотела уже открыть — но что-то остановило.
Интонация свекрови.
Она говорила... странно.
Не по-гостеприимному. А — по-хозяйски.
— Так, — раздался её голос, — спальню себе возьмёшь.
Я нахмурилась.
Спальню? Чью?
— Кухню им оставим, — продолжала свекровь. — Они всё равно редко готовят.
Кому «им»?
— А мебель? — спросил другой голос. Женский. Молодой.
— Да зачем ей всё это? — Галина Петровна рассмеялась. — Молодая, заработает. Главное — дом на нас оформить.
Сердце ухнуло вниз.
«Дом... на нас оформить»?!
Я прижалась к двери.
Дышать стало трудно.
О каком доме речь?
О моём?!
— Ты уверена, что он согласится? — спросил третий голос. Женщина постарше.
— Олег? — свекровь фыркнула. — Конечно. Он у меня под каблуком. Скажу — сделает.
— А она? — снова молодой голос.
— Кто, Настя? — Галина Петровна презрительно хмыкнула. — Она ничего не заподозрит. Доверчивая, как ребёнок.
Смех.
Троих женщин.
Над моей доверчивостью.
Я вцепилась в ручку двери.
Руки тряслись.
«Мой дом... они говорят про мой дом...»
— Документы когда готовы будут? — спросила старшая.
— Нотариус сказал — к концу месяца. Олег уже подписал предварительную дарственную. Осталось только заверить.
Дарственная?!
Олег подписал?!
— А Настя узнает? — молодая снова.
— Откуда? — Галина Петровна хмыкнула. — Олег молчит. Я молчу. Документы в порядке. Она поймёт, когда всё будет готово. А там... — пауза. — Там пусть съезжает. Молодая, снимет квартиру.
Смех.
Ещё громче.
Я не помню, как открыла дверь.
Просто толкнула — и вошла.
Тишина.
Гробовая.
Три женщины сидели за столом. С чаем. С печеньем.
Галина Петровна. Её сестра — тётя Вера. И племянница, Алина.
Все трое замерли. Смотрели на меня, как на привидение.
— Настя... — свекровь побледнела. — Ты... откуда?
Я молчала.
Смотрела на них — на этих трёх женщин, которые только что делили мою жизнь.
— Я пришла за советом, — выдохнула я наконец.
Голос звучал чужим. Холодным.
— А услышала, как вы делите мой дом.
Галина Петровна вскочила:
— Доченька, ты не поняла...
— Не поняла? — я шагнула ближе. — Дарственная. Нотариус. «Она ничего не заподозрит». Что именно я не поняла?
Тётя Вера опустила глаза. Алина уткнулась в телефон.
Только свекровь смотрела на меня — растерянно, виновато.
— Это не то, что ты думаешь...
— А что тогда? — я скрестила руки на груди. — Объясни. Мне очень интересно.
Она замялась.
Потом — тихо:
— Олег... Олег хотел помочь семье. Алине нужно жильё. Она выходит замуж. А у Веры долги...
— И вы решили отдать им мой дом? — голос сорвался. — Без моего ведома?!
— Не отдать! — свекровь замахала руками. — Просто... оформить на время... Потом вернём...
— Оформить? — я рассмеялась истерично. — Дарственная — это навсегда! Ты думаешь, я дура?!
Тишина.
Алина встала:
— Тётя Галя, я пойду...
— Сиди! — рявкнула я.
Она села.
Я посмотрела на свекровь:
— Где Олег?
— Он... он в командировке...
— Врёшь. Он знает, что я сегодня приеду?
Галина Петровна молчала.
— Он здесь? — я шагнула к двери в соседнюю комнату.
— Настя, не надо...
Я распахнула дверь.
Олег сидел на диване.
С телефоном в руках.
Поднял глаза. Виновато.
— Привет...
Я смотрела на него — на мужа, с которым прожила пять лет.
Родила сына. Строила дом. Мечтала о будущем.
А он... он предал меня.
— Ты подписал дарственную? — спросила я тихо.
Он молчал.
— Ты подписал дарственную на мой дом?! — крикнула я.
Он вздрогнул:
— Настя, послушай...
— Отвечай! Да или нет?!
Пауза.
Потом — глухо:
— Да.
Мир рухнул.
Я оперлась на дверной косяк. Ноги подкашивались.
Он подписал.
Отдал наш дом.
Чужим людям.
— Почему? — прошептала я.
Олег встал. Шагнул ближе:
— Мама попросила. Алине правда нужно жильё. А у нас... у нас большой дом. Мы можем и в меньшем пожить...
— Мы? — я посмотрела на него. — Какое «мы»? Ты решил за меня?!
— Я думал...
— Ты не думал! — слёзы хлынули. — Ты просто сделал то, что мама сказала! Как всегда!
Он попытался обнять меня.
Я оттолкнула:
— Не смей.
— Настя, прости...
— За что? За то, что ты продал мою жизнь? Или за то, что я узнала случайно?
Он молчал.
— Когда ты собирался мне сказать? — спросила я холодно.
— Я... не знаю...
— Не знаешь?! Может, когда меня бы выгнали на улицу?!
Олег опустил голову.
Галина Петровна появилась в дверях:
— Настенька, ну не кипятись так...
Я обернулась к ней:
— Молчите.
— Но ведь...
— Я сказала — молчите!
Она замолчала.
Я посмотрела на Олега:
— Где документы?
— Какие?
— Дарственная. Где она?
— У нотариуса. Ещё не заверена.
— Значит, ещё можно отозвать?
Он кивнул.
— Тогда едем. Сейчас.
— Настя...
— Сейчас! Или я сама поеду. И подам на развод. С разделом имущества. Хочешь так?
Он побледнел:
— Нет...
— Тогда поехали.
Я развернулась и вышла из комнаты.
Галина Петровна попыталась что-то сказать — я прошла мимо, не глядя.
Алина сидела с красным лицом. Тётя Вера — с виноватым.
Мне было всё равно.
На улице я остановилась.
Прислонилась к машине. Дышала глубоко.
«Спокойно. Ты справишься».
Олег вышел следом. Молча сел за руль.
Мы поехали к нотариусу.
Продолжение следует...