Вы знаете, есть такие женщины, которые считают, что весь мир должен вращаться вокруг их персоны, как планеты вокруг солнца. Моя свекровь Галина Петровна как раз из таких. Только вот солнце она себе выбрала какое-то мутное, холодное, больше похожее на лампочку в подъезде — тускло светит и всех раздражает.
Жили мы с мужем Сергеем в её трёхкомнатной квартире уже три года. Не от хорошей жизни, конечно — молодые специалисты, ипотека кусается, как голодная овчарка, а тут ещё и малышка Машенька появилась. Полтора годика чистого счастья в памперсах и с соской.
Галина Петровна к внучке относилась примерно как к живому будильнику — терпела, пока он не зазвонит. А Машка, как назло, была ребёнком активным. В шесть утра уже готова покорять мир, в обед устраивает концерты, а вечером превращается в маленького энерджайзера.
— Лена, — обратилась ко мне свекровь в очередное утро, когда Маша радостно колотила ложкой по тарелке, изображая из каши современное искусство. — Мне кажется, ребёнок у тебя слишком... активный.
Я понимающе кивнула, вытирая очередную порцию геркулеса с мебели:
— Да, Галина Петровна, дети такие. Растут, развиваются.
— Растут, — согласилась она, но в её голосе послышались нотки, как у скрипки с порванной струной. — Только почему она должна расти ТАК громко?
Сергей, мой дорогой муж, в такие моменты обычно растворялся в воздухе, как сахар в чае. То на работу рано, то задерживался допоздна. Мужчины, они мастера по исчезновению, когда дело касается семейных разборок.
Неделя шла за неделей, и Галина Петровна превращалась из просто недовольной женщины в настоящего семейного диктатора. То телевизор нельзя включать после восьми вечера — мешает её сериалам, то игрушки разбросаны не там, то каша пахнет не так.
— А может, Машенька будет кушать в детской? — предложила она однажды. — А то мне как-то... неуютно.
Неуютно ей от полуторогодовалого ребёнка! Я посмотрела на Машу, которая в этот момент старательно размазывала творог по лицу, и подумала: "Девочка моя, если бы ты знала, какие страсти вокруг тебя кипят!"
Кульминация наступила в субботу. Я работаю в IT, веду проекты удалённо, и как раз в это утро у меня была важнейшая видеоконференция с американскими клиентами. Маша, как чувствовала подвох, решила устроить концерт именно в этот момент.
— Мама! Мама! — заливалась она, стуча игрушечным молоточком по полу.
Я попыталась сделать себя на беззвук, улыбаясь в камеру и показывая жестами, что всё под контролем. Американцы, кстати, понимающе улыбались — у них у всех свои дети.
И тут в комнату влетела Галина Петровна. Влетела — это мало сказано. Она ворвалась, как торнадо в траве.
— Лена! — гаркнула она таким голосом, что у меня чуть не отключился интернет от страха. — Твой ребёнок мне мешает! Я не могу так больше жить!
Я попыталась замахать руками, показывая на экран ноутбука, где мои коллеги наблюдали эту семейную драму в прямом эфире. Но свекровь была уже неостановима, как поезд без тормозов.
— Забирай свои манатки и убирайтесь! Немедленно! Я не позволю превращать мой дом в детский сад!
На экране появились недоумевающие лица. Джон из Нью-Йорка приоткрыл рот, а Мэри из Лос-Анджелеса сочувственно покачала головой.
— Галина Петровна, — попыталась я остановить её, — у меня рабочая встреча...
— Мне плевать на твои встречи! — Она была уже в полном разгаре, как оперная певица на последней арии. — Собирайтесь и валите к своей маме! И чтобы духу вашего здесь не было!
Я посмотрела на экран. Американские коллеги переглядывались между собой. Потом Джон наклонился к камере:
— Лена, мы всё слышали. Звоните через час, когда разберётесь с ситуацией.
Встреча была отключена. Маша притихла, напуганная криком бабушки. А я сидела и думала: "Ну вот, доигралась Галина Петровна. Сейчас узнает, кто такая Елена Сергеевна Морозова на самом деле."
Дело в том, что полгода назад у меня случилось маленькое IT-чудо. Проект, над которым я работала год, внезапно выстрелил на международном рынке. Американская компания выкупила мои разработки за сумму с таким количеством нулей, что я сначала подумала, что это ошибка в переводе валюты.
Но я никому не рассказывала об этом. Даже Сергею. Хотела сначала оформить всё как следует, подумать, куда вкладывать деньги. И как оказалось — правильно хотела.
— Хорошо, Галина Петровна, — сказала я спокойно, беря Машу на руки. — Как скажете.
За час я собрала наши вещи. Сергей примчался с работы бледный, как ноябрьский день, попытался что-то мямлить про "мама не то хотела сказать" и "давайте поговорим". Но было уже поздно.
— Серёжа, — сказала я ему, пристёгивая Машу в автокресло, — твоя мама приняла решение. Мы его уважаем.
Переехали мы к моим родителям. Только на три дня — ровно столько, сколько потребовалось риелтору, чтобы оформить покупку дома.
Дома напротив Галины Петровны.
Не просто дома — особняка. Двухэтажного, с гаражом на две машины, с детской площадкой во дворе и садом, где можно устроить настоящий детский рай.
Переезд мы устроили в субботу утром. Нарочно. Грузовики, рабочие, суета — всё как полагается. Я выглядывала из окна второго этажа и видела, как Галина Петровна стоит на балконе, вытаращив глаза, как сова на охоте.
К вечеру позвонил Сергей:
— Лен, мама спрашивает... — голос у него был как у провинившегося школьника, — откуда у тебя деньги на такой дом?
— А пусть сама спросит, — ответила я, наблюдая, как Маша осваивает новую детскую комнату размером с их прежнюю гостиную. — Я же теперь соседка. Очень удобно для общения.
На следующий день Галина Петровна не выдержала. Позвонила в дверь в восемь утра, стоит на пороге вся из себя такая официальная, как налоговый инспектор.
— Лена, нам нужно поговорить.
— Конечно, Галина Петровна. Проходите. Только тапочки снимите, у нас тут итальянский мрамор в прихожей.
Она скользила взглядом по интерьеру, как оценщик по антикварному магазину. Потолки высокие, люстра хрустальная, лестница на второй этаж — красота неописуемая.
— Откуда... — начала она, но я её перебила:
— Кофе будете? У нас кофемашина новая, швейцарская. Капучино делает — пальчики оближешь.
Мы сели в гостиной. Маша играла тут же, на персидском ковре, весёлая и довольная. В окне виднелась их старая квартира — теперь казалось, что смотришь на скворечник.
— Лена, — Галина Петровна откашлялась, — может, я погорячилась тогда...
— Да что вы, — махнула я рукой, — наоборот, спасибо вам. Если бы не ваш... ценный совет, мы бы до сих пор стеснялись купить нормальное жильё.
— Купить? — она чуть подавилась кофе. — То есть... совсем купить?
— Ну да. А как же иначе? Понимаете, у меня IT-проект выстрелил, американцы купили разработку. Теперь я богатая тётенька, — засмеялась я. — А то всё копили, копили на первоначальный взнос по ипотеке, как дураки.
Галина Петровна молчала, переваривая информацию. Я видела, как в её голове щёлкают счётчики, подсчитывая упущенные возможности.
— А Сергей... — начала она осторожно.
— Сергей? Сергей теперь выбирает — либо живёт с мамочкой в трёшке, либо с женой и дочкой в особняке, — я пожала плечами. — Взрослый мужчина, сам разберётся.
— Лена, может, мы можем... того... помириться? — в её голосе появились нотки, которых я никогда не слышала. Почти что просительные.
— А мы и не ссорились, Галина Петровна. Вы просто высказали своё мнение о том, что ребёнок вам мешает. Теперь он не мешает — живёт в другом доме. Всё честно.
Она посидела ещё минут десять, пытаясь нащупать подход. Расспрашивала про работу, про планы, даже Машу попыталась погладить по головке. Но поезд уже ушёл, как говорится.
Вечером приехал Сергей. С двумя чемоданами.
— Мама сказала, что я должен выбрать, — объяснил он, стоя в дверях, как проситель.
— И что выбрал?
— Семью, — он неуверенно улыбнулся. — Если ты ещё разрешишь...
— Заходи, — кивнула я. — Только имей в виду — теперь в доме новые правила. Никто не имеет права орать на Машу. Никто не диктует, во сколько ей есть и во сколько играть. И если твоя мама захочет в гости — она звонит заранее и спрашивает разрешения.
— Согласен, — он кивнул так быстро, что я подумала — сейчас шея сломает.
Прошло уже полгода. Галина Петровна регулярно заходит "на огонёк" — принесёт то пирожки, то игрушку для Маши. Сергей расцвёл, как майская яблоня — оказывается, жить без постоянного материнского контроля ему очень даже нравится.
А Маша... Маша растёт счастливым ребёнком в собственном доме, где её смех не мешает никому. Где она может стучать ложкой по тарелке сколько душе угодно, и никто не скажет ей, что она слишком шумная.
Вчера встретила Галину Петровну в магазине. Она покупала детское питание.
— Это для Машеньки, — объяснила она, краснея, как помидор на августовском солнце. — Думаю, вдруг пригодится...
— Спасибо, — улыбнулась я. — Пригодится. Приходите в воскресенье на обед. Но позвоните с утра — предупредите.
Иногда жизнь преподносит такие уроки, что остаётся только развести руками и сказать: "А ведь правильно всё устроилось". Главное — не бояться менять декорации, когда старые уже не подходят для твоей пьесы.