У моей мамы была любимая чашка. С виду — самая обыкновенная, не золотая и не с какими-нибудь заморскими узорами. А любила она её из-за божьих коровок, которые были нарисованы на ней. Я, когда смотрел на них, мне казалось, что они бежали по белому боку, друг за другом, весёлые такие, блестящие, будто живые! Мама и чай из неё пила, словно он был волшебный.
Но однажды случилась катастрофа! Прямо-таки вселенского масштаба! Мне захотелось варенья, а оно стояло высоко. Я встал на цыпочки и начал тянуться за ним. И вдруг случайно рукавом чиркнул по маминой кружке, она вначале начала звенеть, а потом упала на пол и разбилась. Такой грохот был, что я даже зажмурился.
На полу лежало мамино счастье, разбитое на тысячу маленьких сверкающих кусочков. И посреди всего этого — один осколочек, на котором уцелела одна-единственная божья коровка.
Мне казалось, будто она смотрит на меня грустно-прегрустно и спрашивает: «Максимка, что же ты наделал?»
«Нужно всё спрятать!» — мелькнуло у меня в голове.
Я завернул всё это «богатство» в газету, сделал из неё тугой свёрток и сунул на балкон, в самый тёмный угол, где папа старые банки с краской хранил. А сам — бегом к Андрюхе!
Прибежал я к нему, запыхавшийся, и давай рассказывать, что да как.
Он меня выслушал, а потом стал чесать затылок.
— Дела-а-а! Это ж не какая-нибудь простая чашка… Мамина любимая…
— Да понимаю я, что не какая-нибудь! — чуть не взвыл я. — Что делать-то?
— А вот что, — сказал Андрюха, и у него в глазах запрыгали хитрые огоньки. — Если чашка разбилась, значит, надо найти точно такую же!
И мы помчались искать такую же чашку. Сначала забежали в магазин «Весна» — там такой не было. Потом побежали в «Дом быта» — и там ничего похожего, затем побежали на рынок. Мы видели чашки в горох, в полосочку, с зайчиками. А вот с семью божьими коровками… Ну ни одной!
Продавщицы лишь качали головой:
— Ой, мальчики, такие уже лет десять как не делают.
После неудачных поисков мы сидели на лавочке во дворе, я качал ногами и думал о том, как расстроится мама, когда не сможет найти свою любимую чашку.
— Слушай! — вдруг вскрикнул Андрюха. — Если такую не нашли… значит, мы её сами нарисуем! План «Б», он же план «Божья Коровка», вступает в силу!
Мы купили самую простенькую белую чашку и набор маркеров, самых что ни на есть «перманентных», то есть несмываемых. Устроились мы в ванной у Андрюхи, прямо как те художники в парках, и начали рисовать! Я, как главный знаток божьих коровок, взял в руки маркер и приступил к плану «Б».
Красный цвет оказался каким-то бледным и невыразительным. Чёрные точки расплывались в грязные пятна, будто жучки эти в чернильный дождь попали.
Вечером пришла мама. Разделась и пошла в кухню, я в этот момент сидел как на иголках в комнате.
— Максимка, а ты мою чашку, с божьими коровками, не видел? Куда-то она подевалась. Не пойму.
Но я решил не врать и пошёл на кухню с новым творением.
— Я её… это… разбил… — прошептал я, уставившись в узоры на скатерти. — Совсем нечаянно… Мы с Андрюхой хотели такую же купить, но нигде нет… Вот я… свою нарисовал… Только… ну, видишь сама… не вышло ничего…
Я стоял и ждал, когда мама начнёт ругать меня. А она вместо этого… Ой! Она как рассмеётся! Не в голос, а так, тихо-тихо, словно ручеёк зажурчал. Она взяла моё убогое творение в руки, стала вертеть и разглядывать со всех сторон.
— Максим… Максимка… А знаешь что? Эта мне больше нравится…
Я поднял на неё глаза, не веря.
— Правда?
— Конечно, правда! Раньше-то божьи коровки были фабричные, а эти… — она ткнула пальцем в самую пузатую и кривую коровку, — эти — ручной работы! И они теперь с историей! И каждая — со своим характером.
Вечером мама налила себе чай в новую чашку. И пила она его с такой же улыбкой, как и с той, которую я разбил. А я в тот день понял кое-что очень важное. Оказывается, честность — это самая красивая краска, какой бы кривой линией ты её не рисовал.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ скорее на мой канал, а то всё самое интересное пролетит, как тот мой воздушный шарик!
А ещё...Вы можете ЛАЙКНУТЬ! Я один раз ткнул пальцем в экран от радости, а папа сказал: «Вот это да! Этот лайк каналу — как мотор ракете! Помог развитию!». Вот так-то!
