А могла потратить деньги на квартиру, вложить в бизнес, купить домик на Кипре, в конце концов. Но в 2008 году петербургская предпринимательница Галина Степанова выбрала практически руины огромного старинного дворца. Который раньше принадлежал Строгановым и Голицыным и поражал всех своим великолепием и красотой.
Но к моменту покупки тут были пустые стены, провалившиеся потолки, выбитые окна, тишина и мох.
«Мы искали землю под бизнес, а нашли судьбу. Усадьба, честно, нашла меня сама», — вспоминает Галина Георгиевна в интервью. А потом добавляет, что просто не могла смотреть как гибнет такая красота.
Сто лет усадьбы
Марьино появилось в начале XIX века. Граф Григорий Строганов построил его для своей жены Софьи Голицыны — внучки той самой Натальи Петровны, что стала пушкинской Пиковой дамой.
Архитектором пригласили Карло Росси — одного из лучших зодчих того времени. Белый дом стоял на холме у реки Тосны. С террасы открывался вид на воду и дальние луга.
Первый этаж занимали парадные залы, где собирались гости, играла музыка и устраивали балы. Наверху жили хозяева: в центре — покои Софьи Владимировны, рядом — комнаты её матери.
К дому примыкал большой парк — с липовыми аллеями, прудами и мостиками. Говорят, по утрам тут пахло жасмином, а в жару гуляли под тенистыми кронами. А современники называли Марьино «северным Версалем» — место, где всё дышало порядком и покоем.
Позже дом перестраивали, пристраивали флигели и теплицы. Но анфилада залов на первом этаже и вид на реку оставались неизменными. Как будто сама усадьба держала в памяти то время, когда здесь ещё звучал фортепиано и хлопали веера.
В конце XIX века усадьба оставалась одной из самых ухоженных в Петербургской губернии. Сюда приезжали художники и музыканты, а в архиве семьи сохранились письма, где Марьино называли «местом покоя и света».
После революции 1917 года дворец национализировали. В нём открыли сначала санаторий, потом госпиталь, а позже — пансионат для работников ленинградских предприятий.
Дворцовые залы перегородили фанерой, лепнину побелили, старинные двери вынесли на дрова.
Но само здание сохранилось, не сгорело в войну, не было разобрано на кирпичи.
Но к 1990-м усадьба стояла почти пустая. Крыша протекала, полы провалились, от парка остались заросли.
И всё же, даже в таком состоянии, в ней чувствовалось достоинство. Местные жители вспоминали, что в солнечные дни в окнах всё ещё отражалась вода — как когда-то при Софье Голицыной.
Руины
Больше всего пострадало восточное крыло, которое стояло без крыши, стены держались чудом.
Парк зарос, мосты сгнили, пруды превратились в болото.
Санаторий, которому принадлежала усадьба обанкротился и имение выставили на продажу. Но покупать никто не спешил. Семь лет объявление переходило из рук в руки — но желающих ввязываться в это все не находилось. Слишком сложно, слишком много работы, слишком неподъемная ноша.
Пока однажды сюда не приехала Галина Степанова.
«Мои родные говорили, что я просто сошла с ума… Эти поиски и привели меня к развалинам Марьинского дома», — вспоминает она.
Семья считала, что это чистое безумие — тратить деньги на стены без крыши.
Но Галина увидела не руины, а возможность. Говорит, что дом буквально позвал её:
«Мы искали землю под нужды бизнеса, а нашли судьбу».
Так вместо выгодного участка под строительство она купила старинную усадьбу, в которую почти никто не верил.
Когда Галина Степанова впервые зашла внутрь, под ногами хрустели осколки и кирпичи. На стенах следы костров. Но, по её словам, «в воздухе всё равно чувствовалось благородство».
В интервью владелица рассказывает что потратила на покупку усадьбы около 5 миллионов долларов. А сколько было потрачено на восстановление даже не считала. Но прекрасно понимает, что усадьба не окупилась и не окупится никогда.
Возрождение
Первые месяцы ушли на аварийную консервацию, укрепили фундамент, закрыли кровлю, вывезли мусор.
Потом началась настоящая реставрация. Архитекторы нашли план 1845 года и буквально «прочитали» парк как архивный чертёж: дорожки и мосты вернули на прежние места.
Вымыли каменных львов из пудожского камня, которые теперь снова встречают гостей у флигелей.
«Работа была проделана гигантская.
Парк воссоздавали по старым планам, и, к счастью, многое вернулось само — будто землю просто разбудили».
Интерьеры решили сделать стилизованными под начало XIX века. Мебель собирали по всей стране, что-то находили в комиссионках, что-то люди отдавали в дар.
Часть предметов покупали во Франции на антикварных рынках, часть делали петербургские мастера-реставраторы.
«Мы искали вещи с душой. Пусть не оригинальные, но настоящие».
А почти разрушенный флигель восстановили по образцу сохранившегося.
Сегодня
Сейчас Марьино снова похоже на тот дом, каким его задумывала Софья Голицына.
Главный корпус сияет кремовыми фасадами, в парке выстроен каскад прудов, дорожки уводят к реке. В залах отель на 27 номеров (номера от 15 000 рублей), ресторан, залы для приёмов и выставок. Проводят балы, концерты, фестивали, фотосессии.
При этом в усадьбе работает около 70 человек, в основном из ближайших деревень.
Так же как при Строгановых при усадьбе есть ферма. Мясо, молоко, яйца, овощи, ягоды — всё своё. И даже сыроварня.
«Любая русская усадьба в XIX веке жила как колхоз — кормила себя.
Сегодня надо кормить и нас, и гостей.
Продукцией фермы обеспечиваем отель и ресторан. Строгановы могли принять сто человек, мы чуть меньше».
Атмосфера
Белый дворец снова отражается в воде. На террасе играет скрипка, в парке пахнет сиренью. По вечерам в окнах тёплый свет, а каменные львы молча охраняют покой.
«Мне важно, чтобы здесь была жизнь.
Не музей под стеклом, а место, куда хочется возвращаться».
📍 Ленинградская область, Тосненский район, деревня Андрианово, усадьба Марьино.