— Леночка, познакомься — это Валя, моя племянница из Воронежа, — с порога объявила Тамара Ивановна, словно представляла королеву. — Она будет жить у вас некоторое время.
Я замерла в прихожей с пакетами продуктов в руках, глядя на незнакомую женщину лет тридцати пяти, которая уже успела снять туфли и повесить пальто в наш шкаф. Блондинка с яркой помадой улыбалась мне так, будто мы были старыми подругами.
— Простите, как это — будет жить у нас? — переспросила я, ставя тяжёлые пакеты на пол.
— Ну что ты, деточка, — Тамара Ивановна махнула рукой, — семья же! Валечка приехала в Москву по делам, гостиница дорогая, вот я и подумала...
— Не беспокойтесь, — вмешалась блондинка, — я совсем ненадолго. Недельки на две, не больше.
Запах её духов — тяжёлый, сладкий — уже наполнил маленькую прихожую. Я почувствовала, как начинает болеть голова.
— Тамара Ивановна, а можно было предупредить? — осторожно сказала я. — Мы с Димой не готовы к гостям...
— Ой, да что там готовиться! — свекровь замахала руками. — Диван у вас в гостиной удобный, Валя не привередливая. Правда, дорогая?
— Конечно, тётя Тома, — Валя одарила меня ослепительной улыбкой. — Я очень благодарна за гостеприимство.
Гостеприимство, которого я не предлагала. В нашей двухкомнатной квартире едва помещались мы с мужем и двухлетней дочкой Катей. Гостиная одновременно служила детской, столовой и местом для просмотра телевизора. А теперь здесь должна была поселиться незнакомая тётка.
— А где сейчас Катюша? — спросила Тамара Ивановна, оглядываясь по сторонам.
— Спит. Только что уложила на дневной сон.
— Отлично! Значит, не помешает нам устроиться. Валечка, проходи, осваивайся.
Я проводила их в гостиную и наблюдала, как Валя критически оценивает обстановку: старенький диван-книжку, детский манеж в углу, гору игрушек у телевизора.
— Мило, — протянула она. — По-семейному уютно.
В её голосе я уловила едва заметную насмешку.
— Лена, а ты пока чай поставь, — распорядилась свекровь. — Мы с дороги устали.
Я направилась на кухню, чувствуя себя прислугой в собственном доме. Включила чайник и прислушалась к разговору в гостиной.
— Тётя Тома, а твой сын дома будет нескоро?
— Дима вечером придёт. Работает много, бедненький, семью кормит.
— Понятно. А жена его... как её... Лена, да? Она работает?
— В отпуске по уходу за ребёнком. Сидит дома, в общем.
— Ах, сидит дома, — в голосе Вали прозвучало что-то странное. — Ну да, с маленькими детьми иначе нельзя.
Я почувствовала укол раздражения. «Сидит дома» — как будто я бездельничаю, а не занимаюсь ребёнком двадцать четыре часа в сутки.
Принесла чай в гостиную, где Валя уже разложила свои вещи на диване. Чемодан, косметичка, несколько ярких платьев.
— Спасибо, дорогая, — она взяла чашку и пристально посмотрела на меня. — А ты, я вижу, домашняя. Это хорошо. Мужчины ценят домашних женщин.
— Да, Валечка всегда была практичной, — поддержала свекровь. — Помню, ещё в школе говорила: главное для женщины — найти хорошего мужа и устроиться.
— Устроиться? — переспросила я.
— Ну да, выйти замуж удачно, чтобы муж обеспечивал, — пояснила Валя. — Хотя сейчас это сложнее. Мужчины стали разборчивее.
Она окинула меня оценивающим взглядом — домашняя одежда, волосы, собранные в небрежный хвост, отсутствие макияжа.
— Но у тебя, я вижу, всё получилось, — добавила она с улыбкой, которая не коснулась глаз.
Из детской послышался плач Кати. Я встала, но Валя вдруг тоже поднялась:
— А можно посмотреть на малышку? Я так люблю детей!
Мы прошли в детскую, где моя двухлетняя дочка стояла в кроватке, протирая заспанные глаза.
— Мама! — обрадованно протянула она ручки.
— Ой, какая красавица! — воскликнула Валя. — Прямо папина копия! Правда, тётя Тома?
— Да, в Диму вся! — согласилась свекровь. — Особенно глазки и носик.
Я взяла Катю на руки, и девочка зарылась лицом мне в шею.
— Она стесняется, — объяснила я.
— Ничего, привыкнет, — Валя протянула руку к ребёнку. — Привет, красавица! Я тётя Валя!
Катя крепче прижалась ко мне и заныла.
— Мама, пить!
— Сейчас, солнышко.
Я пошла на кухню готовить дочке сок, а гости остались в детской. Слышала, как Валя с восхищением комментирует игрушки, кроватку, одежду в шкафчике.
— Тётя Тома, а у Димы хорошо дела идут? — спросила она вдруг.
— Да что ты, дорогая, зарплата копеечная. Еле концы с концами сводят.
— Понятно. Значит, не разбогател ещё мой двоюродный братик.
Братик? Я остановилась в дверях с чашкой сока. Тамара Ивановна говорила «племянница», а Валя называет Диму братиком.
— Валечка, — тихо сказала свекровь, — может, не стоит при Лене... Она всё-таки чужая для нас.
— А, да, конечно. Семейные дела — семейное дело.
Чужая? После пяти лет брака и рождения внучки я остаюсь чужой? Я сделала вид, что ничего не слышала, и вошла в комнату.
— Катюша, вот сок!
Дочка с удовольствием пила, сидя у меня на коленях, а Валя наблюдала за нами.
— Лена, а ты не думала на работу выходить? — спросила она вдруг.
— Катя ещё маленькая...
— Да, но детский сад есть, няни. А семейный бюджет, наверное, не помешало бы пополнить?
— Мы пока справляемся.
— Конечно, конечно. Просто я работаю в кадровом агентстве, много хороших вакансий знаю. Для образованных женщин.
— Спасибо, я подумаю.
Но думать не хотелось. Хотелось, чтобы эта женщина исчезла из нашей квартиры и больше никогда не появлялась.
Вечером пришёл Дима. Я встретила его на пороге:
— У нас гости. Твоя мама привела какую-то родственницу.
— Какую родственницу?
— Валю. Говорит, племянница из Воронежа. Будет жить у нас две недели.
Дима нахмурился:
— Мама ничего не говорила. А где она будет спать?
— На нашем диване в гостиной.
— Лен, это неудобно. Катя там играет, мы телевизор смотрим...
— Я тоже так думаю. Но твоя мама уже всё решила.
Мы прошли в гостиную, где Валя успела переодеться в облегающее платье и подкрасить губы. При виде Димы она расцвела в улыбке:
— Димочка! Ты совсем не изменился!
— Валя? — муж растерянно остановился. — Ты что тут делаешь?
— Приехала по делам в Москву. Тётя Тома предложила остановиться у вас. Надеюсь, ты не против?
— Да нет, конечно... Просто неожиданно.
Они обнялись, и я заметила, как Валя чуть дольше обычного задержалась в объятиях мужа. А он покраснел, словно смущённый подросток.
— Мы с Валечкой так давно не виделись! — встряла Тамара Ивановна. — Последний раз на твоей свадьбе, помнишь?
— На свадьбе она была? — удивилась я.
— Конечно! Правда, ты тогда так волновалась, что многих гостей не запомнила, — засмеялась свекровь.
Странно. Я помнила свою свадьбу довольно чётко, но эту блондинку — точно нет.
— Да, свадьба была замечательная, — мечтательно протянула Валя, глядя на Диму. — Такая романтичная церемония.
За ужином Валя рассказывала о своей работе в кадровом агентстве, о жизни в Воронеже, о том, какая Москва изменилась. Дима слушал внимательно, иногда задавал вопросы. Я заметила, что он старается не смотреть в её сторону, но периодически всё же бросает быстрые взгляды.
— А помнишь, Димочка, как мы в детстве играли? — спросила Валя, укладывая на вилку кусочек мяса. — Ты всегда был такой серьёзный, а я тебя веселить пыталась.
— Смутно помню, — буркнул муж.
— А я помню всё. Особенно тот случай, когда мы с тобой...
— Валя, — резко перебил он, — это было давно.
— Что это было? — заинтересовалась я.
— Да ерунда, детские игры, — отмахнулась Валя, но в её глазах промелькнуло что-то хитрое.
После ужина Тамара Ивановна ушла домой, а мы остались втроём. Вернее, вчетвером — Катя всё время крутилась рядом, требуя внимания.
— Какая активная девочка! — заметила Валя. — Наверное, устаёшь с ней, Лена?
— Не особенно. Мы привыкли.
— А Димочка помогает?
— Конечно помогаю, — ответил муж. — Как могу.
— Это хорошо. Современные мужчины должны участвовать в воспитании детей. В отличие от наших отцов, правда?
Разговор как-то не клеился. Я чувствовала напряжение, но не понимала его источника. Валя была вежлива, даже мила, но что-то в ней настораживало.
Когда укладывали Катю спать, Валя попросилась помочь:
— Можно я почитаю ей сказку? Я так люблю детей!
— Спасибо, но она привыкла, чтобы мама читала.
— Конечно, понимаю. Просто подумала... Может, ты устала за день, а я бы с удовольствием.
В её предложении не было ничего странного, но меня оно почему-то покоробило. Словно она хотела занять моё место не только в гостиной, но и в детской.
Уложив дочку, я вернулась в гостиную, где Дима и Валя о чём-то тихо разговаривали. При моём появлении они замолчали.
— О чём говорите? — спросила я.
— Да так, вспоминаем детство, — ответил Дима.
— А конкретно?
— Лена, — Валя улыбнулась, — мужчинам иногда хочется поговорить о прошлом. Это нормально.
— Я не против разговоров о прошлом. Просто интересно.
— В другой раз расскажем, — пообещала Валя. — А сейчас, наверное, пора спать. Вы, должно быть, устали.
Намёк был прозрачен. Мы с Димой ушли в спальню, оставив гостью устраиваться в гостиной.
— Дим, а кто она такая на самом деле? — спросила я, когда мы легли.
— Как кто? Мамина племянница.
— Но ты её хорошо знаешь?
— Знал в детстве. Потом мы не общались.
— А на свадьбе она точно была?
— Была, была. Ты просто не помнишь, суетный день был.
Я хотела спросить ещё что-то, но муж повернулся на бок:
— Давай спать. Завтра работать рано.
Но я долго не могла уснуть. За стеной тихо играла музыка — видимо, Валя слушала что-то на телефоне. Потом раздался шорох, шаги по паркету. Она, наверное, устраивалась поудобнее.
А потом я услышала звук, который заставил меня напрячься. Тихий скрип двери. Той самой двери, которая ведёт из гостиной в коридор. Зачем Вале понадобилось выходить из комнаты в половине первого ночи?
Я осторожно встала и приоткрыла дверь спальни. Коридор был тёмный, но в щель под дверью ванной пробивался свет. Валя, видимо, решила умыться или почистить зубы.
Но свет в ванной не горел. Горел свет на кухне.
Я тихо прошла по коридору и заглянула на кухню. Валя стояла у окна, разговаривая по телефону. Говорила тихо, но в ночной тишине я могла разобрать отдельные слова:
— ...всё как мы планировали... он ничего не подозревает... жена простушка, проблем не будет...
Сердце забилось чаще. О чём она говорила? И с кем?
— ...нет, пока рано... нужно больше времени... недели будет мало...
Я замерла, боясь пошевелиться. Валя продолжала:
— ...конечно помню, что обещала... деньги получишь, как договорились... но торопиться нельзя...
Какие деньги? Какие обещания?
Внезапно Валя повернулась в мою сторону. Я успела отпрыгнуть в коридор, но не была уверена, что она меня не заметила.
— ...всё, кто-то проснулся... завтра перезвоню...
Быстро прокравшись в спальню, я легла и притворилась спящей. Через минуту дверь тихо скрипнула — Валя вернулась в гостиную.
Я лежала в темноте, пытаясь понять смысл услышанного. Что она планировала? Почему говорила о Диме «он ничего не подозревает»? И что значило «деньги получишь, как договорились»?
Утром я проснулась с тяжёлой головой и твёрдым решением выяснить, кто такая эта Валя и что ей нужно в нашем доме.
За завтраком гостья была особенно мила. Помогла накрыть на стол, играла с Катей, расспрашивала Диму о работе.
— Димочка, а может, сегодня вечером куда-нибудь сходим? — предложила она. — Я так давно в Москве не была, хочется развеяться.
— Не знаю, — муж посмотрел на меня. — Лена, ты не против?
— А куда вы собираетесь?
— В кафе какое-нибудь, или в кино, — пожала плечами Валя. — Ничего такого. Просто поговорить, вспомнить молодость.
— Без меня?
— Ну... с ребёнком в кафе неудобно. А няню на вечер найти сложно.
— Тогда оставайтесь дома. Поговорите здесь.
Валя улыбнулась, но в её глазах мелькнуло раздражение:
— Конечно, можно и дома. Просто подумала, что тебе будет скучно слушать наши детские воспоминания.
— Мне не скучно.
После завтрака Дима ушёл на работу, и мы с Валей остались наедине. Я решила действовать.
— Валя, а можно вопрос?
— Конечно, дорогая.
— Вчера ночью вы с кем-то разговаривали по телефону. Не слишком ли поздно для деловых звонков?
Она замерла с чашкой кофе в руках:
— Разговаривала? Да, пожалуй. С коллегой из Воронежа. У нас там другой часовой пояс, помнишь?
— В Воронеже тот же часовой пояс, что в Москве.
— Ах да, конечно, — она засмеялась. — Перепутала с другим городом. Просто человек работает в ночную смену, вот и приходится звонить поздно.
Ложь. И довольно неуклюжая.
— Понятно. А долго ещё пробудете в Москве?
— Как дела решатся. Может, и дольше двух недель задержусь.
— Какие дела, если не секрет?
— Да так... личные. Семейные, можно сказать.
Она встала и пошла в ванную, явно не желая продолжать разговор. А я достала телефон и набрала номер Тамары Ивановны.
— Здравствуйте. А можно узнать, Валя действительно ваша племянница?
— А что такое? — настороженно спросила свекровь.
— Просто хочу понять, кого мы приютили.
— Конечно, племянница! Дочь моего двоюродного брата. Что за странные вопросы?
— А на нашей свадьбе она была?
— Ну... — Тамара Ивановна запнулась. — Была, кажется. Или нет... Не помню точно, столько гостей было.
Ещё одна нестыковка. Вчера помнила, сегодня не помню.
— Тамара Ивановна, а давно вы с ней общаетесь?
— Да недавно. Она сама связалась, сказала, что в Москву приедет. Попросила помочь с жильём.
— А её родители живы?
— Отец... да, в Воронеже. А что ты как следователь допрашиваешь?
— Извините, просто интересно.
Но интерес мой был далеко не праздный. Слишком много вопросов возникало вокруг этой женщины.
Вечером, когда Дима вернулся с работы, Валя снова заговорила о прогулке:
— Димочка, а всё-таки сходим куда-нибудь? Хочется поговорить с тобой наедине.
— О чём? — спросила я.
— О семейном, — ответила Валя. — Лена, ты не обижайся, но есть вещи, которые лучше обсуждать без посторонних.
Посторонних? Я жена Димы и мать его ребёнка!
— Валя, Лена не посторонняя, — заметил муж.
— Конечно, не посторонняя. Просто... это касается нашей семьи. Старых историй, которые она всё равно не поймёт.
— Каких историй?
— Димочка, помнишь, мы вчера начали разговор, но не закончили? Так вот, это очень важно. И лучше обсудить без свидетелей.
Дима колебался. Я видела, что он разрывается между любопытством и чувством вины передо мной.
— Хорошо, — сказала я. — Идите. Я останусь с Катей.
— Ты уверена? — спросил муж.
— Абсолютно.
Они ушли, а я осталась в квартире, кипя от злости и недоумения. Что за тайны такие, которые нельзя обсуждать при жене? И почему Дима так легко согласился?
Я уложила Катю спать и принялась наводить порядок в гостиной. Вещи Вали лежали везде — косметика на журнальном столике, платья на спинках стульев, сумочка на диване.
И тут меня осенило. Сумочка.
Я знала, что рыться в чужих вещах нехорошо. Но ночной разговор по телефону и странное поведение Вали не давали покоя. Что если она действительно что-то затевает?
Осторожно открыла сумочку. Кошелёк, ключи, косметика, телефон... и папка с документами.
Паспорт на имя Валентины Сергеевны Орловой. Возраст — тридцать семь лет, не тридцать пять, как она говорила. Место рождения — Курск, а не Воронеж. И самое интересное — в паспорте не было ни одного штампа о регистрации в Воронеже.
Ещё в папке лежали какие-то справки, договоры... и фотография.
Фотография, от которой у меня перехватило дыхание.
На ней были Дима и Валя. Молодые, счастливые, обнимающиеся. Дима целовал её в щёку, а она смеялась. И самое главное — на фотографии был проставлен штамп фотоателье с датой. Дата, которая была всего на полгода раньше нашей свадьбы.
Значит, Валя не просто знала Диму в детстве. Они встречались незадолго до нашей свадьбы. И никто мне об этом не сказал.
С трясущимися руками я продолжила изучать содержимое папки. Договор об аренде квартиры в Москве — оказывается, у неё было своё жильё, зачем же она поселилась у нас? Справка с работы из московского агентства недвижимости — никаких кадровых агентств и Воронежа.
И, наконец, листок бумаги, исписанный её почерком. Что-то вроде плана:
"1. Войти в доверие к семье.
2. Выяснить финансовое положение.
3. Найти повод для разлада между супругами.
4. Убедить Д. в том, что жена его не ценит.
5. Предложить альтернативу."
Альтернативу? Себя?
Я сфотографировала этот листок на свой телефон, а потом быстро сложила всё обратно в сумку.
Теперь я знала, с кем имею дело. Валя приехала сюда не по делам и не в гости. Она приехала разрушить мою семью.
Но почему? Что ей даёт развод Димы со мной? Неужели она до сих пор его любит?
А может, дело не в любви, а в чём-то другом?
Я вспомнила ночной разговор: "деньги получишь, как договорились". Значит, кто-то платит ей за разрушение нашего брака. Но кто? И зачем?
В голове начали складываться пазлы. Тамара Ивановна, которая то помнила Валю на свадьбе, то не помнила. Которая так настаивала на том, чтобы племянница пожила у нас. Которая называла меня "чужой" для семьи.
Неужели моя собственная свекровь заплатила этой женщине за то, чтобы она увела у меня мужа?
Мысль была настолько чудовищной, что я не хотела в неё верить. Но других объяснений не находилось.
Я сидела в пустой гостиной, держа в руках телефон с фотографией плана Вали, и пыталась решить, что делать дальше. Показать всё Диме? Устроить скандал? Выгнать гостью?
А что, если муж мне не поверит? Что, если он встанет на её сторону?
Нет, действовать нужно было умно. И у меня была идея.
В половине одиннадцатого они вернулись. Дима выглядел задумчиво, а Валя — довольно, словно кот, поймавший мышку.
— Ну как погуляли? — спросила я.
— Хорошо, — ответил муж. — Поговорили...
— О чём?
— Да так, о разном, — отмахнулся он.
— Лена, а можно кофе? — попросила Валя. — Что-то устала.
Я пошла на кухню ставить кофе, а они остались в гостиной. Слышала обрывки разговора:
— ...подумай о том, что я сказала...
— ...не знаю, Валя, это сложно...
— ...а ты представь, какой была бы твоя жизнь...
— ...нет, я не могу...
— ...всегда можешь передумать...
О чём они говорили? О чём я должна была подумать?
Принесла кофе и села рядом с мужем:
— Дима, о чём вы беседовали? Может, поделишься?
— Лен, не сейчас, — он избегал моего взгляда.
— А когда?
— Потом. Это... личное.
— Между нами не должно быть секретов.
— Не должно, но иногда бывают вещи, которые лучше держать при себе.
Валя наблюдала за нашим разговором с плохо скрываемым удовлетворением.
— Лена, не приставай к мужу, — сказала она. — Мужчинам нужно личное пространство.
— Спасибо за совет, но я сама знаю, что нужно моему мужу.
— Знаешь? — в её голосе прозвучало сомнение. — А мне кажется, вы друг друга не очень хорошо понимаете.
— С чего вы взяли?
— Да так, наблюдения. Дима рассказывал, что чувствует себя недооцененным.
— Рассказывал?
— Ну да. Что ты воспринимаешь его помощь как должное, не благодариш за то, что он семью содержит.
Я посмотрела на мужа:
— Дима, это правда?
— Я... не совсем так это сказал...
— А как сказал?
— Лен, давай не при людях...
— При каких людях? Это же семья, как говорит Валя.
Валя улыбнулась:
— Видиш, Лена? Дима не хочет при тебе говорить о своих чувствах. А при мне — хочет. О чём это говорит?
— О том, что вы умеете втираться в доверие.
— Или о том, что я умею слушать.
— А я не умею?
— Судя по всему, не очень.
Дима встал:
— Всё, хватит. Я устал, пойду спать.
— А я пока ещё посижу, — сказала Валя. — Не хочется спать.
Мы с мужем ушли в спальню. Он сразу отвернулся к стене и притворился, что засыпает. А я лежала и слушала, как в гостиной снова тихо играет музыка.
В два часа ночи музыка смолкла, но заснуть я всё равно не могла. В голове крутились обрывки разговоров, фотография из Валиной сумки, её план разрушения нашего брака.
Завтра утром я принимаю меры.