— Опять то же самое, — недовольно произнесла Светлана, наблюдая за четырёхлетним Артёмом, который уплетал ветчину и твёрдый сыр.
— И зачем только ты каждый раз приводишь его сюда? — с досадой поинтересовалась Ольга, когда из рюкзака приятельницы посыпались очередные пакеты с едой, которые тут же разместились на столе. Вера поморщилась, стараясь не показывать своё недовольство, но эмоции всё равно прорвались наружу.
— Ты просто не можешь понять, Ольга, это ведь мой мальчик. Нельзя же бросить его дома одного, к тому же он грустит без меня. Ты же сама прекрасно знаешь, каково это — когда малыш остаётся где-то без тебя, он начинает переживать, — попыталась оправдаться она.
Однако сколько бы Вера ни старалась донести свою позицию, для остальных девушек ситуация становилась невыносимой. Их дружеские посиделки превратились в серьёзную нагрузку на кошелёк, и вот снова на очередной встрече они расположились, по традиции, на пикнике в городском парке.
Вокруг стола, заставленного нарезками из копчёностей, сырной тарелкой и морепродуктами, расположились четыре женщины: Ольга, Светлана, Анна и Вера. У Ольги и Светланы детей не было, Анна растила семилетнюю дочь, а Вера неизменно появлялась со своим четырёхлетним сыном.
— Вот снова началось, — угрюмо протянула Светлана, увидев, как мальчик, орудуя столовыми приборами по-взрослому, методично уничтожает кусочки копчёностей и сыра, не переставая накладывать себе добавку. — Послушайте, девчонки, не знаю, как вам, а мне становится неловко, когда приходится оплачивать счёт, а кто-то из нашей компании съедает столько же, сколько взрослый человек.
Анна поддержала её мнение:
— Точно, и вдобавок ко всему, когда мы рассчитываемся на четверых, получается, что Вера фактически добавляет пятого участника. Она и без того никогда не доплачивает за сына — до каких же пор это будет продолжаться?
Вера сидела, стараясь унять гнев, но выражение её лица уже выдавало внутреннее возмущение.
— В смысле? — недоумённо переспросила она. — Мой сын уже не младенец, и я не стану ограничивать его в питании. У него хороший аппетит — ну и что с того? Он же не крадёт вашу еду! И вообще, с чего вы вдруг начали меня упрекать?
— Никто тебя не упрекает, — возразила Ольга. — Но ведь ты постоянно таскаешь его за собой. Мы же условились, что наши встречи проходят без детей! И даже если у твоего мальчика такой аппетит, ты должна осознавать, что он не входит в нашу компанию. Неужели не видишь, что мы едва сводим концы с концами. У нас нет свободных средств, чтобы кормить ещё одного человека! Если уж берёшь его с собой, то либо приноси для него еду отдельно, либо давайте делить счёт на пятерых, а не на четверых!
Вера, выслушав это, не смогла больше сдерживать своё негодование.
— Сколько можно повторять одно и то же? Это мой ребёнок, и я обязана о нём заботиться. Я не могу прийти с пустыми руками, чтобы вас не беспокоить! Он ест много, потому что растёт! Почему на каждой встрече все забывают, что я прихожу не одна!
Светлана и Анна смотрели на неё с сожалением. Тогда Анна вступила в разговор:
— Вера, мы понимаем, что тебе нелегко, но ты тоже должна понимать, что если так будет продолжаться, в следующий раз у нас просто не хватит денег. Мы не можем постоянно оплачивать питание твоего ребёнка! Ты не можешь на каждом углу твердить, что это твой сын. Да, ты мать, но ты также должна понимать, что у остальных нет возможности нести такие траты.
Вера резко поднялась, глаза её наполнились слезами.
— Зачем вы так со мной поступаете? Зачем, если я просто хочу быть рядом с вами? Я не виновата, что у моего ребёнка хороший аппетит. Почему вы не можете этого понять?
Ольга молчала, потому что понимала, что Вера не желает слышать правду. А Анна не выдержала:
— Речь не об аппетите твоего мальчика, Вера. Мы все его любим, он чудесный ребёнок. Но если ты приводишь его на подобные встречи, нужно брать на себя обязательства по оплате. Мы твои приятельницы, и мы осознаём, что материнство — это нелёгкий труд. Но наши возможности не безграничны.
И в этот момент, пока напряжение продолжало нарастать, стало очевидно, что Вера пока не готова признать, что не имеет права требовать от других оплачивать последствия её выбора. Для неё это было больно.
В её понимании это не казалось несправедливым, ведь она всегда считала, что приятельницы должны помогать друг другу в любых обстоятельствах, включая материальные вопросы. Однако остальные не придерживались такой позиции.
— Ладно, — сказала она, едва сдерживаясь. — Но что же мне теперь делать? Просто не брать ребёнка с собой? Тогда мне придётся остаться дома и тоже ничего не заказывать, потому что иначе я не смогу себе это позволить.
Светлана посмотрела на Веру с сочувствием:
— Не отказывайся от того, чтобы брать сына с собой, Вера. Мы всё понимаем. Но, возможно, ты просто станешь покрывать часть расходов, особенно когда речь идёт о таком аппетите ребёнка. Мы всегда готовы поддержать тебя, но помни, что и у нас есть ограничения.
После этого разговора Вера встала, собирая свои вещи, но во взгляде всё ещё читалась обида. Отношения с приятельницами значили для неё очень много, и она не представляла, как поступить дальше.
— Мне нужно всё обдумать, — сдержанно произнесла она и отошла в сторону.
Девушки сидели в молчании, и атмосфера вокруг них была напряжённой. В следующий раз, когда они соберутся вместе, это уже не будет той лёгкой и непринуждённой встречей, какой была раньше.
А пока что они приняли решение, что на следующую встречу будут придерживаться одного условия: либо приносить дополнительную еду для детей, либо делить счёт на всех присутствующих.
Это было честно и справедливо по отношению ко всем, пусть даже в этом решении была некая горечь и обида. Но в конечном счёте дружба и взаимопонимание должны цениться выше, чем любые угощения за столом.