Катя лежала в кровати уже третий день подряд. После кесарева каждое движение отдавалось болью, а малыш требовал внимания каждые два часа. Максим ушел на работу рано утром, оставив ее одну с месячным Дашей.
— Аннушка, милая, — протянула свекровь Нина Петровна, входя без стука. — Как дела? Ты такая бледная...
В голосе звучала наигранная забота, но Катя чувствовала холодок за каждым словом. Нина Петровна села в кресло и начала качать внучку.
— Думала, что не захочешь меня видеть, — продолжала она, не поднимая глаз. — Знаю, что молодые мамы бывают... нервные.
Катя промолчала. Сил на разговоры не было.
— Кстати, мама просила передать, что завтра приедет помочь, — сказала Катя тихо.
Лицо свекрови мгновенно изменилось.
— Твоя мама? — в голосе появились металлические нотки. — А зачем? Я же здесь.
Катя почувствовала, как по спине пробежал холодок. Что-то было не так в интонации Нины Петровны.
Зазвонил телефон. Катя потянулась к трубке, но свекровь была быстрее.
— Алло? Да, это квартира Максима... Нет, Кати сейчас не может подойти. Она отдыхает... Да, я передам.
Катя нахмурилась. Звонила мама, она узнала голос.
— Что мама хотела?
— Ничего важного. Спрашивала, как дела. Я сказала, что все хорошо.
Вечером Катя случайно услышала разговор из кухни. Нина Петровна говорила по телефону с подругой:
— Представляешь, ее мамаша собирается здесь поселиться! Я ей сразу объяснила, что в доме достаточно одной бабушки. Эта Людмила только мешать будет своими советами...
Катя замерла. Значит, мама действительно хотела приехать помочь.
— Да что ты! Конечно, я ей ничего такого не говорила. Просто объяснила, что Катя очень устает, ей нужен покой. Мол, лучше пока не приезжать...
Сердце забилось чаще. Свекровь солгала маме.
— Ты правильно говоришь, Зина. Зачем две бабушки? Я справлюсь сама. А то еще начнет учить меня, как внучку воспитывать.
Катя тихо вернулась в спальню. Руки дрожали.
На следующий день мама так и не приехала. Катя попыталась дозвониться, но трубку брала свекровь.
— Мама не может говорить, у нее давление, — объяснила Нина Петровна. — Просила не беспокоиться.
Через неделю ситуация повторилась. Мама пыталась приехать в гости, но Нина Петровна каждый раз находила причину отговорить ее. То у Кати температура, то ребенок болеет, то квартиру обрабатывают от микробов.
Катя чувствовала себя все хуже. Послеродовая депрессия накрывала волнами, а без маминой поддержки справляться было невыносимо.
— Нина Петровна, — решилась она однажды, — может, все-таки позовем мою маму? Мне правда нужна помощь.
Свекровь резко обернулась.
— Катя, дорогая, я же здесь! Разве я плохо помогаю? — голос стал жестче. — Или ты считаешь, что твоя мама лучше знает, как ухаживать за внуками?
— Дело не в этом...
— А в чем? — Нина Петровна встала в полный рост. — Я вырастила троих детей! А твоя мать что? Одну дочку еле подняла!
Катя побледнела от этих слов.
В этот момент зазвонил домофон. Нина Петровна пошла открывать.
— Это мама! — радостно закричала Катя, услышав знакомый голос в трубке.
— Людмила Ивановна, какими судьбами? — холодно произнесла свекровь.
— Нина Петровна, здравствуйте. Я к дочке, проведать.
— А... ну проходите. Только тихо, ребенок спит.
Мама поднялась на четвертый этаж с тяжелыми сумками продуктов. Катя бросилась к ней в объятия и расплакалась.
— Что случилось, доченька? — мама погладила ее по голове. — Я звонила, но мне сказали, что ты болеешь.
— Мам, я...
— Людмила Ивановна, — прервала разговор свекровь, — а зачем столько продуктов? У нас все есть.
— Хотела помочь. Знаю, как тяжело с новорожденным.
— Мы справляемся, — жестко ответила Нина Петровна. — Катя еще молодая, ей нужно учиться быть самостоятельной матерью.
Напряжение нарастало с каждой минутой. Мама пыталась помочь с уборкой, но свекровь находила недостатки в каждом действии.
— Людмила Ивановна, простите, но вы неправильно складываете детские вещи. У нас своя система.
— Людмила Ивановна, может, не стоит так громко говорить? Ребенок нервничает от посторонних голосов.
— Людмила Ивановна, эти продукты не подходят кормящей матери. Я слежу за рационом Кати.
Катя видела, как мама сжимает губы, стараясь сдержаться.
Финальный взрыв произошел, когда мама попыталась покормить внучку.
— Простите, но я лучше сама, — резко сказала Нина Петровна, выхватывая ребенка. — У меня больше опыта.
— Нина Петровна, — тихо сказала мама, — это моя внучка тоже.
— Может быть. Но это мой дом и сын моего сына.
Тишина повисла в воздухе.
— Знаете что, Людмила Ивановна, — продолжила свекровь уже громче, — твоя мама мне надоела! Каждый день звонки, каждый день советы! Я запрещаю ей больше сюда приходить!
Катя ахнула. Мама побледнела.
— Как вы смеете?
— Смею! Это дом моего сына, и я решаю, кто здесь желанный гость!
Мама молча собрала сумку и пошла к выходу. На пороге обернулась:
— Катюша, если что — звони, — прошептала мама и вышла.
Катя разрыдалась. Нина Петровна довольно кивнула и пошла готовить ужин, как будто ничего не произошло.
Максим вернулся поздно вечером. Катя встретила его заплаканными глазами.
— Что случилось?
— Твоя мать выгнала мою маму! Запретила ей приходить!
Максим устало сел на диван.
— Катюша, ну не преувеличивай. Мама просто переживает за тебя.
— Переживает?! Она сказала, что моя мама ей надоела!
— Возможно, ты неправильно поняла...
В кухне появилась Нина Петровна.
— Максимка, пришел! Как дела на работе? — она обняла сына. — А я сегодня объяснила Людмиле Ивановне, что не стоит так часто приезжать. Кате нужен покой.
— Видишь? — сказал Максим. — Мама заботится.
Катя смотрела на мужа и не могла поверить. Он не услышал ни слова из того, что она говорила.
Следующие три месяца превратились в кошмар. Свекровь полностью контролировала их жизнь. Мама звонила каждый день, но разговаривать с Катей ей не давали. То ребенок спит, то Катя занята, то неподходящее время.
Катя похудела, осунулась, почти не выходила из дома. Нина Петровна объявила всем знакомым, что невестка "слабая психически" после родов, и взяла заботу о семье на себя.
Катастрофа случилась в декабре. Катя заболела пневмонией и попала в больницу. Температура под сорок, малышка осталась с Ниной Петровной.
Мама примчалась в больницу через полчаса после госпитализации.
— Доченька, что с тобой? Почему ты мне ничего не говорила?
— Мам, — прошептала Катя, — она не давала... запрещала...
Людмила Ивановна побледнела.
— Кто запрещал?
Катя рассказала все. Про ложь, про запреты, про унижения. Мама слушала и сжимала кулаки.
— Где Максим?
— Работает. Сказал, что мать справится лучше него.
На следующий день мама пришла к ним домой. Нина Петровна открыла дверь неохотно.
— А, Людмила Ивановна. Вы к Кате? Она же в больнице.
— Я пришла забрать внучку. Катя просила.
— Что?! — возмутилась свекровь. — Никому я ребенка не отдам! Я официальная опекун!
— Какой опекун? Это дочь Кати!
— Катя больна! Она неадекватная мать!
Людмила Ивановна достала телефон и включила запись:
— Нина Петровна, я все записала. Каждый ваш звонок, каждую ложь. Хотите, отправлю в социальную службу?
Свекровь опешила.
В этот момент пришел Максим. Увидел тещу с ребенком на руках и мать в истерике.
— Что происходит?
— Максим, — сказала Людмила Ивановна спокойно, — твоя мать три месяца не давала мне видеться с дочерью. Лгала, что Катя больна, что не хочет меня видеть. А сегодня назвала ее неадекватной матерью.
Максим посмотрел на мать.
— Мама, это правда?
— Сынок, я хотела как лучше...
— ПРАВДА ИЛИ НЕТ?
Нина Петровна сжала губы.
— Людмила плохо влияет на Катю. Делает ее нервной.
Максим закрыл лицо руками.
— Мама, ты понимаешь, что натворила? Катя в больнице из-за стресса!
— Не из-за меня! Она сама слабая!
— ХВАТИТ! — крикнул Максим. — Я больше не хочу тебя видеть! Собирай вещи и уходи!
Нина Петровна ахнула.
— Максим, я твоя мать!
— А Катя — моя жена! И если ты не можешь ее уважать, то нам не о чем говорить!
Прошло два года.
Катя шла по магазину с двухлетней Дашей в коляске. Жизнь наладилась. Максим разорвал отношения со своей матерью, мама каждый день помогала с внучкой. Даже родился второй ребенок — сын Артем.
У кассы Катя увидела знакомую фигуру. Нина Петровна стояла в очереди с полной тележкой самых дешевых продуктов.
— Катя? — обернулась бывшая свекровь. — Как дела? Дети как?
Голос звучал неуверенно, почти просяще.
— Хорошо, — коротко ответила Катя.
— Максим... он совсем не звонит, — продолжила Нина Петровна. — Может, ты скажешь ему... я же бабушка...
— После того, что вы делали? — Катя покачала головой.
— Я хотела как лучше! Я же не знала...
— Что не знали? Что моя мама купила тот дом, из которого вы меня выгоняли?
Нина Петровна побледнела.
— Что?
— Дом на Садовой, где мы жили. Мама купила его три года назад как инвестицию. Сдавала квартиры, в том числе и нам. — Катя улыбнулась холодно. — Она могла выселить нас в любой момент. Но не стала. Потому что любит меня по-настоящему.
Бывшая свекровь стояла с открытым ртом.
— А вы... вы выгоняли хозяйку дома из ее же собственности.
Люди в очереди начали оборачиваться, слушая разговор.
— Катя, я не знала...
— Знали. Знали, что делаете больно. Просто думали, что останетесь безнаказанными.
Катя развернула коляску и пошла к выходу.
— Кать, подожди!
Она обернулась последний раз:
— Нина Петровна, моя мама сказала тогда правильно: если что — звоните. Но теперь звонить уже поздно.
За спиной она услышала всхлипывания и шепот покупателей: "Ужас какой... бедная девочка... правильно сделала..."
Выйдя на улицу, Катя глубоко вдохнула. Справедливость иногда приходит сама — просто надо уметь ждать.