— Вот эти ваши шторы совсем не подходят к интерьеру! Я же говорила брать бежевые, как у меня! — властный голос свекрови разрезал утреннюю тишину квартиры.
Марина застыла с чашкой кофе в руках. Валентина Петровна стояла посреди их гостиной с таким видом, будто это был её личный кабинет, а не дом молодой семьи. В руках у неё были ключи от их квартиры — те самые, которые Марина уже трижды просила вернуть.
Прошло всего полгода с их свадьбы, но Марина чувствовала себя так, словно прожила в этом аду десять лет. Каждое утро начиналось одинаково: звонок в дверь, и вот она — свекровь во всей красе, с пакетами продуктов, которые «правильные», с советами, которые «необходимы», с критикой всего, что делала Марина.
— Валентина Петровна, мы с Павлом сами выбирали эти шторы, — Марина старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Нам они нравятся.
Свекровь фыркнула, словно услышала что-то невероятно глупое.
— Павлик всегда слушал меня в вопросах вкуса. Это ты на него дурно влияешь. Раньше он никогда бы не выбрал такую безвкусицу!
В этот момент из спальни вышел Павел. Высокий, немного сутулый, с вечно виноватым выражением лица. Марина посмотрела на него с надеждой — может, хоть раз он встанет на её сторону?
— Мам, доброе утро, — пробормотал он, не глядя ни на мать, ни на жену. — Я на работу опаздываю.
— Павлик, сыночек! — Валентина Петровна мгновенно преобразилась. Её лицо озарилось улыбкой. — Я тут супчик принесла, твой любимый, с фрикадельками. И котлетки, как ты любишь. Эта твоя, — она кивнула на Марину, словно та была неодушевлённым предметом, — готовить совсем не умеет.
Марина сжала чашку так крепко, что побелели костяшки пальцев. Она прекрасно готовила, просто свекровь находила изъян в любом её блюде. То соли мало, то много, то мясо пережарено, то недожарено.
— Спасибо, мам, — Павел быстро поцеловал мать в щёку и направился к двери. — Вечером поговорим.
— Паша! — окликнула его Марина. — Мы же собирались сегодня вечером в кино!
Он остановился, не оборачиваясь.
— Ой, Марин, прости, забыл. Мама просила помочь ей с ремонтом на даче. Обещал приехать.
Валентина Петровна победно улыбнулась.
— Конечно, сыночек мне поможет! Он у меня такой заботливый. Не то что некоторые невестки, которые мужей от матерей отрывают!
Дверь захлопнулась. Павел ушёл, оставив их вдвоём. Марина поставила чашку на стол, боясь, что разобьёт её о голову свекрови.
— Знаете что, Валентина Петровна, — начала она, стараясь сохранять спокойствие. — Это наш дом. Наш с Павлом. И я прошу вас звонить, прежде чем приходить.
Свекровь выпрямилась, и её глаза сузились.
— Наш дом? Девочка, ты забываешь, кто дал деньги на первоначальный взнос за эту квартиру! Я! И пока вы мне не вернёте двести тысяч, я буду приходить сюда, когда захочу!
Вот оно. Главное оружие свекрови. Те самые деньги, которые она дала им на покупку квартиры, якобы в подарок на свадьбу. Но после свадьбы выяснилось, что это был заём, который нужно вернуть. И теперь Валентина Петровна использовала этот долг как способ контроля.
— Мы вернём, — процедила Марина. — Как только сможем.
— Вот и прекрасно! А пока — я имею право приходить и проверять, как вы тут живёте. И вообще, сколько ты зарабатываешь своими дизайнерскими проектиками? Тысяч тридцать? Смешно! Павлик один содержит семью, а ты тут из себя хозяйку строишь!
Марина работала графическим дизайнером на фрилансе. Да, её доход был нестабильным, но в хорошие месяцы она зарабатывала не меньше Павла. Просто свекровь об этом не знала, потому что Марина никогда не распространялась о своих финансах.
— Я работаю, Валентина Петровна. И вношу свой вклад в семейный бюджет.
— Вклад! — свекровь рассмеялась. — Знаешь, какой вклад должна вносить хорошая жена? Детей рожать! А вы уже полгода женаты, и ничего! Может, с тобой что-то не так? Может, тебе к врачу сходить?
Это был удар ниже пояса. Марина с Павлом планировали подождать с детьми хотя бы год, встать на ноги, выплатить долг. Но свекровь требовала внуков немедленно.
— Это наше с Павлом личное дело, — Марина чувствовала, как к глазам подступают слёзы от обиды и злости.
— Личное? Да какое же это личное, если речь о продолжении нашего рода! Павлик — мой единственный сын! Если ты не можешь родить, так и скажи, найдём ему нормальную жену!
Марина встала. Она больше не могла это выносить.
— Уходите, — сказала она тихо, но твёрдо.
— Что? — свекровь не поверила своим ушам. — Ты что себе позволяешь?
— Я прошу вас уйти из моего дома. Сейчас.
Валентина Петровна побагровела.
— Из твоего дома? Да ты вообще кто такая? Никто! Я тебя из грязи вытащила, позволила выйти за моего сына! Твоя семейка нищая, отец пьяница, мать уборщица! А ты ещё смеешь мне указывать?
Марина знала, что свекровь специально собирала информацию о её семье. Да, её родители были простыми людьми. Отец работал на заводе, мать — в школе техничкой. Но они были честными, добрыми людьми, которые вырастили её и дали образование.
— Мои родители — прекрасные люди. И они, в отличие от вас, не лезут в нашу жизнь!
— Потому что им нечего дать! А я даю! Я помогаю! И требую уважения!
— Вы не помогаете, вы покупаете право контролировать нас!
Свекровь шагнула к ней, и Марина невольно отступила.
— Ах ты, неблагодарная! Да я одним звонком могу разрушить вашу семью! Павлик всегда слушается меня! Всегда! И если я скажу ему выбирать между тобой и мной — он выберет мать!
В этом и была главная проблема. Марина знала, что свекровь права. Павел никогда не шёл против воли матери. Он был хорошим человеком, добрым, заботливым, но абсолютно безвольным, когда дело касалось Валентины Петровны.
— Тогда пусть выбирает, — Марина сама удивилась собственной смелости. — Я устала жить под вашим контролем.
Свекровь прищурилась, изучая её. Потом достала телефон.
— Хорошо. Сейчас позвоним Павлику.
Она набрала номер и включила громкую связь. После нескольких гудков раздался голос Павла:
— Да, мам?
— Павлик, сыночек, тут твоя жена совсем обнаглела! Выгоняет меня из квартиры, которую я же вам и купила! Говорит, чтобы я не приходила больше!
— Мам, я на совещании...
— Это важнее любого совещания! Твоя жена оскорбляет твою мать! Что ты на это скажешь?
Пауза. Марина затаила дыхание. Сейчас решалась её судьба.
— Марина, — голос Павла звучал устало, — извинись перед мамой.
Сердце Марины упало. Конечно. Чего она ждала?
— За что я должна извиняться? За то, что прошу уважать наше личное пространство?
— Марина, не усложняй. Мама нам помогает.
— Помогает? Она унижает меня каждый день!
— Ты преувеличиваешь. Мама просто заботится о нас.
Валентина Петровна торжествующе улыбалась.
— Вот видишь, девочка? Сын всегда на стороне матери. Так что либо ты извиняешься и принимаешь правила игры, либо...
— Либо что? — Марина уже ничего не боялась. Хуже быть не могло.
— Либо собирай вещи и возвращайся к своим нищим родителям. А Павлик найдёт себе жену получше. Правда, сыночек?
— Мам, ну что ты такое говоришь... — неуверенно произнёс Павел.
— Я говорю правду! Эта девица тебя не достойна! Вспомни Леночку Королёву, вот была бы жена! Из хорошей семьи, с приданым!
Марина не стала слушать дальше. Она прошла в спальню и достала чемодан. Руки не дрожали. Внутри была странная пустота и одновременно — облегчение. Всё кончено. Больше не нужно терпеть унижения, притворяться, надеяться, что что-то изменится.
Она складывала вещи, когда в комнату вошла свекровь.
— Что, сдаёшься? Правильно! Знай своё место!
Марина молча продолжала собираться. Платья, джинсы, косметика. Ноутбук с работой. Документы.
— И не думай, что получишь хоть копейку при разводе! Квартира на Павлика оформлена! Ничего твоего тут нет!
Марина застегнула чемодан и повернулась к свекрови.
— Знаете что, Валентина Петровна? Мне вас жаль.
— Меня? — свекровь опешила от такой наглости.
— Да, вас. Вы так боитесь потерять сына, что душите его своей любовью. Вы превратили его в безвольного человека, который не может принять ни одного решения без мамы. И знаете что? Он никогда не будет счастлив. Потому что ни одна нормальная женщина не выдержит того, что выдерживала я эти полгода.
— Да как ты смеешь!
— А Павел так и останется один. С вами. И вы будете стареть вдвоём, мать и сын, в этой квартире. Без внуков, которых вы так хотите. Без семьи, которую вы сами разрушили. И когда вы будете совсем старенькой, и вам понадобится помощь, Павел не сможет вам помочь. Потому что вы не научили его заботиться о других. Вы научили его только принимать заботу.
Свекровь побледнела, потом покраснела.
— Вон отсюда! Вон! И чтобы духу твоего тут не было!
Марина взяла чемодан и вышла из комнаты. В прихожей она надела пальто, обувь. Последний взгляд на квартиру, в которой она пыталась построить семью. На кухню, где готовила ужины. На гостиную с теми самыми шторами, которые они выбирали вместе с Павлом.
Она вышла и закрыла дверь. В кармане завибрировал телефон. Павел. Она не ответила.
Марина приехала к родителям. Они жили в старой пятиэтажке на окраине города. Маленькая двухкомнатная квартира, где прошло её детство. Мать открыла дверь и, увидев чемодан в руках дочери, всё поняла без слов. Обняла, прижала к себе.
— Проходи, доченька. Я чай поставлю.
Отец вышел из комнаты, посмотрел на неё, потом на чемодан, и его лицо потемнело.
— Обидел? — коротко спросил он про Павла.
— Нет, пап. Он просто... не смог защитить.
Отец кивнул. Мужчина немногословный, он всё понял.
— Твоя комната как была, так и осталась, — сказала мать. — Располагайся.
Марина прошла в свою бывшую комнату. Маленькая, с видом на соседний дом, но такая родная. Её старый письменный стол, полки с книгами, даже плюшевый медведь на кровати.
Она села на кровать, и тут дала волю слезам. Плакала долго, уткнувшись в подушку. Плакала не столько по Павлу, сколько по разбитым надеждам, по мечтам о семье, по потерянному времени.
Вечером, за ужином, родители не задавали лишних вопросов. Просто были рядом. Мать положила ей в тарелку лишнюю котлету, отец молча налил чаю. Их молчаливая поддержка стоила больше тысячи слов.
— Я найду квартиру, — сказала Марина. — Не буду вам мешать долго.
— Не говори глупости, — отрезала мать. — Это твой дом. Всегда был и будет.
Ночью Марина не могла уснуть. Телефон разрывался от звонков Павла, но она не отвечала. Потом пришло сообщение: «Марина, ну что ты как маленькая? Мама не со зла. Она просто переживает за нас. Возвращайся, поговорим».
Поговорим. С ним и его мамой. Которая будет указывать, как ей жить. Нет, спасибо.
Утром Марина проснулась с ясной головой и чётким планом. Первым делом — работа. У неё было несколько отложенных предложений от крупных заказчиков, которые она не брала, потому что Павел считал, что жена не должна слишком много работать. Теперь это ограничение снято.
Она открыла ноутбук и написала нескольким клиентам. К обеду у неё уже было три новых проекта с хорошей оплатой. Она работала весь день, полностью погрузившись в дизайн, и впервые за долгое время чувствовала себя свободной.
Вечером позвонил Павел.
— Марина, хватит дуться. Мама уже уехала. Приезжай домой.
— Это не мой дом, Павел.
— Что за глупости? Мы же женаты!
— Были женаты. Я подаю на развод.
Молчание. Потом неуверенно:
— Ты это серьёзно?
— Абсолютно. Я не могу жить в браке втроём. Ты, я и твоя мама — это слишком много народу для одной семьи.
— Но... но она же моя мать!
— И я была твоей женой. Но ты сделал выбор. Ты всегда выбираешь её.
— Марина, ну что ты хочешь? Чтобы я отказался от матери?
— Я хотела, чтобы ты хоть раз встал на мою сторону. Хоть раз сказал: «Мама, это наша жизнь, не вмешивайся». Но ты не можешь. И я это понимаю. Она вырастила тебя таким.
— Это нечестно...
— Знаешь что нечестно? То, что я полгода терпела унижения. То, что твоя мать называла моих родителей нищими. То, что она требовала от меня отчёта за каждую копейку. То, что она приходила в наш дом как к себе. Это нечестно, Павел.
— Я поговорю с ней...
— Не надо. Уже поздно. Я подам документы на развод завтра.
Она отключила телефон.
Прошла неделя. Марина с головой ушла в работу. Проекты шли один за другим, доход рос. Она начала откладывать деньги на съём квартиры. Родители не торопили, но она хотела начать самостоятельную жизнь.
И тут случилось неожиданное. Позвонила Валентина Петровна.
— Марина? Это я, — голос свекрови был каким-то другим. Без привычной властности. — Можем встретиться?
— Зачем?
— Поговорить надо. Важное.
Марина согласилась из любопытства. Они встретились в кафе в центре города. Валентина Петровна выглядела постаревшей, осунувшейся.
— Что случилось? — спросила Марина.
Свекровь помолчала, потом заговорила:
— Павел... он уехал.
— Куда уехал?
— В командировку. На полгода. В Сибирь. Сам попросился. Сказал, что ему нужно подумать.
Марина удивилась. Это было так не похоже на Павла.
— И что?
— Перед отъездом он сказал мне... — Валентина Петровна замялась. — Сказал, что я разрушила его жизнь. Что из-за меня он потерял женщину, которую любил. Что он не может больше жить под моим контролем.
Марина молчала. Что тут скажешь?
— Я пришла извиниться, — выдавила свекровь. — Я была не права. Я... я боялась потерять сына. Он у меня один. Муж давно ушёл, изменял направо и налево. Я всю себя отдала Павлику. И когда он женился, я испугалась, что останусь одна.
— И решили разрушить наш брак?
— Я не хотела разрушать! Я хотела... хотела быть частью вашей жизни. Но не умела по-другому. Только контролировать, указывать, требовать. Меня так воспитали.
Марина посмотрела на неё и впервые увидела не грозную свекровь, а одинокую, несчастную женщину, которая цеплялась за сына как за последнюю надежду.
— Валентина Петровна, но теперь уже поздно.
— Знаю. Я всё разрушила. Павел не отвечает на мои звонки. Говорит, что ему нужно время научиться жить самостоятельно. Без меня.
Они помолчали.
— Знаете, — сказала Марина, — может, это к лучшему. Может, Павлу действительно нужно повзрослеть. Стать самостоятельным. Научиться принимать решения.
— А вы... вы не вернётесь к нему?
Марина покачала головой.
— Нет. Слишком много было сказано и сделано. Но я желаю ему счастья. И вам тоже.
Валентина Петровна кивнула, встала.
— Спасибо, что согласились встретиться. И... простите меня. Если сможете.
Она ушла, оставив Марину одну. Марина допила кофе и тоже вышла из кафе. На улице светило весеннее солнце. Впереди была новая жизнь, без контроля, унижений и чужих амбиций. Своя жизнь. И эта мысль наполняла её радостью и лёгкостью.
Через месяц она сняла небольшую квартиру-студию. Родители помогли с переездом, отец сам собрал ей мебель, мать повесила те самые шторы — яркие, с рисунком, которые так не нравились свекрови.
— Красиво, — сказала мать, оглядывая квартиру. — Уютно. Твоё.
— Моё, — согласилась Марина и улыбнулась.
Вечером она сидела на своём новом диване, в своей квартире, пила чай и работала над новым проектом. Заказчик из Европы, интересная задача, отличный гонорар. Телефон молчал. Никто не контролировал, не указывал, не требовал отчёта.
Свобода оказалась не страшной, а прекрасной. Как глоток свежего воздуха после душного помещения. И Марина знала — что бы ни случилось дальше, она больше никогда не позволит никому контролировать её жизнь. Никогда.