— Марина, ты вообще понимаешь, что натворила? — голос свекрови дрожал от едва сдерживаемой ярости, когда та ворвалась в квартиру без звонка, держа в руках какую-то папку.
Марина Сергеевна стояла посреди своей гостиной, только что вернувшись с работы. В руках у неё ещё была сумка, пальто висело на одном плече. Она не ожидала визита Галины Ивановны, своей свекрови, и уж точно не ожидала такого накала страстей с порога.
За спиной Галины Ивановны маячил Павел, её муж. Он выглядел растерянным, его взгляд метался между матерью и женой, словно он пытался понять, на чьей стороне ему следует быть. Марина знала этот взгляд. Она видела его слишком часто за три года брака.
— О чём вы говорите? — спросила Марина, медленно опуская сумку на пол.
Галина Ивановна театрально взмахнула папкой.
— Это! Это что такое? Нотариус мне сегодня позвонил! Говорит, вы отказываетесь подписывать документы на дарственную! Я специально хотела оформить квартиру на Павлика, чтобы вам было спокойнее жить, а вы что устроили?
Марина почувствовала, как внутри неё поднимается волна гнева. Дарственная. Конечно. Галина Ивановна уже полгода пыталась переписать свою трёхкомнатную квартиру в центре города на сына. Формально — чтобы избежать проблем с наследством в будущем. На деле — чтобы окончательно привязать Павла к себе золотой цепью недвижимости.
— Я не отказывалась подписывать, — спокойно сказала Марина. — Я просто попросила время подумать и проконсультироваться со своим юристом.
— Юристом! — воскликнула свекровь, словно это слово было ругательством. — Зачем вам юрист? Это же семейное дело! Или вы нам не доверяете?
Павел наконец подал голос.
— Мам, может, не будем так сразу…
— Молчи! — оборвала его Галина Ивановна. — Это всё она! Настраивает тебя против родной матери!
Марина посмотрела на мужа. Он стоял, ссутулившись, и выглядел на десять лет старше своих тридцати двух. В такие моменты она почти жалела его. Почти.
— Галина Ивановна, — начала Марина, стараясь говорить ровно, — давайте сядем и спокойно всё обсудим.
— Что тут обсуждать? — свекровь прошла в гостиную, даже не сняв обувь, и плюхнулась на диван. — Я хочу обеспечить будущее своего сына, а вы препятствуете!
Марина медленно сняла пальто, повесила его в прихожей. Каждое движение давалось ей с трудом — так сильно хотелось просто выгнать эту женщину из своего дома. Но она знала, что это приведёт только к новому скандалу.
Она вернулась в гостиную и села в кресло напротив свекрови. Павел остался стоять у двери, словно готовый в любой момент сбежать.
— Галина Ивановна, я понимаю ваше желание помочь Павлу. Но дарственная — это серьёзный документ. И меня смущают некоторые условия.
— Какие условия? — прищурилась свекровь.
— Например, то, что в договоре прописано моё обязательство ухаживать за вами до конца ваших дней.
Галина Ивановна выпрямилась.
— И что в этом плохого? Это же естественно — заботиться о родителях!
— Естественно, — согласилась Марина. — Но не в виде юридического обязательства. К тому же, там есть пункт о том, что я не имею права претендовать на эту квартиру даже в случае развода. Хотя по закону, если квартира будет подарена Павлу во время брака, она считается совместно нажитым имуществом.
— Ага! — торжествующе воскликнула свекровь. — Вот оно что! Вы уже о разводе думаете! Я так и знала!
— Я думаю о защите своих прав, — холодно ответила Марина. — Это нормально.
— Нормально? Нормально — это доверять семье!
Марина почувствовала, как её терпение подходит к концу. Она посмотрела на Павла, который всё ещё молчал.
— Павел, может, ты скажешь что-нибудь? Это же и тебя касается.
Он пожал плечами.
— Я не знаю… Мама хочет как лучше…
— Конечно, я хочу как лучше! — подхватила Галина Ивановна. — Я всю жизнь для него живу! А вы? Что вы для него сделали?
И тут Марину прорвало.
— Что я сделала? Я три года терплю ваши визиты без предупреждения! Я выслушиваю ваши советы о том, как мне готовить, убираться, одеваться! Я молчу, когда вы при каждом удобном случае напоминаете, что Павел мог бы найти жену получше!
— Марина… — попытался вмешаться Павел.
— Нет, дай мне договорить! — Марина встала. — Галина Ивановна, вы помните, сколько раз за три года вы сказали мне «спасибо»? Ноль! Зато претензий — вагон и маленькая тележка! Суп не такой, квартира не так убрана, почему нет детей, почему работаю, почему не работаю, почему, почему, почему!
— Как вы смеете! — Галина Ивановна тоже вскочила. — Павлик, ты слышишь, как она со мной разговаривает?
Павел молчал. Он стоял, опустив голову, и Марина вдруг поняла — он никогда не встанет на её сторону. Никогда не защитит её. Он так и останется вечным мальчиком, прячущимся за материнской юбкой.
— Знаете что, — сказала Марина, внезапно успокоившись. — Я приняла решение. Павел, твоя мама права. Я действительно думаю о разводе. Уже давно думаю.
В комнате повисла тишина. Галина Ивановна открыла рот, но слова не шли. Павел поднял голову и посмотрел на жену с недоумением, словно не веря своим ушам.
— Ты… ты шутишь? — наконец выдавил он.
— Нет, не шучу. Я устала жить в постоянном напряжении. Устала быть виноватой во всём. Устала от того, что мой муж не может сказать матери «нет».
— Но… но мы же любим друг друга… — растерянно пробормотал Павел.
— Любим? — Марина горько усмехнулась. — Когда ты в последний раз делал что-то для меня? Не для мамы, не для видимости, а для меня?
Павел молчал. Он не мог вспомнить.
— Вот и я не помню, — продолжила Марина. — Зато помню, как на мой день рождения ты повёз маму в санаторий, потому что «у неё давление». Помню, как на нашу годовщину ты не пришёл на ужин, потому что мама попросила помочь с ремонтом. Помню, как ты отменил нашу поездку в отпуск, потому что мама сказала, что одна не справится.
— Это всё мелочи… — пробормотал Павел.
— Мелочи? Из этих мелочей состоит вся наша жизнь!
Галина Ивановна наконец обрела дар речи.
— Да как вы смеете! Я вам квартиру хотела подарить!
— Не мне, — поправила её Марина. — Павлу. С условием, что я буду вам прислуживать до конца дней. Спасибо, не надо.
Она прошла мимо них в спальню. Павел попытался её остановить, схватил за руку.
— Марина, подожди, давай поговорим…
Она вырвала руку.
— О чём говорить? О том, что ты никогда не изменишься? О том, что твоя мама всегда будет важнее меня? Нет, спасибо. Я наговорилась.
Она зашла в спальню и начала собирать вещи. Галина Ивановна и Павел остались в гостиной. До Марины доносились обрывки их разговора.
— Вот видишь, какая она! Я же говорила!
— Мама, может, ты была слишком резкой…
— Я? Резкой? Да я святая по сравнению с ней!
Марина не слушала. Она методично складывала одежду в чемодан. Документы, косметика, любимые книги. За три года не так много накопилось. Или просто не было ничего, что хотелось бы сохранить из этой жизни.
Когда она вышла с чемоданом, Павел бросился к ней.
— Марина, не уходи! Давай всё обсудим! Мама уйдёт, и мы поговорим!
— Поздно, — сказала Марина. — Слишком поздно.
— Но куда ты пойдёшь?
— К подруге. А потом сниму квартиру. Справлюсь.
— Но как же… как же я?
Марина остановилась у двери и повернулась к нему.
— А ты оставайся с мамой. Она о тебе позаботится. Как всегда.
Она вышла, не оглядываясь. За спиной остались крики Галины Ивановны о неблагодарности, слёзные мольбы Павла вернуться. Но Марина их уже не слышала. Она спускалась по лестнице, и с каждым шагом чувствовала себя всё легче.
На улице шёл мелкий осенний дождь. Марина остановилась под козырьком подъезда и достала телефон. Надо было позвонить Ольге, своей лучшей подруге, предупредить, что приедет. Но сначала она открыла чат с Павлом и напечатала короткое сообщение: "Документы на развод пришлю через адвоката. Квартиру можете оформлять как хотите. Без меня."
Отправить. Заблокировать. Готово.
Телефон тут же начал разрываться от звонков. Она выключила звук и вызвала такси. Пока ждала машину, думала о том, что три года — это не так уж много. У неё ещё вся жизнь впереди. Без свекрови, которая считает её прислугой. Без мужа, который не может отделиться от мамы. Без постоянного чувства вины за то, что она недостаточно хороша.
Подъехало такси. Марина забросила чемодан в багажник и села на заднее сиденье.
— Куда едем? — спросил водитель.
Она назвала адрес Ольги, откинулась на спинку сиденья и впервые за долгое время улыбнулась. По-настоящему, искренне улыбнулась.
В квартире, которую она покинула, Галина Ивановна всё ещё кричала что-то про неблагодарность современных женщин. Павел сидел на диване, уставившись в потухший экран телефона. Он пытался понять, как всё так быстро рухнуло. Как получилось, что он остался один. С мамой, конечно, но один.
А Марина тем временем ехала через вечерний город, смотрела на огни фонарей, размытые дождём, и думала о том, что завтра начнётся новый день. Её день. Без условий, без обязательств перед токсичными родственниками, без необходимости оправдываться за каждый свой шаг.
Прошёл месяц. Марина сняла небольшую однокомнатную квартиру на окраине города. Денег хватало — она работала бухгалтером в крупной компании, зарплата была достойной. Просто раньше большая часть уходила на семейный бюджет, которым распоряжался Павел под чутким руководством мамы.
Документы на развод она подала через неделю после ухода. Павел пытался звонить, писать, даже приезжал к ней на работу. Но Марина была непреклонна. Она не хотела выяснять отношения, не хотела слушать обещания, что всё изменится. Она слишком хорошо знала — ничего не изменится. Галина Ивановна никуда не денется из их жизни, а Павел никогда не научится говорить ей "нет".
Развод прошёл быстро. Делить было особо нечего — квартиру они снимали, машина была записана на Павла ещё до свадьбы, совместных накоплений не было. Марина не стала требовать ничего. Ей хотелось просто закрыть эту страницу своей жизни.
В день, когда она получила свидетельство о разводе, ей позвонила Галина Ивановна. Марина не стала брать трубку. Но свекровь — уже бывшая — оставила голосовое сообщение.
"Марина, это Галина Ивановна. Я хочу вам сказать, что вы совершили большую ошибку. Павлик — прекрасный мужчина, вы не найдёте лучше. Но вы эгоистка, вы думаете только о себе. Надеюсь, вы пожалеете о своём решении."
Марина прослушала сообщение и удалила его. Нет, она не жалела. Ни секунды не жалела.
Жизнь потихоньку налаживалась. Она записалась на курсы английского — всегда мечтала выучить язык, но не было времени. Начала ходить в спортзал — Галина Ивановна считала это пустой тратой денег. Встречалась с подругами — раньше это вызывало недовольство: "Почему ты оставляешь Павлика одного?"
А потом произошло неожиданное. Через три месяца после развода ей позвонил Павел. Голос у него был усталый, надломленный.
— Марина, можно нас встретимся? Мне нужно поговорить.
Она хотела отказаться, но что-то в его голосе заставило согласиться. Они встретились в кафе в центре города. Павел выглядел неважно — похудел, под глазами тёмные круги.
— Ты была права, — сказал он без предисловий. — Во всём права. Мама… она совсем с ума сошла после того, как ты ушла. Контролирует каждый мой шаг. Звонит по десять раз в день. Приезжает без предупреждения. Пытается знакомить меня с дочерьми своих подруг.
Марина молча пила кофе. Ей не было жаль Павла. Он сам выбрал этот путь.
— Я понял, что ты для меня делала, — продолжил он. — Ты была барьером между мной и мамой. Ты принимала удар на себя. А я… я просто прятался за твоей спиной.
— И что ты хочешь от меня услышать? — спросила Марина.
— Ничего. Просто хотел извиниться. И сказать, что ты правильно сделала, что ушла. Ты заслуживаешь лучшего.
Он встал, оставил деньги за кофе и ушёл. Марина смотрела ему вслед и думала, что, возможно, этот урок пойдёт ему на пользу. А возможно, и нет. Но это уже не её проблема.
Прошёл год. Марина устроилась на новую работу — главным бухгалтером в международную компанию. Зарплата выросла в два раза, появились интересные командировки. Она съездила в Прагу, Вену, Барселону. Английский пригодился — она свободно общалась с иностранными коллегами.
Личная жизнь тоже наладилась. Она встретила Андрея — спокойного, уверенного в себе мужчину, который не боялся принимать решения и нести за них ответственность. У него тоже был непростой развод за плечами, поэтому он понимал её как никто другой. А главное — у него были чёткие границы с родителями. Его мама жила в другом городе, звонила раз в неделю, приезжала пару раз в год и никогда не лезла в их отношения с советами.
Однажды, гуляя по городу, Марина случайно встретила Галину Ивановну. Та шла из магазина, нагруженная пакетами. Увидев бывшую невестку, она остановилась. Марина тоже не стала делать вид, что не заметила её.
— Здравствуйте, Галина Ивановна, — спокойно сказала она.
— Марина… — свекровь выглядела растерянной. — Вы… как вы?
— Хорошо, спасибо. А вы?
Галина Ивановна помолчала, потом вдруг сказала:
— Павлик женился.
— Рада за него, — искренне ответила Марина.
— На дочери моей подруги. Хорошая девушка. Послушная.
Марина чуть улыбнулась. Послушная. Конечно.
— Надеюсь, они будут счастливы.
Галина Ивановна смотрела на неё, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление. Но она быстро взяла себя в руки.
— Да, конечно, будут. Она не такая… эгоистичная.
Марина кивнула.
— Всего доброго, Галина Ивановна.
Она пошла дальше, не оглядываясь. А Галина Ивановна ещё долго стояла и смотрела ей вслед. Смотрела на прямую спину, уверенную походку, на то, как солнце играет в её волосах. И думала о том, что, возможно, эта "эгоистичная" девушка была лучшей невесткой, которую она могла бы иметь. Но было поздно. Слишком поздно.
А Марина шла по солнечной улице и думала о том, что вечером Андрей обещал приготовить ужин — он прекрасно готовил, в отличие от Павла, который даже яичницу пожарить не мог. Завтра суббота, можно будет поспать подольше, а потом поехать за город. Или просто остаться дома, читать, смотреть фильмы, наслаждаться тишиной и спокойствием.
Она достала телефон, чтобы написать Андрею, что задержится — хотела зайти в книжный магазин. И увидела сообщение от незнакомого номера.
"Марина, это Света, новая жена Павла. Можно с вами встретиться? Мне очень нужен совет."
Марина покачала головой. Бедная девушка. Видимо, уже начала понимать, во что вляпалась. Но Марина не стала отвечать. Это больше не её история. У каждого свой путь, свои уроки.
Она удалила сообщение и зашла в книжный магазин. На полке с новинками её внимание привлекла книга с ярким заголовком: "Личные границы: искусство говорить нет". Марина улыбнулась. Год назад ей бы очень пригодилась такая книга. Но теперь она и сама могла бы её написать.
Жизнь продолжалась. Новая, свободная, настоящая жизнь. Без токсичной свекрови, без слабовольного мужа, без постоянного чувства вины. И Марина знала — что бы ни случилось дальше, она никогда не позволит никому снова загнать себя в клетку чужих ожиданий. Никогда.