Когда Варя прилетела в Израиль, солнце ударило в глаза так резко, будто кто-то включил прожектор прямо над трапом. Воздух был густой, горячий, пах чем-то между морем и бензином.
Так пахло начало новой жизни. Или, как ей тогда казалось, — приключения.
Она ехала по программе репатриации, с чемоданом и большими планами: выучить язык, найти работу визажистом, а там — кто знает, может, открыть свой салон. В голове крутилась мысль: «Ну вот, Варя, теперь всё будет по-взрослому».
Первые дни казались открыткой: апельсины в садах, белые дома, звонкие голоса на улицах. Все куда-то бежали, смеялись, спорили. Даже спорили красиво. Варя думала, что это и есть настоящий драйв жизни.
Потом начался быт.
«Документы есть? А поручители? А поручители поручителей?»
Квартиру искала три месяца. Один хозяин сказал, что ей не хватает «надёжности», другой — что «русские плохо убирают за собой».
— А вы же не пробовали, — сказала Варя с улыбкой.
— Не хочу рисковать, — ответил он и закрыл дверь.
Третий вроде бы согласился, даже дал ключи. Через день позвонил:
— Знаете, у нас всё отменяется.
— Почему?
— Без причины.
Когда наконец подписала договор, выяснилось, что в кране живёт собственная жизнь — то кипяток, то струя как из холодильника. Но зато с балкона видно море. И по утрам, если встать пораньше, оно выглядело как жидкое серебро. Варя выходила с чашкой кофе и думала: «Главное, не сдаваться».
Уроки адаптации
Работу визажиста пришлось отложить. На собеседованиях улыбались, кивали, потом тихо спрашивали:
— А вы иврит знаете?
— Пока нет, но быстро учусь!
— Нам нужно, чтобы прямо сейчас знали.
Так Варя оказалась на складе. Там пахло картоном, резиной и мужским потом. Коллеги — в основном русскоязычные, кто из Тбилиси, кто из Минска. Один постоянно включал на телефоне старые выпуски «Уральских пельменей» и хохотал так, будто вернулся домой.
— Смотри, Варя, вот это прям про нас!
— Про нас-то и снимают, — отвечала она и поднимала коробку повыше, чтобы не видно было, что глаза на мокром месте.
Вечером домой — мимо лавок, где кричат торговцы, мимо запаха фалафеля и свежей рыбы. На углу бариста с усами встречал её как родную:
— ВАРЯ! Один капучино!
Он всегда говорил так, будто спасает её от скуки. Иногда Варя думала, что он единственный человек, кто здесь знает её имя.
Ночь, когда не включился бойлер
Зимой стало холодно. Не метель, конечно, но холод, который пролезает под кожу, как вода под рукав. В квартире — бетон, голые стены, никакого отопления. Варя спала в пуховике, включала обогреватель, пока не сгорал предохранитель.
Однажды забыла включить солнечный бойлер. Вечером пошла в душ — и на неё обрушился поток ледяной воды.
— Ну что, Израиль, спасибо за контрастный душ! — крикнула она, а потом рассмеялась. Смех был немного истеричный, но зато тёплый.
Маленькие радости и большое утомление
С течением времени всё стало как будто проще. Варя научилась заказывать продукты онлайн, ходить в «супер» без паники, даже ругалась на иврите — правда, одно и то же слово, но с разной интонацией.
Иногда она звонила маме:
— Мам, у нас тут сегодня Шаббат, всё закрыто.
— А как же хлеб купить?
— Никак. Ждём воскресенья.
— Варя, да это же издевательство.
— Мам, не говори, я уже чай без чайника научилась заваривать.
Мама смеялась, но в голосе слышалось тревожное: «Возвращайся».
Перелом
Весной, после особенно тяжёлой смены, Варя сидела на автобусной остановке. Воздух был густой, пыльный. Мимо прошла девочка с огромным букетом подсолнухов — такие здесь продавали у дороги, поштучно. Варя смотрела на неё и вдруг поняла: она не хочет здесь больше жить.
Не от злости, не от обиды — просто как будто закончился ресурс.
На следующий день она зашла в турагентство, спросила про билеты. Девушка за стойкой удивилась:
— Вы уверены? У нас же весна, море, солнце!
— Вот именно, — ответила Варя. — Слишком много солнца.
Домой
Самолёт приземлился в начале апреля. Снег уже сошёл, но воздух был тот самый — родной, сырой, с запахом талой земли. Варя стояла у выхода из аэропорта, держала чемодан и улыбалась.
"Пожила в Израиле. Слава Богу, что уехала" — подумала Варя, не от страха, а от чувства, что живёшь в гостях.
На автобусной остановке рядом стояла женщина с сеткой, в которой лежали яблоки и буханка хлеба.
— Девушка, не скажете, какой автобус до центра?
— Сейчас посмотрю, — ответила Варя и поймала себя на том, что говорит спокойно, не повышая голос, не спешит.
Автобус подошёл. Варя села у окна. За стеклом проплывали серые дома, витрины, прохожие в пальто.
Она достала телефон, открыла фото моря — и вдруг ощутила, что внутри не осталось ни обиды, ни сожаления.
Только лёгкость.
Как будто она наконец дышит своим воздухом.
Автобус тронулся. Варя поправила шарф и тихо сказала себе:
— Ну что, Варя, новый сезон. Без субтитров.
*Прим. Эта история произошла до начала всем известных событий