Больница пахла лекарствами и кофе.
Кофе — потому что медсёстры варили его каждые три часа, спасаясь от усталости и ночных дежурств. Лекарства — ну а куда без них в больнице.
Ирина привыкла к этим запахам. Как привыкла к серым стенам, к постоянным «сестра, подойдите» и к взглядам мужчин, которые задерживались на ней чуть дольше, чем нужно.
Ей было тридцать. Разведена. Детей не было.
Она не считала себя красивой — просто ухоженной. Волосы собраны, форма сидит аккуратно, улыбка — вежливая, но сдержанная.
Она умела держать дистанцию, знала, как мягко поставить на место чересчур разговорчивого пациента.
Но в тот день всё пошло немного иначе.
Он поступил в отделение на обследование.
Фамилию она запомнила не сразу — таких, как он, за месяц десятки.
Зато запомнила взгляд.
Тот, от которого почему-то становилось неловко, хотя он был вовсе не грубым. Скорее внимательным.
— Сестричка, а как вас зовут? — спросил он, когда она в очередной раз измеряла давление.
— Ирина.
— Ирина… красивое имя. Подходит вам.
Она усмехнулась:
— Так всем кажется.
— Нет, я серьёзно, — он говорил спокойно, почти тихо. — В нём есть что-то доброе.
Она сделала вид, что не слышала.
Но, когда ушла, поймала себя на мысли, что впервые за долгое время вспомнила, как звучит её имя из мужских уст — не по работе, не буднично, а по-настоящему.
Он оказался непростым пациентом. Не жаловался, не ныл, шутил, интересовался всем вокруг.
А главное — всегда замечал её.
— Вы устали сегодня, — говорил он.
— Все устают.
— Нет, вы — особенно. Глаза другие.
Иногда она злилась на него. Её дежурства были тяжёлыми, и последнее, чего хотелось — флирт в коридоре.
Но он умел говорить так, что не раздражал. А его улыбка будто снимала усталость лучше любого кофе.
Через несколько дней она привыкла к нему.
Иногда задерживалась у его койки дольше, чем положено. Не потому что надо, а просто — приятно.
В день перед его выпиской он сказал:
— Завтра ухожу. Даже не знаю, буду ли рад.
— Радоваться нужно, — ответила она. — Значит, всё хорошо.
— А если не всё?
— Не всё — это как?
Он посмотрел на неё. Долго.
— Если всё хорошо с телом, но пусто внутри.
Она не знала, что ответить. Просто почувствовала, как внутри что-то дрогнуло.
Он взял её за руку — осторожно, почти несмело.
— Не уходите ещё минуту, ладно?
Она осталась. Хотя понимала, что не должна.
Потом был взгляд. И шаг навстречу.
И то мгновение, когда расстояние между ними исчезло.
Она не сопротивлялась.
Не потому что хотела — просто не смогла сказать «нет».
Он целовал её так, будто боялся, что завтра её не будет. А она позволяла, будто знала — больше не увидит.
После всё было тихо. Только дыхание и запах лекарств.
Она вышла из палаты, стараясь идти ровно. Сердце колотилось, как будто она только что совершила что-то запретное.
На следующий день его выписали.
Он поблагодарил врачей, кивнул ей, не сказав ничего лишнего.
Она тоже не сказала. Просто улыбнулась — по привычке, дежурно.
Прошла неделя. Потом ещё одна.
Жизнь вернулась в привычное русло.
Она думала, что забудет. Такие вещи в больнице быстро забываются.
Но иногда, когда включала свет в процедурной, ей казалось, что он всё ещё где-то рядом.
Эта мысль раздражала. И в то же время — грела.
Прошёл месяц.
Был субботний вечер, Ирина шла домой после смены — усталая, без макияжа, с тяжёлой сумкой.
Дождь моросил, город выглядел серым и бесконечно усталым.
И вдруг — знакомый голос:
— Ирина!
Она остановилась.
Он стоял у входа в больницу, в тёмном пальто, с букетом хризантем.
— Я тебя ждал, — сказал он. — Каждый день приходил, но тебя всё не было.
— Зачем? — тихо спросила она.
— Хотел увидеть. Просто так сначала. А потом понял — не просто.
Он подошёл ближе. Протянул цветы.
— Ты, наверное, решишь, что я сошёл с ума. Но… поехали ко мне. Я не хочу снова тебя терять.
Она растерялась. Всё казалось неправильным. Слишком быстро, слишком внезапно.
— Мы ведь едва знакомы.
— Иногда достаточно двух недель, чтобы понять.
Она посмотрела на него.
Тот же взгляд — внимательный, живой. Только теперь без больничных стен, без запаха лекарств.
И поняла: не хочет возвращаться в свою пустую квартиру.
Они поехали к нему.
Он жил в обычной двушке, с книгами, цветами на подоконнике и запахом свежего хлеба.
— Я думал, что ты не согласишься, — признался он.
— Я тоже думала, — ответила она. — Но иногда не нужно думать.
Он подошёл ближе.
На этот раз всё было иначе — спокойно, без спешки, без вины.
Он просто обнял её, и в этом объятии было больше тепла, чем в сотне слов.
Ночь была тихой. Никто не говорил, что это любовь. Но что-то в них обоих изменилось.
С тех пор прошло полгода.
Она больше не работала в той больнице. Перешла в частную клинику, с нормальными сменами и без ночных дежурств.
Он по-прежнему шутил, приносил ей кофе в постель и говорил, что она самая красивая женщина на свете.
Иногда ей всё ещё снились больничные коридоры, запах лекарств и тот первый поцелуй, который нельзя было.
Но теперь, просыпаясь, она видела рядом мужчину, который однажды был её пациентом — и понял, что сердце тоже нуждается в лечении.