– Он купил новую акустическую систему, – Лена говорила тихо, не меня позы. – Дорогущую. А я откладываю с зарплаты на новую стиральную машину, потому что наша воет как сирена. Сказал «ты не ценишь инвестиции в искусство». В искусство, Вер... Слышишь?
Чай в заварочном чайнике остыл, превратившись в горькую темную гущу. На тарелке засохли ломтики багета, сыр покрылся восковой корочкой, а Вера никак не могла успокоить подругу. Та пришла к ней после очередной ссоры с мужем и, выплакав все слезы, сидела, обхватив колени, глядя в стену пустым, выцветшим взглядом.
Они нечасто виделись в последние три года – муж Лену никуда не отпускал одну, и вообще не любил ее подруг. Но в этот раз благоверный поднял на Лену руку и запрет не сработал.
Чтобы хоть как-то отвлечь гостью от мрачных мыслей, Вера предложила:
– Лен, а хочешь, я расскажу тебе одну старую историю любви? Повезло мне однажды увидеть настоящую верность.
Лена безучастно кивнула:
– Давай. Только, пожалуйста, без слащавых сказок про принцев. И так тошно.
Вера поднялась, подошла к плите и включила под чайником конфорку. Тихое шипение газа заполнило паузу.
– Никаких принцев, дорогая, это ведь происходило на моих глазах, – улыбнулась Вера. – Это даже не про людей. Когда-то довелось мне работать на складе в промышленной зоне. Ну такие места, сама знаешь, без сторожевых собак не обходятся, всегда несколько дворняг бегают. Как-то раз подкинули нам двух щенков: пухлого черного медвежонка по кличке Барсик и рыжую девочку – Рыську. Они выросли неразлучными. Барсик – активный задира, Рыська – тихая, умная, с глазами старушки, которая все на свете понимает. Щенков все любили, баловали.
Вера сделала паузу. Увидев, что Лена перевела на нее взгляд, пусть и немного отсутствующий, продолжила:
– А потом случилась беда. Однажды Рыська попала под колеса: водитель ее не заметил. Думали, не выживет, но дворняжки живучие. Только ходить нормально Рыська больше не могла, задние лапы сильно подволакивала. А такая умница, все понимала. Сердце разрывалось на нее смотреть.
– Бедняжка... – выдохнула Лена.
– Но знаешь что? – Вера улыбнулась. – Она не сдалась. Она стала нашим главным сигнальщиком! Чуть чужой на территорию – первая поднимала тревогу своим звонким лаем. А уж Барсик с остальными несся туда, куда Рыська показывала. Команда у них сложилась такая.
Лицо Веры стало серьезным.
– Потом Рыська повзрослела, началась первая течка. И на нашу тихую базу сбежалась все бродяги с округи. Стая голодных, наглых псов. Они ее бедную, совсем замучили, Рыська ведь не могла ни убежать, ни защититься – ползла, скулила, пряталась у нас в ногах. Мы отгоняли кобелей, но они ведь не отставали.
Лена замерла слушая.
– А Барсик? Где же был Барсик?
– Барсик... – вздохнула Вера. – Сначала растерялся. Бегал вокруг, лаял, но вступать в драку со стаей бродяг не решался. Инстинкты, запахи... все это его сбивало с толку. А потом... они с Рыськой пропали. Вернулись через три дня. И Барсика был не узнать. Он шел впереди, сгорбившись, ощетинившись, с низким рыком в глотке. А Рыська – следом. И если кто-то из других кобелей пытался приблизиться к ней, Барсик превращался в ураган. Он бросался на них с такой яростью, что казалось, готов разорвать всех. Он ПОНЯЛ. Понял, что ее надо защищать.
Лена сжала в кулаки, на глазах снова выступили слезы, но теперь – другие.
– Мы думали, на этом все и закончится. Какие уж тут щенки... Но через месяц Рыська округлилась. И Барсик, представляешь, не отходил от нее ни на шаг. Приносил лучшие куски из своей миски, вылизывал, спал рядышком, положив голову ей на бок. Такая забота была, такая нежность... Мы все ее усиленно кормили, переживали. Женщины особенно.
Вера отвернулась, ее голос дрогнул.
– Роды начались жарким днем. Мы не сразу заметили. Первым забил тревогу Барсик. Он не выл. Он издавал какой-то странный, душераздирающий визг, бегал между нашими ногами и кусал нас за брюки, таща к тому месту, где под старым крыльцом спряталась Рыська. Но было слишком поздно... Она уже умирала... не смогла разродиться.
Стало слышно как громко тикают настенные часы.
– Мы завернули ее в старую куртку... похоронили за гаражом. Барсика на время пришлось запереть в складе. Он бился в истерике, скребся в дверь, выл... Этот вой... он до сих пор мне иногда снится. Когда все кончилось и мы его выпустили, пес помчался по всей базе, обнюхивал каждую щель, каждый угол... Искал. А к вечеру... его не стало. Ушел и не вернулся.
Вера вытерла глаза. Лена сидела, не двигаясь, сжав ладони.
– Господи... – прошептала она. – Вот это... любовь. А мы с Максимом... два посторонних человека, которые делят жилплощадь. Даже не замечаем друг друга. Только если есть повод поругаться. А так просто существуем в параллельных мирах.
– Может, просто кризис? В самом начале ведь ты на крыльях летала от любви. Все хорошо же было.
– Да не было у нас ничего хорошего, Вера. С первого дня ругались из-за каждой ерунды. Свадьбу мне хотелось очень, вот и затащила Максима в загс, не думала, что и дальше придется все на себе тащить. Теперь расплачиваюсь. Ладно, пойду я. Спасибо тебе.
***
После того вечера подруги несколько месяцев почти не общались. Работа, заботы. Да и привыкли уже к редким встречам. Изредка в мессенджерах всплывали короткие: «Привет, как ты?» – «Норм. Ты как?» – «Тоже».
А потом хмурым осенним вечером Лена написала: «Вера, на чай пригласишь? С меня торт». Через два часа она стояла на пороге. За спиной виднелся высокий мужчина со спокойным, немного застенчивым лицом.
– Вер, это Степан, – представила Лена, и ее глаза сияли так, как не сияли никогда. – Мы скоро расписываемся.
Ошеломленная Вера впустила их. За чаем Степан покорил ее своей тихой, уверенной простотой. Он не пытался произвести впечатление, но то, как он подавал Лене чашку, как смотрел на нее, говорило о многом.
Когда Степан вышел на балкон, Вера уставилась на подругу.
– Ну? Где ты его нашла? Что с Максимом?
Лена улыбнулась своей новой, счастливой улыбкой.
– Знаешь, после того как я ушла от тебя, всю дорогу плакала. Но не из-за Максима. А из-за Барсика и Рыськи. Потому что увидела простую и ясную правду про свой так называемый брак, в котором меня никто никогда не любил. Я поняла, что не хочу так больше жить, что заслуживаю нормального отношения. Верности. Заботы. Раз уж собаки могут... Короче, на следующее утро я собрала вещи и ушла.
– А Максим?
– Да он сначала не заметил, наверное, а потом обрадовался. Тоже давно понял, что мы не пара. И никого я не искала, хотела одна пожить пару лет. Степана встретила, выходя из здания суда. Буквально столкнулась с ним в дверях. Была вся на нервах, чуть не плакала, а он заметил, спросил: «Вы в порядке?». Потом оказалось, он тоже только что получил свободу. Мы разговорились... пошли пить кофе. И... вот, – Лена положила руку на живот. – Скоро лялька будет.
– Ну ты быстрая, мать, – усмехнулась Вера.
– Да уж, сама не ожидала. Но знаешь, мне с ним так хорошо. Я наконец-то поняла, что значит быть частью чего-то целого. Быть защищенной. Быть любимой. Ты же видишь, да?
Вера смотрела на подругу, кивала и улыбалась сквозь навернувшиеся слезы.
Кто бы мог подумать! Ее грустная история о безмолвной верности нашла свое неожиданное, светлое продолжение в жизни человека.
P.S. Ставьте лайк и подписывайтесь на наш канал