Когда чужой город назойливо шепчет тебе свои тайны, начинаешь видеть его с изнанки, ловить те, будто-бы-не-свои ощущения, и невольно врастать в эти улицы, смешиваться с воздухом, сталкиваться с тенями. Когда ты уже не здесь, а будто паришь над этими мостовыми и тротуарами, наблюдая чужую жизнь со стороны - именно в этот момент ты не находишься в городе, а пропускаешь город через себя.
Когда я уезжаю в чужие города, мои ощущения заставляют чувствовать мир иначе, и мне, пожалуй, нравится такая трансформация души в эти периоды жизни.
Этот город в вечерних сумерках вовсе не чёрно-белый, он покрыт налётом как старая фотография, распускает оттенки тёмно-коричневого, грязно-охристого, серого и немного земляной пыли в каменной кладке. Странно и немного обыденно, когда тёплые оттенки окрашиваются в желтоватый холод. Асфальт дышит так же глубоко, как степи, тени ступают по мостовой, ветра селятся в клумбах ярких ночных цветов.
Очнувшись от круговорота дневного безумия, мы идем по двору вдоль стен и башен, дома кивают в молчаливом приветствии, ветви дорог ложатся в руки, а в опустившейся ночи этот город зажигает огни и будто бы приобретает новые оттенки и формы - распускает тени, размывает асфальт жёлтыми пятнами, отражает в лужах изнанку домов, пахнет свежестью и немного сырой землёй.
Это город, чьи стены достойны вестей и величия, где в колокольнях и дубовых стропилах крыш живут духи и тени прошлого, где сквозь разрушения выживала и возрождалась вера. Город, где история не живёт в музеях и выставках - она прорастает сквозь трещины в асфальте, дышит из стен и мозаичных плит, угрюмо наблюдает через витражи и толщу стекла.
Душа играет с темнотой, вторит стучащему по камню эху, резонирует в такт ветру и гулу ночной автострады внизу, свежесть наступающей ночи пробирается в рукава и ворот, и слова вновь ускользают сквозь пальцы…