– Уберите эту тварь из коридора! Опять у кухни сидит! – Валентина Ивановна размахивала веником перед моим носом.
Я подхватила Мусю на руки. Мы жили в коммуналке – четыре комнаты, общая кухня, общий санузел. Я занимала самую маленькую комнатку в конце коридора, Валентина Ивановна – соседнюю после развода с мужем.
– Валентина Ивановна, Муся просто вышла со мной, пока я чай ставлю.
– В комнате держи! Это общий коридор, а не кошачий приют!
– Но вы же Тузика своего выпускаете гулять.
– Тузик – собака! Породистая! А это шмакодявка уличная!
Тузик – злобный пекинес, который гадил в коридоре и лаял по ночам. Но Валентина Ивановна была старожилом коммуналки, тридцать лет тут прожила, считала себя главной.
Мусю я подобрала год назад у подъезда. Выходила, вылечила, и теперь она моя самая преданная подруга. В комнате душно, выпускала её в коридор подышать, пока готовила на общей кухне.
– Марина, держи кошку в комнате, – уговаривал сосед Пётр Степанович из третьей комнаты. – Валентинка всех достанет, но тебя выжить может. У неё сын в ЖЭКе работает.
Сын – Игорь – действительно был начальником в районном ЖЭКе. Приезжал по воскресеньям, привозил продукты. Холёный мужик под пятьдесят, всегда недовольный.
– Мам, когда ты переедешь ко мне? – слышала я через стенку.
– Никогда! Тут мой дом! Пусть эти приезжие съезжают!
«Приезжие» – это я и семья узбеков из четвёртой комнаты. Милые люди, тихие, но Валентина Ивановна их ненавидела просто за факт существования.
Война с Мусей началась сразу. Валентина Ивановна писала жалобы в ЖЭК, СЭС, даже участкового вызывала.
– Гражданка, кошка в комнате живёт? – спрашивал усталый участковый.
– Да, конечно.
– В коридор выпускаете?
– Только когда сама там нахожусь.
– Ну и нормально. Валентина Ивановна, отстаньте от девушки.
– Она блох развела! Заразу!
– Муся обработана, привита, вот документы.
– Подделка всё!
Но хуже всего было другое. Валентина Ивановна начала пакостить. Подсыпала хлорку под мою дверь. «Случайно» проливала воду у порога. Однажды я застала её с бутылкой подсолнечного масла.
– Что вы делаете?
– Ничего! Мимо шла!
– С открытым маслом у моей двери?
– Отстань, приезжая!
Я установила маленькую камеру над дверью и увидела интересное. Валентина Ивановна, когда меня не было, открывала мою дверь своим ключом!
Оказывается, у неё остался дубликат от прежней жилицы, которая тут комнату снимала. Она заходила, фотографировала Мусю, а потом показывала всем: «Вот, кошка по комнате гадит!»
Я сменила замок, но война продолжалась.
– Выселю! – грозилась Валентина Ивановна. – У меня вся администрация знакомая!
К ней часто приходила дочка Оля с пятилетним сыном Артёмкой. Мальчик тянулся к Мусе, но бабушка одёргивала:
– Не трогай заразу! Укусит!
– Баб, она добрая...
– Молчи! Кошки – это зло!
Однажды случилось ЧП. Я была на кухне, варила суп. Муся сидела рядом на подоконнике. Вдруг она зашипела, спрыгнула, побежала в коридор. Я за ней.
Картина страшная – дым из комнаты Валентины Ивановны, она кричит. Забегаю – на кухонном столе у неё горит электроплитка, рядом полотенце занялось. А Валентина Ивановна в панике мечется, не знает, что делать.
Схватила плед, накинула на огонь, выдернула плитку из розетки. Пётр Степанович с огнетушителем прибежал, дотушили.
– Валентина Ивановна, что случилось?
– Я... Я чай грела... Отвлеклась на телефон... Полотенце рядом лежало...
– Вы чуть пожар не устроили!
Она села, трясётся. В этот момент вбежала Оля с Артёмкой – как раз в гости приехали.
– Мама! Что случилось? Дым на лестнице!
– Плитка... Загорелась...
– Господи! Ты не пострадала?
– Нет... Марина потушила. И её кошка... Кошка первая прибежала, шипела, меня звала...
Муся сидела в углу, вылизывалась. Усы были подпалены немного – близко к огню подбежала.
Артёмка подбежал к ней:
– Баб, кошка тебя спасла!
Валентина Ивановна молчала. Смотрела на Мусю странным взглядом.
С того дня что-то изменилось. Хлорку она больше не сыпала. На Мусю не кричала. Даже иногда, когда никто не видел, оставляла на кухонном подоконнике кусочек колбасы.
– Это случайно! – говорила, когда я замечала. – Просто забыла убрать!
Но я видела в окно, как она исподтишка наблюдает, как Муся ест эту «случайную» колбасу.
А через месяц случилось главное. Воскресенье, утро. Слышу крик в коридоре. Выбегаю – Оля с Артёмкой, мальчик плачет, держится за руку.
– Что случилось?
– В подъезде на него собака напала! Огромная овчарка! Без намордника!
Рука прокушена, кровь течёт. Я за аптечкой, обрабатываю. Тут Валентина Ивановна выходит.
– Что за шум?
– Мам, на Тёмку собака напала!
– Где?! Чья?!
– Не знаю! С третьего этажа выскочила!
Валентина Ивановна схватила палку, пошла разбираться. Через пять минут слышим лай, крики. Потом она вбегает:
– Закройте дверь! Она сюда идёт! Бешеная!
И правда – в подъезде лай, рычание. Овчарка поднимается по лестнице. Мы заперлись в коридоре, но дверь-то старая, хлипкая.
Пёс ломится в дверь, та трещит. Артёмка плачет, прижимается к маме. И тут Муся делает невероятное.
Она подбегает к двери, встаёт на задние лапы и начинает протяжно выть. Не мяукать – именно выть, как собака. Низко, угрожающе.
Овчарка за дверью замолкает. Муся воет громче, царапает дверь изнутри. Овчарка заскулила и – о чудо – слышим, как убегает вниз по лестнице.
– Она её прогнала! – выдохнула Оля. – Кошка собаку прогнала!
Приехала полиция, скорая, ветеринары. Овчарку поймали – бешенство под вопросом. Хозяин пьяный, выпустил погулять без поводка.
Артёмке сделали уколы, руку зашили, пришлось делать прививку от бешенства на всякий случай.
Валентина Ивановна сидела на кухне, гладила Мусю:
– Ты нас спасла, девочка. Вот мы люди, а так испугалась. А ты такая маленькая, а на собаку одна пошла. Дурная я была, прости.
Муся мурлыкала, тёрлась о её руку.
С тех пор Валентина Ивановна стала главным защитником Муси. Когда новенькие жильцы попробовали возмутиться насчёт кошки в коридоре, она их так отчитала, что те извинились.
– Эта кошка тут героиня! Дважды спасительница! Кто против неё – тот против меня!
Теперь у Муси есть официальное место на кухне – мягкая лежанка на подоконнике, купленная Валентиной Ивановной. Миска с водой, миска с кормом – тоже от неё.
– Валентина Ивановна, вы же ненавидели кошек, – говорю я.
– Глупая была. Злая. Думала, если всех вокруг гнобить, легче станет. А стало легче, когда поняла – доброта к доброте возвращается. Твоя Муся меня этому научила. Сначала от пожара спасла, потом внука защитила. А я её травила...
Игорь, её сын, был в шоке от перемен:
– Мам, ты кошку завела?!
– Не завела, а полюбила. Соседскую. Марина, можно Муся иногда у меня в комнате поспит? Артёмка приезжает, просит.
– Конечно, можно.
Теперь Муся – кошка на две комнаты. У меня живёт, а в гости к Валентине Ивановне захаживает. Та её балует – красную рыбку покупает, игрушки.
Узбеки из четвёртой комнаты смеются:
– Вот это поворот! Валентина Ивановна добрая стала!
– Не добрая, – поправляет она. – Справедливая. Кошка мне урок преподала. Ненависть ненависть рождает. А доброта... Доброта иногда жизнь спасает. В прямом смысле.
История эта в нашем доме легендой стала. Как злобная соседка по коммуналке стала кошатницей. Как карма работает – не злом за зло, а добром, которое растапливает даже самые чёрствые сердца.
Артёмка теперь каждое воскресенье приезжает. Не к бабушке – к Мусе. Рука зажила, шрам остался. Мальчик его «меткой храбрости» называет.
– Муся меня защитила! Она собаку прогнала! Она волшебная!
Валентина Ивановна кивает:
– Волшебная. Только я, дура старая, два года это не видела. Воевала с ней. А она меня всё равно спасла. И внука. Вот это настоящее волшебство – отвечать добром на зло.
Муся лежит на подоконнике, греется на солнце, мурлыкает. Обычная трёхцветная кошка. Необычная только в одном – она умеет прощать. И этим изменила жизнь целой коммуналки.
Основано на реальных событиях.